Птицы (СИ) - Торин Владимир

И Финч, морщась от легкого жжения на лбу, рассказал. Не все, конечно. Только кое-что. О пропавшем дедушке и о том, как искал его по всему дому, а в итоге обнаружил послание на граммофонной пластинке. Особое внимание он уделил тому, как его забрали из дома и увезли.

Констебль слушал внимательно, и, когда мальчик закончил свой недолгий рассказ, уточнил:

— То есть ты и твоя подруга…

— Она мне больше не подруга! — негодующе воскликнул Финч, вспомнив предательство Арабеллы. Он не хотел, чтобы кто-то, а в частности мистер Перкинс, подумал, будто их что-то связывает.

Впрочем, детские ссоры констебля не волновали.

— Значит, дело в пропаже твоего дедушки, — подытожил он. — Вы с этой девочкой возомнили себя сыщиками и стали влезать в неприятности.

— Ну да. — Финч потупился. — Ну, не совсем в неприятности. Но мы больше никуда не влезаем! — заверил он. — Дедушка ведь оставил сообщение, что скоро вернется. И мы больше не ходим в разные опасные места, как то кабаре.

— Какое кабаре? — спросил мистер Перкинс.

— Как «какое»? — удивился мальчик. — «Пересмешник», где поет Фанни.

— Фанни?

— Мадам Розентодд. — Финч кивнул на афиши над столом мистера Додджа.

Мистер Перкинс обернулся:

— Разумеется, — сказал он задумчиво. Выглядел он так, словно что-то вспоминал или, как показалось вдруг Финчу, запоминал.

Констебль встал из-за стола, подошел к вешалке и, покопавшись в обувной стойке, вытащил из нее одежную щетку.

— Возьми, — сказал он и протянул ее мальчику. — Нужно привести тебя в порядок.

Финч принялся отчищать талый снег и грязь с пальто.

— Есть гребешок? — спросил констебль.

— А? Нет, сэр. С волосами все нормально. У меня всегда так.

Мистер Перкинс тем временем заглянул в свой блокнот. Пробежав глазами заметки, кое-что дописал, после чего тяжко вздохнул:

— Что ж, хорошо, что ты мне все рассказал. Описание убийцы я отправил, с Грэйсби его разошлют по всему Горри. Можешь не беспокоиться, мы его схватим. Но пока что воздержись от прогулок по городу. К тому же послезавтра снежная буря. Из дома — ни на шаг.

Тут мальчик вспомнил, что именно стало причиной его нынешнего плачевного положения: и злорадство миссис Поуп, и мерзкую мадам Гриппен. Он помрачнел.

— Сэр, но меня ведь забрали в приют. Эти неравнодушные пожаловались и…

— Послушай, — твердо сказал полицейский. — Ты ведь не совсем один, так ведь? Твой дедушка жив, просто он временно отлучился. С его стороны, разумеется, было весьма безответственно оставить тебя одного, еще и на время снежной бури, но у тебя, насколько я понял, есть доказательство того, что он вернется, так? Запись, о которой ты говорил. Так что я не вижу причин, почему бы тебе не вернуться домой. Ты ведь хочешь домой?

— Конечно, хочу!

— Что ж, о чем тогда разговор? И все же моим долгом является предупредить, что тебе не стоит больше обращать на себя внимание, как убийц, так и полицейских. Ты понял меня, Финч?

— Да, сэр, — кивнул мальчик.

Констебль выразительно поглядел на него.

— Ты точно понял?

— Да, сэр.

— И если я тебя поймаю в запрещенном месте или за занятием, неподобающим для детей, ты не будешь против, если я тебя арестую?

— Ну, сэр…

— Хм, я так и думал.

Констебль усмехнулся.

— Что ж, пора вернуть тебя домой, — сказал он, возвращая щетку на место.

— Сэр, я боюсь, что миссис Поуп не отдаст мне ключ.

— Ключ?

— От моей квартиры. Она забрала его, когда за мной приехали клерки из приюта.

Констебль лишь пожал плечами.

— Но это ведь ключ от твоей квартиры. Уверен, она тебе его с радостью вернет.

Финч в этом очень сомневался. Особенно — в ее «радости».

— В любом случае, — продолжал мистер Перкинс, — я пойду с тобой. — Он надел шлем и шинель, обернул шею шарфом. — Проведу тебя до дома. Мне так будет спокойнее. А то еще встрянешь во что-то за эту сотню шагов.

