Контракт Паганини - Ларс Кеплер

— Мне достаточно только лояльности, — и он взглянул Акселю в глаза. — Недавно вы утверждали, что у меня нет ничего, чего бы вам хотелось, но…

— Именно так.

— Но я все же полагаю, что у меня есть для вас хорошее предложение, — продолжил Рафаэль и растянул рот в притворно радостной улыбке. — Я знаю: чтобы получить вашу лояльность, я должен предложить вам что-то, чего вам действительно хочется. Хочется, может быть, больше всего на свете.

Аксель покачал головой:

— Даже я сам не знаю, чего бы мне хотелось больше всего на свете.

— И все же мне кажется, что знаете. Вам страстно хочется спать нормально, спать всю ночь без…

— Откуда вам известно?..

Он резко замолчал. Рафаэль холодно, нетерпеливо взглянул на него.

— Но в таком случае вы, очевидно, знаете, что я уже перепробовал все средства, — медленно проговорил Аксель.

Рафаэль равнодушно махнул рукой:

— Вы получите новую печень.

— Я и так уже стою в очереди на новую печень, — с невольной улыбкой возразил Аксель. — Я звоню каждый раз, когда у врачей бывает совещание, но я сам испортил себе печень, к тому же у меня такой редкий тканевой тип, что доноров не может быть в принципе…

— Аксель Риссен, у меня есть печень для вас, — хрипло произнес Рафаэль.

Стало тихо: Аксель почувствовал, как кровь прилила к лицу, как запылали уши.

— А что взамен? — Аксель тяжело сглотнул. — Хотите, чтобы я подписал разрешение на экспорт оружия в Кению?

— Да. Хочу, чтобы мы заключили контракт Паганини.

— Что заключили?

— Торопиться не стоит, обдумайте все как следует. Это серьезное решение, вам понадобится точная информация о доноре и так далее.

Мысли вихрем проносились в мозгу Акселя.

Он может сейчас подписать разрешение, а если получит печень, то потом выступит свидетелем против Рафаэля Гуиди. Полиция защитит его, он знает; может быть, понадобится стать другим человеком и начать новую жизнь — но зато он получит возможность спать, как все люди.

— Не хотите есть? Я очень голоден, а вы? — спросил Рафаэль.

— Наверное, да…

— Но прежде чем мы сядем за стол, я хочу, чтобы вы позвонили в свое Агентство и сказали секретарю, что вы здесь.

100

Понтус Сальман

Сага, прижимая телефон к уху, стояла в коридоре возле большого контейнера для ненужных бумаг. Она с отсутствующим видом смотрела, как похожие на лепестки останки бабочки подрагивают на полу под потоком воздуха из кондиционера.

— Вам там в Стокгольме что, делать больше нечего? — У полицейского из Сёдертелье был сильный готландский акцент.

— Я звоню насчет Понтуса Сальмана. — Сага очень нервничала.

— Ясно. Но он уже ушел, — довольным голосом сообщил полицейский.

— Что значит — «ушел»?! — почти закричала Сага.

— Это значит, что я только что разговаривал с Гуниллой Соммер, психологом, которая ездила с ним в скорую психологическую помощь.

— И?

— И она решила, что он не собирался доводить попытку самоубийства до конца, и позволила ему уйти. Место в больнице ведь не бесплатное.

— Разыщите его, — торопливо попросила Сага.

— А зачем? Из-за вялой попытки самоубийства?

— Просто постарайтесь найти его, — и Сага закончила разговор.

Она двинулась было к лифтам, как вдруг Йоран Стуне загородил ей дорогу, расставив руки.

— Собираешься допрашивать Понтуса Сальмана? — с досадой спросил он.

— Да, — коротко ответила Сага и хотела пройти, но Стуне не пускал ее.

— Не забывай побольше вилять задницей. И встряхивай иногда локонами, тогда тебя точно повысят в должности.

— Вали отсюда. — От злости у Саги выступили на лбу красные пятна.

— Ладно. Прости, я только хотел помочь, — обиженно сказал Стуне. — Просто мы уже отправили четыре машины в дом Сальмана на Лидингё…

— А что там случилось? — быстро спросила Сага.

— Соседи звонили в полицию, — улыбнулся он. — Они слышали «ба-бах» и крики.

Сага протиснулась мимо него и побежала по коридору.

— Спаси-и-бо, Йоран! — закричал Стуне ей вслед. — Обожа-а-ю тебя!

Направляясь на Лидингё, она старалась думать о том, что могло случиться, но мысли путались — в голове все еще звучал голос мужчины, который, рыдая, рассказывал о своей дочери.

Сага пообещала себе как следует потренироваться вечером и пораньше лечь спать.

