Северо-Запад - Зэди Смит

Между скукой и стремлением к хаосу есть связь. Несмотря на многочисленные маскарадные одеяния и блеф, она, возможно, всю жизнь только и стремилась к хаосу.

У тебя есть песни, Кейша?

Что?

Мы должны вернуться в твой двор и взять несколько песен. ЛОКК!

Он крикнул, показывая в ту сторону, словно, произнеся название, вызвал дом к жизни.

Кейша, назови кого-нибудь из Локка.

Ли Ханвелл. Джон-Майкл. Тина Хейнс. Родни Бэнкс.

Натали столько сил потратила на произнесение этих имен, что ей пришлось сразу же сесть. Она легла, положила голову на землю так, что теперь не видела ничего, кроме луны, и не думала ни о чем, кроме луны.

Я видел Родни, давно. В Уэмбли. У него там теперь химчистка. Процветает. Но он в норме, Родни, все такой же скромник. Поболтал со мной. Некоторые ведут себя так, будто в первый раз тебя видят. Вставай, Кейша.

Натали приподнялась, опершись на локти, посмотрела на него. Она сто лет не лежала на тротуарах.

Давай-ка вставай. Поговори со мной. Как обычно. Давай, старуха.

Второй раз за вечер она соединила руки в запястьях и почувствовала, как ее поднимают, словно ее там почти и не было, словно она почти превратилась в ничто.

Ли. Она была одержима тобой. Одержима.

Я ее видел. Но по другим делам. С цифрами порядок.

У Ли?

У меня, чувиха! У меня был порядок. Ты же помнишь. Большинство людей не помнит, какой я был. Ты помнишь. Целыми днями получал призы.

Ты во всем была хорош. Таким я тебя помню. С тобой произошел несчастный случай.

Точно. «Рейнджеры Куинс-парка». Все говорили, что у них произошел несчастный случай. У меня был настоящий.

Я знаю. Твоя мать сказала моей.

Слабые связки. Я играл. Мне никто не говорил. Многое пошло бы по-другому, Кейша. Многое. Так вот. Так вот оно. По правде говоря, не люблю вспоминать о том времени. Вот в конце концов оказался тут, на улице, мотаюсь туда-сюда. Гну хребет. День да ночь, сутки прочь. Пытаюсь заработать. Я нехорошие вещи делал, Кейша, не буду тебе врать. Но ты-то знаешь, я не такой. Ты знаешь меня по старым денькам.

Он ударил ногой по трем пивным банкам, и они, грохоча, полетели в траву. Они дошли до конца ностальгии. Здесь пограничная стена была почти разрушена, словно ее кто-то разобрал вручную, кирпич за кирпичом. Они перешли на другую сторону улицы, миновали баскетбольную площадку. В дальнем углу стояли четыре темные фигуры, огоньки их сигарет светились в темноте. Натан приветственно поднял руку. Они ответили тем же.

Постой здесь. Я покурю.

О’кей, я тоже.

Он прислонился к высоким воротам кладбища, огляделся. Вытащил из-за уха недавно скрученный косяк, закурил, они передавали его друг другу, после затяжки выпускали дым через прутья решетки. Что-то, подмешанное в табак, горчило. Нижняя губа Натали онемела. Верхушку ее головы снесло. Рот затвердел, плохо ее слушался. Перевод мысли в звук стал затруднителен, так же как понимание того, какие мысли могут быть преобразованы в звук.

Вернись вернись вернись. Кейша, вернись.

Что?

Пошевеливайся.

Натали почувствовала, что он подталкивает ее в плечо, и через несколько футов они оказались в точке, максимально удаленной от двух фонарных столбов. По другую сторону ограды на клумбы проливал слабый свет единственный жалкий викторианский фонарь. Когда Наоми была крошкой, Натали пристегивала дочку ремнями к груди и описывала восьмерку по этому кладбищу, надеясь, что ребенок поспит днем. Местные говорили, что где-то здесь похоронен Артур Ортон. Сколько восьмерок она ни описывала, его могилу так и не нашла.

Войдем. Я хочу туда перебраться.

Постой. Кейша, ты спятила.

Идем. Ну же. Я не боюсь. Ты чего боишься? Покойников?

Не знаю я про призраков, Кейша. И знать ничего не хочу.

Натали попыталась вернуть ему косяк, но Натан направил его прямо в рот Кейше.

И вообще, почему ты здесь, Кейша? Ты должна быть дома.

Я не пойду домой.

Ну как хочешь.

У тебя есть дети, Натан?

У меня? Нет.

Послышался тихий стрекочущий звук; он становился все громче, потом перешел в скрежет. Перед ними резко, с разворотом остановился велосипед. Молодой человек, с давно не мытыми косичками и одной закатанной штаниной, положил велосипед на бок, подошел к Натану, прошептал что-то ему на ухо. Натан выслушал, помолчал секунду-другую, отошел назад.

Отвали, чувак. Слишком поздно.

Парень пожал плечами, взял велосипед, поставил ногу на педаль. Натали проводила его взглядом – велосипед проехал мимо старого кинотеатра и исчез из виду.

Это смертный приговор.

Что?

Дети. Если они родились, то должны умереть. Вот что ты даешь им в конце концов. Мне нравится с тобой болтать, Кейша, правда. Мы всегда так умно разговаривали, ты и я.

Жаль, что мы не разговаривали больше.

Я на улице, Кейша. Мне не повезло в жизни. Новлен не говорит людям правду. Но я не буду врать. Сама видишь. Вот он я. Что видишь, то и получаешь.

Натали все смотрела в направлении, в котором исчез мальчик на велосипеде. У нее выработалась привычка смущаться перед несчастьями других людей.

Некоторое время назад я столкнулась с Новлен на дороге.

Умная Кейша.

Что?

Она тебе сказала, что больше не впускает меня в дом? Наверняка не сказала. Давай, умная Кейша. Скажи мне что-нибудь умное. Ты ведь теперь адвокат, верно?

Да. Барристер. Это не имеет значения.

У тебя парик на голове. Молоток в руке.

Нет. Это не имеет значения.

Ну да, но ты преуспела. Моя мать любит мне про тебя рассказывать. Умная Кейша. Ой, посмотри-ка на эту лису! Ишь как промелькнула.

У него на телефоне был фонарик, и он посветил через решетку. За стволом дуба исчез кончик уродливого хвоста, словно погнутая старая кисть.

Пройдохи. Лисы, эти твари, повсюду. Если хочешь знать мое мнение, то они тут травят бал.

Лиса была худая и бежала через могилы как-то боком. Натан светил ей вслед, сколько хватало мощности фонарика, а потом животное прыгнуло в никуда и исчезло.

Как ты попала в этот бизнес?

В юридический?

Да. Как ты туда попала?

Не знаю. Так случилось.

Ты всегда была умная. Заслужила.

Одно из другого не вытекает.

Вон она опять! Ну эти лисы – быстроногие твари!

Мне пора.

Силы оставили Натана. У него подкосились ноги. Сначала он оперся о прутья ворот, потом соскользнул набок, на Натали. Она не ожидала, что ей придется кого-то поддерживать. Они вместе сползли по прутьям на землю.

Господи Иисусе, тебе нужно бросать курить.

Кейша, останься и поболтай