Храм - Вальдэ Хан

— Оставь это, — неожиданно для самого себя громко приказал Свист.

Голос его звучал ровно и громко, будто не его судьба решалась в данную минуту.

— Положи оружие.

Стражник немного опустил ружье, поглядел удивленно на пленника.

Мерцало ожило внутри охотника, поднявшись из невообразимых глубин, и его мерцающий свет, превратившись в острые ледяные копья, вонзился в караульного. Светопоклонник уронил ружье и немного попятился. Зацепившись ногой о сеть при входе, он повалился на спину. Охотник не дал ему опомниться – навалившись сверху, он мертвой хваткой вцепился в горло стражника. Светопоклонник хрипел и норовил сбросить с себя остервеневшего охотника. Свиту не хватало сил, чтобы справиться с более тяжелым противником, тогда он качнулся немного назад и со всего маху ударил лбом прямо в лицо врага. Хрустнул нос, полилась кровь, тот же час стражник, так и не успевший прийти в себя после удара, был задушен. Спустя некоторое время Свист разжал саднящие пальцы. На руках кровоточили длинные царапины, оставшиеся от ногтей убитого.

Охотник выглянул в пустой коридор, держа трофейное ружье у плеча. Приволакивая отбитую ногу, он направился к лестнице. Свист переждал в стенной нише пока пятеро мужчин, все вооруженные, громко топоча не пробежали с верхнего яруса куда‑то ниже.

Звуки боя стали ближе, гремели выстрелы, кто‑то истошно кричал от страха и боли. Прячась за бордюром галереи, Свист спустился на ярус ниже и обнаружил тех самых светоплокнников, которых видел несколькими минутами ранее. Все они лежали в лужах крови. Черные дымящиеся раны зияли в их телах, у одного не хватало половины лица.

Удвоив осторожность, он спустился еще ниже.

Выйдя в широкий проход, Свист, повинуясь наитию, резко свернул в боковой коридор и спрятался за колонной. Через несколько мгновений три темные фигуры промчались в нескольких метрах от него. Решив, что опасность миновала, охотник выбрался из своего укрытия и, забыв о боли, быстрой трусцой побежал дальше. Вскоре Свист остановился у входа в трапезную.

Он заглянул в столовую, убедившись, что опасности нет, зашел внутрь. Столы валялись перевернутыми, везде лежали мертвые тела людей и пол оказался скользким от крови. Прямо у входа лежал мертвец в длиннополой одежде – Ведун глядел в потолок единственным уцелевшим глазом. Свист проследил за мертвым взглядом и застыл в оцепенении – часы, те самые, что испокон веку стояли здесь, сейчас молчали, старым висельником затих медный маятник. Ровный ряд из пяти круглых отверстий прошил их снизу доверху. Зрелище мертвых часов напугало Свиста сильнее, чем десятки окровавленных тел, в изобилии наличествующих в трапезной.

Он оглянулся. У дальней стены на извечном помосте стояла Жаровня. Символ светопоклонников уцелел, не достойный внимания Высших. Охотник сжал кулаки. Быстро пройдя в другой конец зала, Свист втащил на помост ближайшую лавку, а потом, используя ее как таран, с разбегу снес жаровню. Брызнул огонь, с оглушительным грохотом железная клеть покатилась по полу, разбрасывая вокруг раскаленные угли.

Плюнув на быстро остывающие останки Жаровни, он зашагал к выходу.

Оставив за спиной разоренную трапезную, Свист вышел в коридор, свернул направо. Откуда‑то из темноты зашипела приглушенная очередь, сбившая его с ног. Свист сполз по стене на пол, зажимая рану в правом боку. Пули разворотили ребра и прошили плечо в двух местах. Кровь медленно покидала его тело, расплываясь багровой лужей, убегала дальше, заполняя канавки между плитами.

— Живучий, — прогудел над ухом бесцветный голос.

Охотник медленно поднял глаза: перед ним стоял один из Высших. Закованный в матовый доспех темно–серого, почти черного, цвета, с закрывающим лицо глухим шлемом, Высший сменил магазин в своем оружии.

— Отставить! – быстро приказал кто‑то.

Свист слышал торопливые шаги, и тут же чье‑то лицо заслонило от него фигуру в черном.

— Я же приказал, этого не трогать, — зло сказал Сонный.

— Вы же сказали, что он где‑то выше должен сидеть, — невозмутимо отозвался шлем. – Да и темно тут, не разглядел я.

— Не разглядел, — передразнил Сонный, — давай сюда аптечку, и вкати ему по полной, а то он быстро кровью истечет.

— Не по инструкции.

Сонный повернулся к человеку в черном.

— Боец, ты забыл, с кем разговариваешь?

— Прошу простить меня, — даже сквозь динамик шлема было слышно, что «боец» перетрухнул.

