Русь меж двух огней – против Батыя и «псов-рыцарей» - Михаил Елисеев

В лесостепной части левобережья Днепра, в междуречье Ворсклы, Сейма, Десны и Северного Донца, было расположено Переяславское княжество. На севере оно граничило с Черниговской землей, на западе с Киевским княжеством, а с юга и востока — со Степью. Эта граница устойчивой не была — она то отступала назад, то выдвигалась в степь, Переяславль был щитом Южной Руси, и именно этим объяснялась его специфика. Переяславским князьям приходилось создавать целую сеть пограничных укреплений, их дружины постоянно находились в боевой готовности, и именно на их плечи ложилась вся основная тяжесть борьбы со степной напастью. Иногда некоторые степные племена князьям удавалось переманить к себе на службу, и тогда они переходили к оседлой жизни и становились надежными стражами порубежья. Сам город-крепость Переяславль был очень хорошо укреплен — с трех сторон его окружали высокие берега рек Трубеж и Альты, а также крутые валы и крепкие стены.

Вот как описал укрепления этого города М. Н. Тихомиров: «Крепость, или Переяславский детинец, стояла при впадении реки Альты в Трубеж и занимала сравнительно небольшое пространство, площадью всего в 400 кв. м. Валы Детинца, как показали раскопки, имели сложную конструкцию. Это были деревянные срубы, заполненные землей и с наружной стороны обложенные кирпичом-сырцом. Сверху возвышались деревянные «заборола»… К Детинцу примыкал относительно обширный окольный город, окруженный валами длиною в 3200 м, значительная часть которых сохранилась до нашего времени. Окольный город, или «острог», был в то же время городским посадом. Глубокий ров ограждал Переяславль с северной стороны». Ничего не напоминает? Правильно, принцип тот же, что и в Козельске, — город стоит при слиянии двух рек! Но самое необычное было в том, что в Переяславле было достаточно много каменных зданий, что в принципе было довольно необычно не только для пограничного города, но для многих других крупных городов Руси. Связано это строительство было с именем митрополита Ефрема Переяславского (1075–1098 гг.), и известия об этой стороне его деятельности сохранились в «Повести временных лет». «Этот Ефрем, был скопец, высокий ростом, многие тогда здания воздвиг, докончил церковь Святого Михаила, заложил церковь на городских воротах во имя святого мученика Феодора, и затем Святого Андрея у церкви у ворот и строение банное каменное, чего не было раньше на Руси. И город заложил каменный от церкви святого мученика Феодора, и украсил город Переяславский зданиями церковными и прочими зданиями». Если исходить из этого сообщения, то получается, что Переяславль обладал мощнейшими укреплениями в Южной Руси — что и отметил М. Н. Тихомиров. «В этом известии особенно интересно указание на строительство каменного города и каменных городских ворот с надвратной церковью («церковь на воротех городных»). Вероятно, речь идет о создании особого владычного замка в Переяславле, в том числе и каменной стены с башнями вокруг замка, а не о постройке каменных стен вокруг всего города».

Украшением Переяславля-Южного был построенный в 1090 г. в северной части Детинца Михайловский собор, в котором хоронили местных князей. Это был один из крупнейших древнерусских храмов, его величину можно представить по законсервированным остаткам фундамента вокруг Михайловской церкви, которую возвели в 1646–1666 гг. на развалинах собора. В 1949 г. при раскопках в Переяславском детинце была открыта северная часть Михайловского собора, который был богато украшен фресками и мозаикой, и теперь остатки фундамента можно посмотреть в музее архитектуры Переяславля периода Киевской Руси. Когда Ярослав Мудрый разделил Русь между своими тремя сыновьями, то Переяславль достался младшему — Всеволоду I. Он и его сын Владимир Мономах стали самыми известными князьями в Переяславле — на годы их правления пришелся расцвет княжества. В дальнейшем непрерывные степные набеги и княжеские усобицы постепенно лишали город его прежнего значения, но он всё ещё стоял на страже границ Руси, защищая ее от вражеских вторжений. Потомками первых переяславских князей были владимиро-суздальские властелины, и южное княжество оставалось за ними как их родовое владение. Во время усобиц город не раз переходил из рук в руки, но в итоге все время оставался за суздальцами, так было и к началу нашествия Батыя. Последним переяславским князем был Святослав Всеволодович, младший брат князя Георгия: «Тое же зимы. Князь Гюрги посла брата своего Святослава в Переяславль Рускыи на стол» (Лаврентьевская летопись). Но в 1229 г. он вернулся в Залесье, получив в удел Юрьев-Польский, и больше на юг уже не возвращался. Трудно сказать, как дальше происходило управление городом, скорее всего там был назначен посадник, или же, как считал В. Ляскоронский, он «управлялся, как это обнаружилось потом, при помощи духовного лица, епископа Симеона».

