Точка-джи-эл - Борис Долинго

«Ну и приключение при исполнении, – размышлял Александр, изрядно захмелев. – Всегда у меня были женщины существенно моложе, а вот же… И ведь действительно говорят: как выдержанное вино…»

Он чуть не хихикнул вслух: выдержанного вина он никогда не пил. Если не считать таковым мать покойного физика Леонида Дробича.

«Впрочем, – подумал Саша, – всё классно, невзирая на полученное удовольствие. Я добыл нужные материалы. Земная наука получит, надеюсь, ощутимый толчок вперёд. Значит, роль оперативника я отработал нормально… Хотя, стоп: а где же агенты камалов? Даже намёка на них нет. Шеф перестраховывается, похоже…»

Марина, держа в руке стакан вина, сидела рядом и улыбалась. В окно веранды светила с очистившегося неба почти полная луна, встававшая над Обским морем.

– Марина, – сказал Саша, – я тебе безумно благодарен за всё. Я так рад, что мы встретились. Давай на «ты» будем, а? За тебя!

Марина кивнула:

– И за тебя тоже, Серёжа!

Они выпили и поцеловались.

– Ты классная! – на выдохе прошептал он.

– Я знаю! – засмеялась Марина. – Хочешь домашнего вина? Из малины!

– Конечно… – согласился Быков, пытаясь запустить руку под блузку женщине, где переливались спелые тёплые груди.

– Я сейчас…

Марина встала, вышла в комнату и вернулась с бутылкой, в которой плескалась тёмная жидкость. Она пододвинула стакан, собираясь налить, но Александр отобрал бутылку и хлебнул прямо из горлышка.

– Ну и молодец, – сказал Марина, улыбаясь, – как с тобой просто.

– Не понял… – удивился Быков, и вдруг почувствовал, что у него отказывают руки и ноги.

Он попытался встать из-за стола, но не смог, словно мышцы полностью выключились. Более того, он хотел что-то спросить – и тоже не смог, язык не слушался.

Почти осознавая, что он, говоря попросту, «попал», Быков дёрнулся, стараясь превозмочь невидимые путы, стянувшие нервные волокна, отвечающие за действие конечностей и всего остального, с неимоверным усилием приподнялся – и упал ничком.

Трещала голова, хотелось пить, словно с дикого похмелья.

Быков попытался встать, но ничего не вышло. Руки и ноги, вроде бы, могли двигаться, но движения остались предельно ограничены, непонятно, чем.

Перед глазами плавала пелена, оказавшаяся на поверку ночной темнотой, но постепенно глаза стали привыкать к недостатку света.

Быков сидел на слегка влажной земле, привалившись спиной к стволу толстого дерева. Деревьев вокруг было много, в их кронах шумел ветер.

Память тоже начала включаться в процесс опознания окружающего мира и напомнила всё, что происходило последние пару суток. В дополнение к воспоминаниям, в тусклом свете луны, пробивавшемся сквозь ветви, Быков заметил силуэт женщины в плаще, стоявшей чуть левее перед ним.

Женщина молча разглядывала его, сидевшего на траве со связанными руками и ногами.

Александр чуть не застонал от отчаяния. Ему стало понятно если не всё, то, по крайней мере, многое.

– Очухался? – поинтересовалась Марина Михайловна.

Несмотря на то, что Быков не слишком хорошо соображал, он окончательно понял, что прокололся: его первая миссия в качестве оперативника СИ на Земле закончилась полным провалом.

Не оставалось ничего иного, как попробовать тянуть время.

– Марина? – уточнил он.

– Наранг Кувайс Орт’уа – к твоим услугам, землянин, – ответила женщина, которой совсем недавно Александру посчастливилось обладать.

«Вот кретин, – подумал Быков прежде всего о себе. – Купился на всякую срань вроде «выдержанного вина» и тому подобного. Агент СИ, мать твою!.. А «наранг» у камалов, это же что-то вроде нашего полковника. Чин, однако!»

– Ну, что, – поинтересовалась Марина или кем она была, – меня интересуют любые данные относительно вашей агентуры на Земле. Всё, что ты знаешь!

Быков в полумраке смотрел на склонившуюся над ним чрезвычайно привлекательную даже в плаще женскую фигуру.

«Какой кошмарный провал, – вертелось в голове, – полнейший провал! Они выиграли, а у нас полный провал. И всё из-за меня, вот кретин…»

– Погоди, ты же будешь вынужден оставить мой труп. Куда ты его денешь? Я вижу, «кокона» у тебя нет, а меня станут искать очень скоро… – Он чисто машинально начал нести какую-то чушь, лишь бы выиграть время.