Забросив оружие за спину, человек в черном присел рядом с охотником, и достал, что‑то из большого подсумка на боку. Свист, уже чувствовавший как туманится его сознание, вдруг ощутил прилив сил. Сонный отнял его руки от раны.

— Чего копаешься? Быстрей давай, — поторапливал он.

Они провозились с раненым несколько минут, и вскоре кровь остановилась, и Свист почувствовал приятное тепло, разливающееся по телу. К этому времени подошли еще несколько фигур в черной униформе.

— Управляющий, у вас какие‑то проблемы? – сказал один из них, немного склонив голову на бок.

— Раны слишком серьезные, ему не выкарабкаться, — вместо ответа, мрачно констатировал Домовой, вытирая о штаны окровавленные руки. – Вы заберете его с собой, подлечите в госпитале, а потом вернете обратно.

— Не может быть и речи, — человек снял шлем.

Мужчина средних лет с коротко стриженными, едва поседевшими волосами и строгим взглядом, повторил:

— Об этом не может быть и речи.

— Здесь мы не сможем его вылечить, он умрет.

— Такое случается постоянно, не он первый, не он последний.

Сонный выпятил подбородок, и недобро прищурился.

— Полковник, если вы не заберете этого парня, я прекращу поставку симбионтов на месяц, а потом сообщу наверх, что это ваша некомпетентность привела к сбою в работе. После такой записи в личном деле вам даже шлюзы охранять не доверят, на Землю вернетесь нищим.

Домовой отступил от Свиста.

— Теперь думайте сами.

— Я вот его сейчас пристрелю, и на этом спор закончится, — предупредил полковник.

— Нет, вы слишком умный человек, для того чтобы заполучить такого врага, как я, — невозмутимо ответил Сонный.

— Прошлый управляющий был куда сговорчивее.

— Срок его контракта вышел и теперь вам придется работать со мной. Решайте, как вы хотите начать наше сотрудничество.

Седой оглядел своих людей, но глухие маски шлемов ничего не выражали.

— Черт с вами, управляющий! — махнул он рукой. – Тащите этого подранка к транспортеру. Он все равно не выживет.

Свист отнесся к этим его словам с пониманием и даже скорее весело.

«Не выживу», — подумал он, и тут же ухнул куда‑то в темную пустоту.

58

Змеерез с опаской тронул давно остывшую Жаровню, после выходки Свиста больше смахивающую на груду закопченного металлолома, забытую в темном углу.

— Можно я поставлю ее где‑нибудь? – спросил он. – Обещаю, она никому не причинит вреда.

Сонный, прохаживающийся вдоль ровного ряда столов, оглянулся.

— Я думаю, это мы как‑нибудь решим, — снисходительно кивнул Сонный.

— Спасибо, Отец, — поклонился Змеерез.

Домовой едва заметно улыбнулся.

Паладин огляделся, будто желал лишний раз удостовериться, в том, что они все еще наедине.

— Скажи, Отец, как умерли обманутые Ведуном люди? Они страдали?

— Нет, Змеерез, я бы никогда не решился на этот шаг, если бы знал, что перед смертью они испытывали боль. Смерть от руки Высших легка, практически незаметна, она похожа на сон.

— Ты уверен?

— Ты сомневаешься во мне? Я же был тут, когда все произошло, помнишь?

Со стороны коридора раздались шаги, и в трапезную вошел Дрозд. Подмышкой он нес длинный сверток.

— Отец, — охотник, следуя примеру паладина, поклонился.

— Какие новости? – без предисловий спросил Сонный.

— Воевода Орех будет здесь к вечеру. Он ведет с собой тех, кто не пожелал жить в Новом Доме.

— Как он настроен?

— Как всегда, — пожал плечами Дрозд.

Сонный кивком головы указал на сверток в руках охотника.

— Ты принес его.

— Да, он пришел утром, вместе со сменой за мерцала, отданные позавчера, — охотник потряс свертком, как бы в подтверждение своих слов.

Сонный прошел к стене, ногой пододвинул табурет.

— Давай на этот крюк.

Дрозд взобрался на табурет, потянул тесемки удерживающие сверток. На стене развернулось большое полотно.

— Удивительно похож! – восторженно протянул Змеерез.

С плотной ткани на них смотрел портрет: лицо самое заурядное – прямой нос, резкие скулы, небритый подбородок. Коротко подстриженные, пшеничного цвета волосы уже начали отрастать.

— Скажи, Отец, а великий Свист, кого я имею честь называть своим братом, вернется, как это сделал ты? – Змеерез не мог оторвать взгляд от портрета.

— Это зависит от нас, — устало ответил Сонный. – Высшие отпустят его, если мы будем хорошо трудиться, и в изобилии приносить им мерцала.