Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют - Валерий Замулин

Между железной дорогой и поймой, ближе к переднему краю, были подтянуты дивизионная артиллерия и минометные части усиления. Артполк «Лейбштандарт» состоял из трех дивизионов и двух отдельных батарей: пушечной (105-мм) и шестиствольных реактивных минометов (160-мм)[263].1-й и 3-й ад имели по 12 105-мм легких полевых гаубиц, оба располагались 1,5–2 км восточнее выс. 241.6. Эта местность была удобной для ведения огня как по позициям советских частей непосредственно перед фронтом «Лейбштандарт» по линии Петровка, местность восточнее свх. «Октябрьский», хутора Лутово и Ямки, так и в излучине Псёла перед мд «Мертвая голова». Вечером артполк получил приказ: с утра 12 июля поддержать огнем наступление боевой группы мд «Мертвая голова» в излучине Псёла. Но с началом атаки советских танковых корпусов огонь был перенесен на их боевые порядки. 2-й ад был укомплектован 18 самоходными артустановками —105-мм и 150-мм гаубицами «Хуммель», «Веспе» и 12 самоходными 150-мм гаубицами «Гризли». Как правило, во время наступления или при переходе к временной обороне (как было под Прохоровкой) их располагали за танками. К утру 12 июля дивизион развернули за противотанковым — рвом юго-западнее выс. 252.2. Отдельные батареи артполка имели от 4 до 6 минометов и орудий и использовались в качестве резервных средств для поддержки войск на наиболее важном или опасном направлениях. Данных о потерях орудий за период боев обнаружить не удалось, если они и были, то незначительные, в пределах 3–5 единиц. Следовательно, артполк имел в своем составе до 60 стволов полевой артиллерии крупного калибра и до 6 реактивных 158-мм миномётов.

В распоряжении командира «Лейбштандарт» на этот момент находился ещё ряд мобильных и мощных артподразделений — дивизион штурмовых орудий и дивизион истребителей танков, а также дивизион тяжелых минометов. К утру 12 июля 10 StuG, находившихся в этот момент на ходу в дивизионе, были приданы 1-му грп СС и были выдвинуты в засады у свх. «Сталинское отделение» и на восточной опушке леса у р. Сторожевое. А дивизион истребителей танков, укомплектованный самоходками «Мардер», находился на левом крыле «Лейбштандарт» в полосе разведбатальона.

Кроме того, дивизию поддерживал 55-й полк шестиствольных миномётов, располагавший 54 минометами калибром 158-мм и 210-мм, а так же десятью 76-мм трофейными орудиями ЗиС-3[264]. Как отмечается в отчете 29-го тк, в боях юго-западнее Прохоровки в составе «Лейбштандарт» действовали и самоходные пусковые установки 158-мм реактивных 10-ствольных миномётов на базе полугусеничного бронетранспортёра «Мультир» (мул).

Таким образом, всего в частях и подразделениях «Лейбштандарт» дивизионного подчинения (без полковой артиллерии) к утру 12 июля имелось до 106 орудий полевой артиллерии и самоходных орудий ПТО калибра 75 — 105 мм, а также тяжёлых миномётов, которые непосредственно участвовали в отражении удара двух советских корпусов.

Кроме того, в штате зенитного дивизиона числилось и восемь 88-мм зенитных пушек обр. 1936 г. Это очень мощное средство борьбы как с воздушными целями, так и с бронетехникой. Благодаря высокой начальной скорости снаряда орудия были в состоянии пробить с 2000 м броневой лист толщиной 82 мм. В наиболее сложные моменты эти пушки часто использовались в качестве ПТО. Нет сомнения, что в ходе боя 12 июля эти орудия участвовали в отражении танковых атак гвардейцев, но в каком районе находились их батареи — неизвестно. Обычно они разворачивались в центре боевого порядка дивизии.

Следовательно, на участке обороны мд СС «Лейбштандарт» протяженностью до 6,5 км находилось до 305 орудий и минометов всех типов, или почти 47 стволов на один километр фронта. Причем лишь 26 зенитных пушек и орудия четырех танков Т-2 имели калибр 20 мм, остальные огневые средства ПТО и танки 50 — 105 мм, а орудия полевой артиллерии — 105–150 мм.

В этой связи вызывает особый интерес вопрос о местонахождении танкового полка «Лейбштандарт» (вечером 11 июля он имел в строю 60 танков). Вышедшие в последнее время публикации на Западе с воспоминаниями бывшего командира 7-й роты 2-го батальона 1-го тп СС фон Риббентропа[265] свидетельствуют, что танковый полк дивизии к полуночи был выведен за противотанковый ров и в свх. «Октябрьский» ни одного танка не было. Все три линейные роты — 5-я, 6-я и 7-я, имевшиеся на этот момент в его составе, находились перед противотанковым рвом всю ночь и на рассвете, до того момента, как началась атака 5-й гв. ТА. Лишь после сигнала о появлении русских танков он вывел все боевые машины своей роты на восточную сторону рва, где и вступил в бой с советскими танками. Это несколько меняет сложившееся представление о том, где же происходил знаменитый встречный танковый бой. Судя по документам, 13-я тяжелая рота «тигров» находилась на левом фланге дивизии и усиливала рубеж ее разведбатальона.