Тот, кто прятался под ликом Мариной Михайловной, снисходительно улыбнулся:

– Твои руководители, видимо, отстали в подготовке. Вот, посмотри, – Существо – иных определений у Александра не было, – показало нечто вроде небольшой батарейки, – я засуну тебе это в рот после того, как ты будешь обездвижен или просто мёртв, и через пару минут от тела не останется и следа. Как материал для клонирования ты, официальный агент СИ, не интересен, нам хватит простых землян. Поэтому от тебя стоит избавиться целиком, без остатка.

Вспоминая инструкции, которые он получал на соответствующих занятиях, Быков спросил:

– А договориться на паритетных началах мы никак не сможем? Вы получаете работы Дробича, будем считать, что они пропали для землян. И мы расходимся, все остаются при своём. Договоримся?

В полумраке женщина посмотрела на Быкова сверху вниз насмешливо-отсутствующим взглядом.

– Нет, мы не договоримся. Умей проигрывать. Мы выиграли, вы в этот раз проиграли. Иллюзий не питай: я тебя умерщвлю, но перед этим ты назовёшь всех резидентов, кого знаешь.

Быков закатил глаза в полном бессилии, и существо, запрограммированное чужими, истолковало это по-своему.

– К сожалению, у меня не оказалось под рукой специального оборудования, чтобы заставить тебя говорит, – сказало оно. – Так что если желаешь изображать из себя героя и не будешь говорить сам, я стану отрезать тебе конечности молекулярной нитью. Чтобы ты не подох раньше времени, я применю коагулятор сосудов. Будет очень больно, очень долго. В конце концов, не сомневаюсь, ты расскажешь всё. Но если расскажешь сразу, то умрёшь быстро и безболезненно, обещаю. Избавь себя от бессмысленных страданий.

Быков скрипнул зубами так, что местами, кажется, откололась эмаль.

Договориться не удастся, агент камалов считает себя победителем, зачем ему какие-то переговоры? Он выиграет всё: уничтожит работы Леонида Дробича, уничтожит агента СИ, раскроет явки, которые знает Быков. Зачем ему договариваться?!..

Да, он, Александр Быков, опозорился, и сгинет на первом же задании. Он не смог ни-че-го! Вот только неясно, с какого момента включилась программа у законспирированного агента чужих, каким «ключевым» словом она включилась? Ведь до определённого момента Марины оставалась нормальной женщиной. Не могло же сознание камала вести себя столь по-человечески естественно!..

У Быкова на глаза навернулись слёзы. Это не были слёзы слюнтяя, это было отчаяние, и неимоверная, смертельная досада проигравшего. Как он мог ТАК провалиться? И подставить всех: и Виктора Францевича, и ещё трёх агентов, которых знает лично, и ещё несколько явок, которые тоже знает. В том, что он, да или кто-то другой, сможет сопротивляться, когда устройство с прочной нитью толщиной в несколько молекул, станет отрезать куски тела, Быков иллюзий не питал.

У Марины в руке появилось нечто, напоминающее гротескную вилку со слабо светящемся в темноте маревом в промежутке между концами широко расставленных зубьев. Она расцепила путы на руках Александра, и пристегнула одну его руку к толстой ветке так, чтобы кисть оказалась вывернута в сторону. Вторую руку с браслетом наручников бывшая мама Леонида Дробича присоединила к путам на лодыжках пленника. В результате Быков оказался в унизительно-беспомощной позе.

– Ну, ты будешь говорить? – поинтересовалась женщина, которую Быков истово любил пару часов тому назад.

«Боже, какая пошлость! – подумал Быков. – Второсортный боевик!»

– Давайте обсудим нашу нынешнюю проблему на уровне региональных резидентов, – предложил он.

Женщина покивала в почти полном мраке леса – Быков скорее чутьём, а не зрением угадал это движение.

Она нагнулась и коснулась «рогаткой» кисти Быкова. В первое мгновение он ничего не почувствовал – лишь услышал, как хлестанула кровь из части срезанной кисти.

Кажется, женщина, точнее, существо в облике красивой землянки, срезала ему мизинец и безымянный палец левой руки.

Быков заорал благим матом, прекрасно понимая, что никто его не услышит, даже если будет находиться в десяти-пятнадцати метрах: средства как орхан, так и камалов позволяли сделать так, что звуки от некой точки не уходили далее самых коротких дистанций.

– Ори, ори, – почти ласково посоветовала бывшая любовница и пообещала: – Не подохнешь ровно столько, сколько будешь упираться.

Марина провела слабо отсвечивающим цилиндром рядом с изувеченной рукой Быкова – боль почти утихла, а кровь перестала хлестать.

– Я из тебя выбью всё, что ты знаешь, – пообещал оборотень. – А потом ещё и устрою этому городишке поплавать…