Полярные дневники участника секретных полярных экспедиций 1949-1955 гг. - Виталий Георгиевич Волович

и он в совершенстве изучил искусство полярного борщеварения и пирогопечения, а опыт подсказывал, что и как метеоролог он не окажется лишним на льдине.

И вот сегодня заработал камбуз. Наш кок развернулся вовсю: навёл порядок, застлал пол фанерой, а вместо ящиков расставил аккуратные, симпатичные складные столики с такими же складными стульями.

Вечером снова в двух местах промерили толщину нашей льдины. В центре – 2 метра 15 сантиметров, а по краям у трещины – 1 метр 75 сантиметров. Прямо сказать, немного. Но ничего, лучшего во всём окружающем районе нет.

17 апреля

Трудовой день начинается рано. Так как завтракаем мы все в общей столовой, уменьшилась грязь в палатках.

Сразу же после завтрака аэрологи занялись оборудованием своей площадки: расчистили её от снега, поставили радиомачту для приёма сигналов радиозондов. Метеорологи установили будку, флюгер и ветромер. Но, как обычно, кроме основных – профессиональных – обязанностей, у каждого много дополнительных – общелагерных. Вот и аэрологи, кончив свою работу, уходят вместе со всеми остальными выравнивать лётное поле. Оно сплошь покрыто застругами. Потоки ледяных кристаллов, гонимые ветром, словно безостановочный резец, выкраивают на снежном насте эти острогорбые хребты и борозды. Их приходится срезать лопатами почти до основания, а ямы и выбоины заравнивать снегом.

Самолёты экспедиции начали летать один за другим. Полюс – Диксон, Диксон – полюс, полюс – мыс Челюскин. Какими обычными стали для полярных лётчиков эти сложные трассы, словно маршруты самолётов и поездов где-нибудь на материке!

На береговых базах быстро пустеют склады, ещё вчера до отказа набитые оборудованием для дрейфующей станции. Часть наших товарищей заняты там отправкой грузов на лёд, а мы принимаем их в лагере, укладывая и рассортировывая по назначению. С каждым рейсом на нашей льдине появляются новые обитатели. Сегодня в лагере нас уже пятнадцать. Почти две трети состава станции.

Прилетел Алексей Фёдорович Трёшников; до сегодняшнего дня он следил за ходом переброски оборудования на льдину. Его фигура, кажущаяся в полярном обмундировании особенно массивной, появляется то в одном, то в другом конце лагеря. Высокий, плотно сбитый человек с ясным, открытым лицом, с серыми глазами, в которых отражаются твёрдость и невозмутимость характера, он всегда оказывается там, где больше всего нужна его помощь, совет и то, чего не хватает некоторым из нас, – выдержка и спокойствие. В Арктику Трёшников пришёл 16 лет назад, ещё будучи студентом Ленинградского университета. Юношей он уже зимовал на Новосибирских островах. С той поры вся его жизнь связана с работой на Севере. Океанограф, он неоднократно принимал участие в трудных арктических экспедициях. Его диссертация, защищённая в 1944 году, имела большое практическое значение для научно-оперативного обслуживания навигации на Северном морском пути. За большие заслуги в изучении Арктики ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

По-хозяйски обойдя все палатки, он, как говорится, вступил в свои права.

18 апреля

Дежурный по лагерю гидролог Дмитриев громким голосом оповещает о наступившем часе подъёма. Действительно, на часах уже восемь утра. В палатке светло и страшно холодно: ночью кончился газ в баллоне. Сегодня моя очередь, и приходится, торопливо одевшись, бежать за полным баллоном. Когда пламя снова появилось над плиткой, все остальные вылезли из спальных мешков. Умываемся снегом из свеженаметённого сугроба. Снег мягкий, пушистый, но действовать руками приходится очень энергично, так что хлопья мыльной пены разлетаются по сторонам, замерзая прямо в воздухе.

В 08:50 над лагерем появился долгожданный вертолёт, похожий на гигантскую стрекозу. Машина с гудением покачивается в воздухе, то спускаясь почти отвесно, то бочком-бочком, то вдруг стремительно перемещаясь вперёд. Она опускается на отведённую площадку, и долго ещё крутятся длинные лопасти её несущего винта. Наконец они замирают, и на лёд весело спрыгивает командир вертолёта Алексей Фёдорович Бабенко, с которым многие из нас познакомились несколько лет тому назад на стадионе «Динамо» во время четвертьфинального матча на Кубок страны по футболу между столичной командой Центрального дома Советской Армии и куйбышевской «Крылья Советов». В этот день любителям футбола, заполнившим просторные трибуны стадиона, предстояли сразу два удовольствия: во-первых – посмотреть интересную игру между первоклассными командами, а во-вторых – присутствовать при торжественном вручении золотых медалей чемпионов игрокам ЦДСА, победителям недавно окончившегося футбольного первенства страны. Но зрителей ожидал сюрприз, не предусмотренный программой дня. Не успели затихнуть аплодисменты, как над стадионом, уже окутанным вечерней мглой, послышался рокот мотора. Он всё ближе, ближе, и вот из темноты вынырнул маленький юркий вертолёт. Он завис над самым центром поля, в метре над землёй. По лёгкой лесенке, сброшенной из кабины, вниз быстро спустился человек с огромным букетом цветов, тут же вручённым капитану команды армейцев. Новый взрыв рукоплесканий расколол воздух стадиона. Вертолёт вертикально ушёл вверх и скрылся во мраке неба. За штурвалом машины находился молодой лётчик Алексей Бабенко – голубоглазый украинский парень, уроженец воспетого Гоголем Миргорода.

Экспедиция «Север-6» в гостях у СП-3

Ионосферист Иона Кучуберия

Георгий Матвейчук

Константин Курко (слева), командир вертолёта Алексей Бабенко (в центре), Виталий Волович – на строительстве аэродрома

Отечественный «лендровер»

Перекур

Виталий Волович в роли ассистента профессора-микробиолога Анатолия Крисса

Почти 43 часа находился вертолёт в воздухе по дороге из Москвы до полюса. Впервые в истории авиации эта оригинальная машина проделала столь трудный и опасный путь над Ледовитым океаном на Северный полюс. Теперь роль грузового такси вертолёт возьмёт на себя, и Ан-2 Ступишина может спокойно лететь на промежуточную базу.

Устав за двое суток полёта, вертолётчики укладываются спать.

Прилетевшие вместе с Трёшниковым гидрологи Владимир Александрович Шамонтьев и Георгий Андреевич Пономаренко уже торопятся начать промеры глубины океана. Но для этого во льду надо сначала пробить широкое сквозное отверстие – лунку. Орудуя то пешнёй, то топором, гидрологи выдолбили полутораметровое углубление. Остальную часть работы выполнит аммонит. Безобидный на вид серый порошок насыпается в большую банку из-под сухого масла, которая осторожно опускается в глубокий шурф, проделанный специальным буром. Через четыре с половиной минуты раздаётся грохот. Высоко надо льдом поднялся столб воды, ледяных осколков и белого дыма. Когда дым рассеялся, глазам открылась двухметровая прорубь. На поверхности воды плавают куски льда и комья снега. Гидрологи укладывают над этим окном в океан толстую деревянную