Однако существует целый ряд фактов, которые свидетельствуют, что ситуация не была однозначной, как представляется в воспоминаниях Риббентропа. Так, бывший начальник штаба «Лейбштандарт» утверждал, что половина полка действительно была отведена за противотанковый ров. Другая же его часть осталась в свх. «Октябрьский». Примерно в 150 м от его восточных окраин стали боевые машины авангардной 6-й танковой Роты под командованием хауптштурмфюрера (капитана) Р. Леманна, а непосредственно в совхозе — оставшиеся 7 боевых машин 7-й роты оберштурмфюрера (ст. лейтенанта) фон Риббентропа. Всего же на выс. 252.2 осталось примерно 33 танка.

Ещё ряд интересных фактов, связанных с местонахождением танков «Лейбштандарт», был обнаружен мной в воспоминаниях наших ветеранов. На рассвете, перед началом контрудара, разведчики 1/7-го гв. вдап9-й гв. вдд капитана К. В. Казакова раскрыли военную хитрость врага, которая должна была утром 12 июля ошеломить его расчеты и тем самым помочь 1-му грп СС ворваться в Прохоровку с юга. Из воспоминаний командира дивизиона:

«Ранним утром 12 июля разведчик взвода управления Балабанов (бурят по национальности) доложил мне, что ночью слышал шум моторов и лязг гусениц, а на рассвете определил, что на месте подбитых 11 июля немецких танков стоят исправные и их стало больше. Я немедленно доложил командиру полка товарищу Валуеву. Не вызывало сомнения, что немцы подготовились к внезапному наступлению на нашем участке и рассчитывали атаковать наши позиции с близкого расстояния. В 8.00 утра по расположению немецких танков был произведен артиллерийский налет и дан залп гвардейских минометов. Наш дивизион тоже вёл огонь. Большая часть немецких танков была подбита, остальные (не более десяти) отошли в лощину южнее высоты 252.2ик населенным пунктам Лутово и Ямки. Сколько танков подбил 1-й дивизион в тех условиях, определить было трудно»[266].

Бой, о котором рассказал Константин Васильевич, проходил за противотанковым рвом перед южными окраинами Прохоровки справа от железнодорожной насыпи по ходу к станции.

А вот что вспоминал исполнявший обязанности командира взвода связи 3/26-го гв. вдсп 9-й гв. вдд А. В. Селянин:

«В 4 часа 12 июля 1943 г. мы пошли в 9-ю стрелковую роту и заняли оборону перед свх. „Октябрьский“, ближе к железной дороге. Примерно в 8.00 немцы правее совхоза пустили разведку — 4 танка и пехоту. Наши артиллеристы открыли по ним огонь и подбили два танка. Немцы отошли»[267].

Следовательно, не все боевые машины полка Пайпера утром 12 июля находились за рвом. Однако, не имея точных данных, согласимся с Риббентропом как участником и живым свидетелем тех событий.

Вечером 11 июля в 18-м и 29-м тк числилось в строю 191 Т-34 и 19 Мк-4, имевших толщину лобовой брони 60 мм и более. За счёт условий местности участки корпусов сократились примерно до 5 км, следовательно, плотность танков теоретически могла достигать до 42 единиц на километр, а только плотность вражеских орудий ПТО (50 — 88-мм) и танков, которые встретили их в полосе «Лейбштандарт», оказалась до 25 единиц на 1 км. А если учесть самоходки «Веспе», «Хуммель» и «Гризли», которые тоже участвовали в локализации прорывов рубежа «Лейбштандарт» 12 июля, то эта цифра возрастет до 31 ствола на километр. Вместе с тем уже в ходе боя выяснилось, что по боевым порядкам войск 18-го тк вели огонь танки дивизии «Мёртвая голова», а удар 25-й тбр 29-го тк, нанесенный в стык «Лейбштандарт» и «Дас Райх», был отражен, в том числе и силами «Дас Райх». Учитывая эти обстоятельства, есть серьезные основания предполагать, что в условиях реального боя на направлениях ударов советских танковых соединений враг оперативно создавал плотность мощных средств ПТО выше, чем 31 единица на погонный километр фронта.

При таком соотношении вряд ли возможно было рассчитывать на успех. Но советское командование о столь неблагоприятных условиях на участке ввода ударного клина 5-й гв. ТА, вероятно, не знало. Или подозревало, но не хотело верить. Высокая насыщенность огневыми средствами рубежа «Лейбштандарт», которые противник умело сложил в единую огневую систему, и явилась одной из главных причин трагедии, которая произошла с соединениями генералов Б. С. Бахарова и И. Ф. Кириченко 12 июля.