Восторг - Дж. Уорд

– Я обеспечу безопасность.

– Слушай, нам с Эдрианом нужно найти транспорт… мы на его байке. Но мы уже направляемся к вам.

– Просто приезжайте как можно скорее. До тех пор я со всем справлюсь.

Повесив трубку, она оставила телефон в левой руке, пистолет – в правой, и подошла к Джиму.

От него исходил запах, и Мэлс поняла, что почувствовала его, когда к ней подошел тот мужчина – и если она не ошибается, то, похоже, именно из-за него Джиму так плохо.

– Я тебя не оставлю, – сказала Мэлс, положив руку ему на плечо.

Ни за что. Он дважды спас ее… что делало его ангелом в ее глазах.

Каким бы жестким он ни казался.

Херон поднял взгляд, словно вырвавшись из водоворота своей тошноты.

– Я должен защищать тебя.

– Почему? – нахмурилась она.

– Потому что… ты – ключ к нему.

– К кому? – прошептала она.

Очередной приступ рвоты не дал ему сказать, но она знала ответ.

– Матиас послал тебя ко мне…

Зазвонил телефон, и Мэлс резко посмотрела на экран. Неизвестный номер.

Она ни за что не ответит на этот чертов звонок.

Ей и так есть о чем волноваться прямо сейчас, уж спасибо.

Глава 39

Триста пятьдесят лет. Может, четыре сотни. Проклятье… скорее, тысяча.

Именно столько времени ушло на то, чтобы добраться из сельского пригорода Колдвелла в центр на том пикапе.

Матиас был готов содрать кожу со своего лица, когда Эдриан, наконец, заехал на парковочное место рядом с зеленой полосой парка. Не медля ни секунды, они вылезли из тачки и оставили ее словно барахло на свалке.

Однако они не бежали, хотя он был охвачен паникой. Длинные шаги при помощи трости, но никакого бега. Всего-навсего они с приятелем решили бесцельно прогуляться – и только.

Не снимая «Рэй Бэны» Мэлс, Матиас осмотрел парк. Никого, кроме матери с ребенком на качелях.

Как и говорила Мэлс, на краю реки стоял старый сарай в викторианском стиле, застекленный алмазами монолит красовался на берегу как обшитая кедром курица, собирающаяся снести яйца. И чем ближе они подходили, тем сильнее сосед Джима выглядел так, будто хотел убить кого-то.

Матиас чувствовал себя так же.

Открытый вход в сооружение был широким, но внутри было темно, каким стало небо перед тем, как те тени показались у гаража. Когда глаза Матиаса привыкли к темноте, появились груды поблекших голубых, красных и желтых лодок, а также стена с оранжевыми спасательными жилетами. Какие-то птицы слетели с карниза над полудюжиной пустых эллингов.

Почему-то он ненавидел плеск воды, бьющейся о слипы, шум напоминал о хищнике.

– Мэлс? – тихо сказал он. – Мэлс…

Чуть дальше, откуда-то между обернутыми в термоусадочный материал парусными лодками и чем-то похожим на склад рулей, вышла она.

– О, дерьмо, Мэлс…

Упираясь тростью в причал, Матиас рванул вперед, и, подойдя к ней, обнял ее…

– Ты мокрая, – рявкнул он, резко отстранившись.

– Знаю. Джим…

– К черту его…

Она обернулась через плечо на Эдриана и замерла, словно, возможно, узнала его.

– Эм, он там, сзади. Не знаю, что с ним не так… но ему действительно очень плохо.

Сосед тут же занялся этим, направляясь туда, где спряталась она сама и укрыла другого мужчину.

– Кто навредил тебе, – проворчал он, срывая с себя пальто и накрывая ее, пытаясь немного согреть. – Это был не Джим, так ведь…

– Боже, нет. – Она оттолкнула его, но сильнее закуталась в ветровку. – Я… Я, эм поскользнулась и упала в воду, и он пришел…

– Ты была здесь одна?

– Я встречалась с источником для статьи. Кое-кто не хочет, чтобы люди видели, как он разговаривает с репортером. – Мэлс скрестила руки на груди и подняла подбородок. – Мне не очень нравится этот тон допроса.

– А что делать.

– Прости, что?

– Ты ждешь, что я поверю, будто ты случайно упала в реку? И откуда, черт подери, Джим узнал, где ты?

Кстати, как парень здесь оказался?

– Случайности происходят, знаешь ли. – Мэлс подалась вперед. – А насчет Херона, спроси у него сам.

Словно по наитию, Эдриан вышел вместе с парнем, поддерживая его за талию, ботинки Джима волочились по причалу.

Так, понятно, у Херона никто ничего спрашивать не будет: он был бледным словно призрак и вялым как кучка мокрой одежды.

– Нужно отнести его в теплое и безопасное место, – пробормотал Эдриан, будто обращаясь к самому себе.

Матиас кивнул за плечо.

– Мой номер отеля рядом. Давай привезем его туда.

– Мы не можем пронести его через холл, не привлекая… – вмешалась Мэлс.

– Хорошая мысль. – Эдриан поправил вес Джима и обратился к нему. – Ты же можешь устроить шоу, так, босс?

«Босс?» – подумал Матиас.

– Я с вами, – сказала Мэлс, исчезнув за парусными лодками. – Дайте мне минуту.

Чуть больше, чем через шестьдесят секунд, она вышла другой. Буквально. Она сняла мокрые штаны и рубашку и заменила их черным платьем; зачесала волосы к шее и чем-то перевязала их, а также надела пару туфель без каблука.

Кто же знал, что в ее сумке поместится целый гардероб?

Мэлс подошла прямо к нему.

– Окажи себе услугу и никогдане говори со мной таким тоном. В этот раз я закрою на это глаза. Но в следующий я выбью это отношение прямо из твоего рта… ты понял?

Ладно. Он мог быть почти возбужден прямо сейчас.

– Пойдем, – объявила Мэлс, ныряя под другую руку Джима, кладя ее себе на плечо. – Боже, ты тяжелый…

Они повели пациента к двери, и, видя, как Мэлс прикасается к другому парню, Матиасу захотелось схватить ублюдка и скинуть его с причала с якорем на шее.

Он пошел следом, потому что хотел ответов… и хотел ее.

Черт, нет ничего сексуальнее женщины, которая может о себе позаботиться. Но, проклятье, два раза за сутки побывать на волосок от смерти?

Мэлс определенно расскажет ему, что здесь произошло на самом деле.

***

Когда F-150 подъехал к камердинерам на подземной парковке «Мариот», никто из парней в ливреях не ждал того, что из кабины выйдет много народу, как в цирковом трюке. Но именно это и произошло.

«Сюрприз», – подумала Мэлс, выйдя из машины первой.

Мэлс предположила, что со стороны выглядит презентабельно в своей наскоро подобранной одежде, однако она пахла мертвой рыбой, и в действительности была одета в складывающийся дождевик и носки с твердой подошвой в качестве обуви. Но вряд ли менеджеры отеля задержат ее за «горячий» внешний вид?

Или, скорее, «холодный»… потому что дрожь из-за реки и страха все еще пробирала до костей.