Как я охранял Третьяковку - Феликс Кулаков

Смысл ее был простой. Без него у нас не то, что ничего не получится, а вообще ожидает нас такая катастрофа, масштабов которой мы, ввиду нашей вопиющей неграмотности, даже себе не представляем. Чувствовалось, что шибко крепко запали ему в душу миллионы папаши Дорсетта, те самые сто тонн ефремовского грина. Острое желание гариковского родственника подключиться к окучиванию нашего маленького огородика было заметно невооруженным взглядом. И выражался он при этом довольно грубо:

– Даже и не думайте ни о каком журнале! Ни хера у вас не получится!

– А с тобой, конечно же, получится, да? – спросил его уязвленный Леоныч.

– Со мной у вас хотя бы есть шанс, – твердо ответил кузен. – Посмотрите на себя, вы же сборище лохов!

Это было особенно неприятно слышать потому, что это была отчасти правда. А с другой стороны: ну ни хера себе! Что за борзые наезды?!

– Не получится? Отчего же? – все же поинтересовался Леоныч.

Кузен улыбнулся Главному редактору одновременно ласково и как-то очень жалостливо. Так в «Белых столбах» улыбаются добросердечные санитары буйно помешанным на просьбы отвязать их от койки.

– Ну вот, например… Вот ты, технический редактор! – Кузен вдруг обратился ко мне (он, казалось, так и сказал нарочито с маленькой буквы, пренебрежительно: «технический редактор»). – Ты хотя бы приблизительно представляешь себе, что нужно сделать, чтобы заверстать картинку в макет?

И не знал кузен-народоволец, что не того человека он вызвал на поэтический поединок!

Я, в отличие от многих, времени зря не терял. Пока остальные предавались беззаботным мечтаниям, я за эти недели успел многое вспомнить, узнать и прочитать. Я засыпал и просыпался с книжками по графпакетам, верстке, допечатке, типографике, и другим полиграфическим дисциплинам. И действительно кое в чем уже вполне сносно ориентировался. Хотя, откровенно говоря, кузен спросил элементарную чушь.

Я сделал вид, что смущен вопросом. Кузен, горько усмехаясь, оглядывал присутствующих: мол, с таким техредом вы, чуваки далеко не уедете. Когда он уже открыл рот, чтобы сказать это, а может быть что и пообиднее, я прокашлялся и деловито уточнил:

– Картинку внедряем в макет, или подлинковываем?

Уточнение было тоже глупое, но хотя бы по форме своей верное. Кузен изумленно примолк. Неприятельская атака отбита, настала пора самому бросаться в штыковую:

– К тому же, вы не указали, в каком приложении будет верстаться макет.

– А какая разница? – растеряно спросил кузен.

– Я вижу, что для вас – никакой.

Вот он, триумф воли!

Я тяжело вздохнул:

– Ну не знаю, Александр Георгиевич. По-моему, мы только теряем время…

Как говаривал Штирлиц Мюллеру в девятой серии: «Я не люблю, когда меня держат за болвана в старом польском преферансе. Я игрок, группенфюрер!».

– Довидзеня, – подвел черту под разговором Леоныч. – Мы с вами свяжемся.

Кузен пытался еще вынимать из своей колоссальной котомки какие-то наглядные пособия, что-то еще говорить про абсолютную некомпетентность и прочее, но наш вождь был непреклонен:

– Довидзеня… Пшепрошем!

Кузен, подобрав пожитки, отбыл. До выхода его провожал Гарик. Он шел рядом и утешал родственника как мог. Родственник вид имел обиженный и расстроенный. Гарик виновато разводил руками.

– Если он и работал в редакции, то только сторожем. – глядя им вслед, прозорливо определил Леоныч.

– Да, тоже мне, эксперт! – поддакнул я. – Тупорылая деревня! Не, главно дело: «А какая разница»!

Леоныч задумчиво катал пустой стакан по столу.

– Но это-то, знаешь, хрен с ним. Плохо как раз другое.

– Что?

Главный редактор посмотрел на меня безо всякой радости:

– То, что теперь ты, Фил у нас за основного эксперта. Я все-таки немного надеялся на этого ливеркузена. Ладно, попробуем как-нибудь так…

Победа оказалась пирровой, я ничего не выиграл.

23. Апрель

Пришла, наконец, настоящая весна. Потекли ручьи, солнце засверкало в лужах, запели птицы, стал ощутимо прибывать день, ну и вообще. Весна, как время пробуждения природы от зимней спячки тысячи раз описана в настоящей художественной литературе, и абсолютно не нуждается в моих неуклюжих услугах. Профессиональные писатели-лирики уже все сказали по этому поводу, и ничего нового я сообщить не смогу. Мои потужки будут выглядеть просто жалко. Короче, она пришла.