— Спасибо, сэр.

Мистер Перкинс запер дверь «Фонаря констебля», и они направились в сторону дома № 17.

Финч опасливо озирался кругом, пытаясь разглядеть в темноте и в снегу силуэт Кэрри. Мистер Перкинс заметил это.

— Не бойся, — сказал он. — Здесь никого нет. Только ты и я. Никто на тебя не нападет. Все позади.

Финч не был уверен, что это так, но предпочел не спорить.

— Сэр, — сказал он. — А зачем вы хотели меня видеть?

Констебль нахмурился, словно пытался понять, что мальчик имеет в виду.

— Ты о чем?

— Миссис Поуп сказала, что вы просили меня зайти в «Фонарь констебля», ну и вы говорили, когда я пришел…

— А, ты об этом. Меня беспокоило ваше с мисс Джей поведение, и я хотел напомнить тебе о благоразумии.

Дальше шли молча. Констебль время от времени почесывал шлем, словно забыв, что он на голове.

— Сэр. — Мальчик нарушил тишину. — Я хочу кое-что еще вам рассказать.

— Слушаю.

— И хоть я очень-очень ненавижу Арабеллу, — быстро проговорил он, — но… в общем, вам стоит знать о ее дяде, мистере Сергиусе Дрее. Этот хмырь никакой ей не дядя. Он просто живет в квартире Арабеллы. Он прикидывается ее дядей, но на самом деле он жулик и мошенник.

— С чего ты взял?

— Ну, он ведет себя очень подозрительно.

— В чем это выражается?

Финч открыл было рот, чтобы сообщить о тайной встрече мистера Дрея с Человеком в черном, но промолчал. Тогда пришлось бы рассказывать и остальное, а делиться с констеблем о заговорщиках точно не стоило. Впрочем, сказать что-то нужно было — он ведь сам завел эту тему.

— Мистер Дрей ходит в разные мрачные места, вроде того кабаре. А еще он дает миссис Джей пилюли, от которых она почти всегда спит.

— Ну, Финч, — снисходительно заметил полицейский, — посещение кабаре не делает человека жуликом. А что касается миссис Джей и ее пилюль, то тут я ничем не могу помочь — в медицине и аптекарском деле не силен.

— Но он бьет Арабеллу!

Констебль вздохнул.

— Как бы лично я к подобному ни относился, — сказал он, — наказывать детей у нас не запрещено законом.

Финч был вынужден признать, что у него действительно нет никаких свидетельств в пользу того, что мистер Дрей — жулик. А за то, что он дрянной человек, в тюрьму его, к сожалению, не посадят.

Они подошли к дому, и констебль открыл дверь. Стоило полицейскому и мальчику ступить на тепло-решетку, как из своего окошка, словно зубной крем из тюбика, почти целиком вылезла недоуменная миссис Поуп.

— Что?! — воскликнула консьержка, глядя на мальчика. — Что он здесь делает? Его ведь совсем недавно увезли!

— Так и есть, мэм, — кивнул констебль и задорно подмигнул Финчу. — Виной всему некоторая поспешность в действиях различных… гм… неравнодушных персон. Произошло недоразумение. Стало известно, что мистер Фергин никуда не исчез — он отлучился на некоторое время и обещал вернуться, как только разберется с делами.

— Как это «обещал вернуться»?! — Консьержка не желала верить ни в какие чудесные возвращения. Они противоречили ее мировоззрению и материальному благосостоянию.

— Мистер Фергин оставил сообщение на граммофонной пластинке, мэм, — пояснил мистер Перкинс. — Насколько мне известно, мальчик говорил вам об этом.

— Нет…

Констебль сурово нахмурился. Конечно, до коронного взгляда мистера Додджа, сулящего всеобъемлющее чувство обреченности всякому, на кого он направлен, ему было далеко, но все же на миссис Поуп он подействовал — та потихоньку заползла обратно в окошко.

— Лгать представителю закона — преступление, мэм. Вы говорите, что вам не сообщалось о граммофонной записи?

— Сообщалось, — опустив глаза и обильно покраснев, призналась консьержка.

— Тогда попрошу вас вернуть мальчику его ключ.

Консьержка будто не услышала. Она все также ненавидяще глядела на Финча. А тот храбро глядел на нее в ответ: на этот раз она ему ничего не сделает — с таким защитником, как констебль Перкинс, ему ничего не страшно!

— Ключ, мадам, — строго проговорил полицейский.