Однако, невзирая на столь бурную и порой опасную историю, Переяславль Южный ни разу не был взят штурмом или осадой, и как только степняки не усердствовали, но город так и оставался неприступен. Все изменилось 3 марта 1239 года.

«В тот же год татары взяли Переяславль Русский и епископа убили, и людей перебили, а город сожгли огнем и, захватив много пленников и добычи, отступили» — так начинает Лаврентьевская летопись повествование о втором пришествии монголов на Русскую землю. Более подробен рассказ Ипатьевской летописи, и из него мы узнаем о том, что лично Батый в этот раз тумены не водил, а находясь в ставке, посылал войска на различные стратегические направления. Правда, один из походов он все же возглавит сам, но это будет потом, а пока хан просто координировал действия своих отрядов. «Взяв Козельск, Батый пошел в Половецкую землю. Оттуда стал посылать на русские города, и взял приступом город Переяславль, и разрушил весь, и церковь архангела Михаила разрушил, и взял бесценные золотые церковные сосуды, украшенные драгоценными камнями, и преподобного епископа Семиона убил». О том же свидетельствует и В. Татищев, его информация прямо перекликается с Ипатьевским летописным сводом. «В тот же год Батый начал посылать рать на грады русские и взяли град Переславль Русский, который близ Днепра, и церковь архангела Михаила сокрушили, и епископа Симеона убили, и сосуды церковные золотые и серебряные и драгоценных камней забрали, людей иссекли, а иных в плен повели, и град сожгли». Таким образом, мы наблюдаем, что, невзирая на войну с половцами, хан нашел войска для того, чтобы сделать первый набег на Южную Русь. Скорее всего, это был небольшой отряд, который внезапно — «изгоном» атаковал город и неожиданно им овладел. Все было как всегда — знали, что могут прийти степняки, может быть, и готовились к этому, но, как обычно, беда, которую ждали, пришла неожиданно. Да и с епископа-то что взять, человек он не военный, а другие представители власти в летописях не упоминаются. Но с другой стороны, епископ Симеон продемонстрировал большое гражданское мужество и в эти страшные дни, когда город пребывал на краю гибели, а жители, брошенные на произвол судьбы князьями, не знали, какая судьба их ожидает, он до самого конца оставался со своей паствой. Как и Владимирский владыка Митрофан, он предпочел пройти свой крестный путь до конца и не покинуть тех, кто был уже обречен. Печальную запись сделает тверской летописец о тех далеких и страшных событиях: «В год 6747. В тот же год Батый послал татар, и они взяли город Переяславль Русский, а епископа Симеона убили. Этот Симеон был девятым и последним епископом в Переяславле; а первым епископом в Переяславле был Петр, вторым Ефрем, третьим Лазарь, четвертым Сильвестр, пятым Иоанн, шестым Маркел, седьмым Евфимнй, восьмым Павел, девятым Симеон, который и был последним; с тех пор до нынешнего времени без пяти лет триста в Переяславле не было епископа, да и людей нет в городе».

Но что характерно, относительно Переяславля Южного Псковская I летопись приводит точную дату взятия города: «Переяславль Русский взят бысть, в средокрестныя недели в четверг, месяца марта в 3». Ту же самую дату называет и Летопись Авраамки, что не может быть простой случайностью, — очевидно, составители этих летописных сводов пользовались каким-то не дошедшим до нас источником, автор которого очень хорошо был знаком с событиями, происходящими в Южной Руси во время монгольского нашествия. Более подробно этот вопрос будет рассмотрен при разборе похода Батыя на Киев в 1240 году, поскольку именно с Псковской I летописью и Летописью Авраамки связана одна из ключевых загадок нашествия — дата падения древней столицы Руси.

Разгром, который монголы произвели в столице княжества, был такой, что город очень быстро утратил свое значение и был заброшен, а Переяславское княжество просто исчезло. И здесь невольно напрашивается версия о том, что разрушение Переяславля было делом сознательным и произведено по личному приказу хана, поскольку нигде до этого монголы каменных церквей не рушили. Дело, возможно, в том, что в этих местах город-крепость, смыслом существования которого была борьба со Степью, был Батыю абсолютно не нужен. Здесь должна была быть его земля и пастись монгольские табуны, здесь должен был быть плацдарм для дальнейшего похода на Запад. «Овладев Приднепровьем, татары основали на Переяславльской земле сильный военный стан, откуда наблюдали за всей Южной Русью. Татарский воевода Куремса стоял с войсками в Переяславле… Со времени разрушения татарами Киева Переяславльская земля, лишившись своей политической организации, поддерживаемой князьями, подпадает власти татар, надолго оставивших здесь тяжелую печать своего хищного владычества» (В. Ляскоронский). Незначительными силами Батый решил задачу, над которой половцы бились несколько столетий, — он сокрушил щит, который прикрывал Южную Русь, и теперь всем стало предельно ясно — новый большой поход монголов не за горами.