«Курант» бился в агонии. Сокращения шли волнами, одно за другим. Финансирование урезали ниже всех мыслимых пределов. Постоянно надо было кого-то увольнять для того, чтобы оставшимся хватило денег на зарплату. Которую причем один хрен не платили.

Количество постов тоже неуклонно сокращалось. Если, например, два года назад на втором этаже одновременно несли вахту шесть человек, плюс один резервный, да еще плюс старший сотрудник, то теперь спокойно обходились одним бойцом у Депозитария. На остальных направлениях ситуация была ничуть не лучше. С «восьмерки» «Курант» вообще выперли. Было уже совершенно ясно, что никаких перспектив у ЗАО ЧОП в Третьяковке не осталось.

Впрочем, членам Редколлегии будущее «Куранта» было глубоко безразлично. Нас интересовало только лишь свое собственное, а оно было уже неразрывно связано с журналом «Адреналин». По крайней мере, мы с разной степенью убежденности пребывали в этом заблуждении.

Когда же мы будем уже издавать наш журнал, Александр Георгиевич? – каждый день спрашивали мы у Леоныча. И не пора ли уже коллективу повидаться, наконец, с легендарным Ефремовым? Мы ему обязательно понравимся, прах его побери! Пусть он будет уверен: лучших работников ему не сыскать! Мы как никогда полны сил и творческих идей! И еще нам срочно нужны деньги.

Леоныч отвечал на вопросы все более уклончиво. Информация выдавалась порциями, в неразборчивом телеграфном формате:

Решающая встреча (с) Ефремовым назначена (на) последнюю декаду марта тчк

«Ура, ура!» – радовались мы.

……………………………………………………………………

Перенесена (на) неделю зпт Ефремов дико извиняется тчк

«Ну ничего! Бывает» – думали мы, немного расстроенные.

……………………………………………………………………

(в) Связи (с) обстоятельствами встреча перенесена еще (на) неделю тчк

«Это тоже не страшно… Человек он все-таки занятой. Иди-ка, попробуй, повладей Мурманским портом!» – говорили мы друг другу.

……………………………………………………………………

Ефремов срочно «по бизнесу» уехал(в) Англию тчк

«Какая еще Англия?!» – волновались мы. – «А журнал ему что, хер собачий?»

……………………………………………………………………

Ефремов (в) Англии зпт но мысленно он (с) нами тчк Передает всем жаркий привет тчк

«Понятно, что он в Англии. Когда вернется?» – спрашивали мы.

……………………………………………………………………

Ефремов посетил матч «Вест Хэм» тире «Арсенал» тчк Искренне жалеет зпт что нас (в) этот момент не было рядомтчк Всем закуплены богатые сувениры тчк Филу будет отвален комплект формы «молотобойцев» тчк

«Да пошел ты на хуй вместе со своими молотобойцами!» – думал я.

……………………………………………………………………

И так далее.

……………………………………………………………………

Все закончилось так. Однажды Леоныч пришел и без особых эмоций сообщил следующее. Дело с журналом отодвигается на неопределенный срок. По причине наезда УБЭПа на ефремовские конторы. Скорее всего, речь идет о паре месяцев, но говорить что-то конкретное сейчас нет никакой возможности. Ефремов шлет всем воздушный поцелуй и выражает горячие надежды на самое тесное сотрудничество в скором будущем. Со слов Леоныча он уже успел всех нас полюбить.

Правда это или нет каждый решал сам.

Еще Леоныч поставил нас в известность, что он увольняется. Упомянутое неопределенное время он намерен скоротать в честном труде бетонщика на стройке. Там хотя бы платят деньги. И это был гром в ясном небе. Наш Главный редактор на стройке месит бетон! О, так сказать, боги!

Похоже, пришла пора и нам подыскивать себе какое-нибудь занятие согласно способностям и полученному образованию.

Леоныч взял, и вправду уволился, чем всех немало удивил. Как-то в это до последнего не верилось. Еще через неделю он заехал проведать нас в Третьяковку. Был весел, бодр, хотя и жаловался на тяжелую физическую работу. В очередной раз передал привет от Ефремова. Я только слабо улыбнулся.

Лично мне все стало понятно уже довольно давно, однако я продолжал играть в игру «журнал «Адреналин»» по двум причинам. Во-первых, слабая надежда все-таки теплилась во глубине души, а во-вторых, делать-то было все равно нечего.

А еще через пару дней я случайно увидел в газетном киоске незнакомый журнал. Назывался он, представьте себе, «Адреналин». Немного подумав, я не пожалел обеденных денег и приобрел экземпляр. Он был целиком посвящен всяким экстремальным способам времяпрепровождения. Тут был и сплав тебе на каяках, и прыжки с небоскребов, и жесткий фрирайд, и хрен его знает что еще! Как сейчас помню, я сидел на банкетке в пустом Инженерном и сильно удивлялся.