Проехать прямо на Роскюлльсвеген не получилось — на улице собралось слишком много народу, и ей пришлось припарковаться в двухстах метрах от дома Сальмана. Любопытные и журналисты теснились возле сине-белой заградительной ленты, пытаясь заглянуть в дом. Сага нервно извинялась, проталкиваясь вперед. Синие отсветы от мигалки «скорой помощи» пульсировали на зеленых деревьях. Магдалена Ронандер, тоже из полиции, прислонилась к бурой кирпичной стене; ее рвало. Машина Сальмана была припаркована на дорожке возле гаража. Белый «БМВ», стекло в люке на крыше отсутствует. Окровавленные мелкие осколки раскиданы по бамперу и на дорожке возле машины. За залитым кровью стеклом в машине виднелся мужской силуэт.

Это был Понтус Сальман.

Магдалена подняла измученный взгляд, вытерла рот платком и остановила Сагу, которая уже собиралась войти в дом.

— Нет, нет, — хрипло запротестовала она. — Тебе не надо туда заходить.

Сага остановилась, заглянула в просторный дом, повернулась к Магдалене, чтобы о чем-то спросить, но для начала решила позвонить Йоне. Сообщить, что у них больше нет свидетелей.

101

Девочка с одуванчиками

Йона бежал через зал прилета аэропорта Вантаа, когда у него зазвонил телефон.

— Сага, что случилось?

— Сальман мертв, он в своей машине возле дома. Кажется, застрелился.

Йона вышел на улицу, подошел к первому же такси, сказал шоферу, что едет в порт, и сел на заднее сиденье.

— Что ты сказал? — спросила Сага.

— Ничего.

— У нас нет свидетеля, — нервно сказала Сага. — Черт, что нам делать?

— Не знаю. — Йона на миг прикрыл глаза.

Он ощущал, как движется, упруго покачиваясь, машина. Такси отъехало от аэропорта, набрало скорость и выехало на шоссе.

— Ты не можешь отправляться на яхту Рафаэля без поддержки.

— Девушка, — неожиданно произнес Йона.

— Что?

— Когда Аксель Риссен играл на скрипке, там была девушка. — Йона открыл глаза. — Она должна была что-то видеть.

— Почему ты так думаешь?

— Одуванчик. Белый одуванчик стоял в стакане для виски…

— Ты что мелешь?

— Попробуй ее найти.

Комиссар откинулся на спинку сиденья, вспоминая, как Аксель стоял со скрипкой в руках, когда появилась девушка с букетиком отцветших одуванчиков. Снова подумал про одуванчик в спальне Акселя — стебель перегнулся через край тяжелого стакана. Девушка была там и, может быть, что-нибудь видела.

Йона поднялся на борт серого сторожевого катера «Кирку», который военный флот Финляндии шесть лет назад принял у береговой охраны. Пожимая руку командиру судна Паси Ранникко, он вспомнил Леннарта Юханссона из морской полиции Даларё. Того самого, что так любил серфинг и звал себя Лэнс.

Паси Ранникко оказался таким же, как Лэнс: молодой, загорелый, голубоглазый. Но в отличие от Лэнса, он очень серьезно относился к своей должности. Было ясно, что неожиданное задание, не имеющее отношения к Финляндии, привело его в замешательство.

— Не радует меня эта прогулка, — сухо высказался он. — Но мой начальник приятельствует с вашим шефом… естественно, этого вполне достаточно.

— Я рассчитываю получить разрешение прокурора, пока мы будем плыть к яхте. — Под ногами у комиссара завибрировала палуба — судно отошло от причала и ровно понеслось по воде.

— Как только у вас будет прокурорское разрешение, я свяжусь с «Ханко». Это ракетный катер, там двадцать служащих и семеро срочников.

Он ткнул пальцем в точку на радаре.

— Скорость тридцать пять узлов, так что доберется он до нас меньше чем за двадцать минут.

— Отлично.

— Яхта Рафаэля Гуиди прошла мимо Дагё и сейчас где-то возле Эстонии… Надеюсь, вы понимаете, что мы не сможем подняться на ее борт в эстонских водах, если только речь не пойдет о чрезвычайной ситуации или явных преступных действиях.

— Понимаю.

Урча мотором, катер покинул гавань.

— А вот и вся моя команда, — с иронией произнес Ранникко.

На капитанском мостике показался могучий светлобородый мужчина. Первый и единственный рулевой, он сообщил, что его зовут «Нико Капанен. Как хоккеиста». Он косо глянул на комиссара, почесал бороду и осторожно спросил:

— А в чем, собственно, подозревают этого Гуиди?

— Похищение людей, убийство, контрабанда оружия, — перечислил Йона.

— И Швеция посылает одного-единственного полицейского?