Желтые обои, Женландия и другие истории - Шарлотта Перкинс Гилман

поднялся наверх, и удары молотка возвестили миссис Бизли, что источника информации она лишилась раз и навсегда.

— Туда лучше лишний раз не ходить, — предупредил он, вернувшись. — Сквозняк по ногам сильно дует. Всегда гадал, откуда ты все знаешь наперед. Похоже, ничего в этом удивительного все-таки не было. Так вот, до того, как заедет мистер Филден и убедится, что ты согласна на сделку, можем о ней поговорить. Думаю, ты признаешь, что ты женщина, что ничего не смыслишь в коммерции и что мужчине должно по мере своих сил заботиться о благе семьи.

— Давай-давай, говори, что хочешь, но не надо ждать от меня никаких признаний! Знаю одно: отец оставил мне много земли… Мне оставил, чтобы я заботилась о себе и о детях. А ты все продал… вопреки мне… кроме этого надела.

— Мы все продали, миссис Бизли. Ты подписывала купчие.

— Да, знаю — подписывала… Ты меня заставлял.

— Так-так, миссис Бизли! Разве не ты все время говорила судье Филдену, что поступаешь без принуждения?

— О да! Так и говорила… А что толку из-за всего грызться! Но дом в Рокфорде — мой! Я там выросла и хочу оставить его детям. Если бы мы там жили, Вильям, я бы взяла постояльцев и радовалась бы, что сохранила родительский дом! А ты бы мог продать водяную мельницу… или сдать ее в аренду…

Лицо мистера Бизли потемнело.

— Чушь несешь, миссис Бизли, сплошную чушь. «Женщины говорят, а мужчины делают» — вот поговорка в самую точку. А если по существу, то так велит Библия… Дурацкий закон — пустая формальность. Ты же знаешь истинный закон: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу».

Он раскурил трубку, поднялся, направился к двери и на ходу добавил:

— Да, между прочим, вся эта толкотня в пятницу вечером… Совсем забыл тебе сказать: завтра квартирантка приезжает.

— Квартирантка? К кому?

— Да к тебе. Ты с ней больше якшаться станешь — вы же женщины.

— Вильям Бизли! Ты что, взял квартирантку, даже не спросив меня?

Руки хрупкой женщины затряслись от негодования. Голос ее взлетел до визга, а в конце бессильно сломался.

— Так меньше забот, сама знаешь. Времени на печали не останется, зато у тебя будет целый день, чтобы привести в порядок ее комнату.

— Ее комнату! Это какую же? Нам над лавкой самим места не хватает. Вильям, я ее не возьму! Не могу, у меня не достанет сил!

— Ой, чепуха, миссис Бизли! От тебя всего-то и требуется вести хозяйство в небольшой семье, да время от времени постоять за прилавком в лавке, когда я занят. А что до комнаты, так отведи ей спальню Луэллы. Девчонка может поспать на кушетке, а Вилли — на чердаке. Вот у жены Морриса Уайтинга шесть постояльцев, а в доме у Ордвейзов — целых восемь.

— Да, а обе женщины едва ноги таскают! И с постояльцев им крохи достаются! Одна забота да работа вкупе с развязным поведением этих городских… А денежки мужья прикарманивают. А теперь ты ждешь, что я из четырех комнат вытолкаю детей на улицу, чтобы взять квартирантку. С ней одной хлопот больше, чем с тремя мужчинами. Не возьму, и все тут!

В комнату вошла Луэлла и сочувственно обняла мать.

— Только что заходил Берт Филден, — обратилась она к отцу. — Сказал, что его отец на время уедет в город. Просил тебе передать.

— Ну и хорошо, — философски заметил мистер Бизли. — Несколько дней туда-сюда, похоже, погоды не сделают. В таком случае помоги матери помыть посуду, а потом ложитесь обе спать.

И он, невозмутимо покуривая, отправился посидеть на крыльце.

На следующий день к ужину приехала квартирантка. Мистер Бизли встретил ее на станции, положил в повозку небольшой сундучок и повез к себе. Он воспользовался долгой дорогой, чтобы сообщить гостье, что одна из причин их договора — острая нужда его жены в обществе интеллигентной женщины.

— Когда все было решено, она стала нервничать, выдумывать всякие штуки и чего-то бояться, — сказал он. — Но я уверен, что вы ей подойдете в самый раз.

У него самого о гостье сложилось самое благоприятное впечатление: та была молода, несомненно, красива и вела себя очень приветливо, что делало ее еще привлекательнее.

Ехали они дольше и медленнее обычного из-за непредсказуемых сельских дорог в холмистой местности. Мистер Бизли обнаружил, что разговаривает с незнакомым человеком свободнее обычного, он бойко рассказывал о встречающихся по пути живописных местах.

Мисс Лоуренс с интересом смотрела по сторонам и благодарно кивала.

— Наверное, на той речке есть водяная мельница, — предположила она. — Там подходящее место. Да, мельница там и стояла, верно?

— Да, — ответил мистер Бизли. — Тот участок принадлежал моему тестю. Он держал мельницу во времена, когда по всей округе было полно сыромятен и лесопилок. А теперь почти всю тсугу вырубили.

— А еще там стоит симпатичный домик. Вы в нем живете?

— Нет, мы разместились гораздо дальше, в Шейд-Сити. Сейчас въедем в Рокуэлл. Он растет и расширится еще больше, если сюда, как говорят, протянут железную дорогу.

Мистер Бизли принял глубокомысленный вид. Он знал о железной дороге гораздо больше, чем стоило бы рассказывать женщине. Потом он принялся размышлять о предполагаемой профессии спутницы и ее положении в обществе.

«Она точно не замужем и не первой молодости, — думал он про себя, — но выглядит достаточно свежо. Денег у нее наверняка немного, иначе бы она не снимала комнату в нашем захолустье. Похоже, училка».

— Как вам детей в школе учить, утомительно? — рискнул спросить он.

— В школе учить? О, есть куда более тяжелые профессии, — непринужденно ответила она. — А я что, выгляжу усталой? У меня есть подруга, она учительница в женской средней школе. К лету она сильно выматывается, — продолжала мисс Лоуренс. — Когда я устаю, то предпочитаю выезжать на море. Но в этом году захотелось куда-нибудь в тихое местечко и, похоже, я такое нашла.