Ликвидация враждебного элемента: Националистический террор и советские репрессии в Восточной Европе - Александр Решидеович Дюков

«1941 год и последующее время со всей очевидностью показали исключительную враждебность организации “Омакайтсе” советскому строю. Наличие большого количества скрывающегося и в настоящее время актива этой организации на территории Эстонии, который лишь в силу сложившейся неблагоприятной для него обстановки временно прекратил свою организованную деятельность, но не отказался от нее и при наличии малейшей возможности, несомненно, явится реальной силой для вооруженных выпадов против Красной Армии и Советской власти.

На основании изложенного полагал бы необходимым проведение органами НКГБ и НКВД массового изъятия членов организации “Омакайтсе” путем ареста активной ее части и административной высылки остальных за пределы Эстонской ССР»[698].

Общая численность членов «Омакайтсе» составляла не менее 90 тысяч человек, причем если в 1941–1943 гг. в формирования «Омакайтсе» входили только добровольцы, то с февраля 1944 г. в эти формирования мобилизовывались все мужчины от 17 до 60 лет[699]. Таким образом, начальник контрразведки Ленинградского фронта фактически предлагал выслать за пределы Эстонии значительную часть мужского населения республики.

В Кремле с подобным предложением, разумеется, не согласились, и репрессии против коллаборационистов на территории Прибалтики осуществлялись в полном соответствии с директивой № 494/94. Репрессиям подвергались преимущественно офицеры и те из коллаборационистов, чье участие в преступлениях против мирных граждан было доказано. Последних, впрочем, было достаточно много.

Обратимся к уже называвшимся нами цифрам. Согласно хранящимся в Государственном архиве РФ данным, с 1 октября по 31 декабря органами НКВД ЭССР было задержано 356 «лесных братьев», членов «Омакайтсе» и полицейских, 620 военнослужащих немецкой армии и 161 бывший красноармеец, сражавшиеся на стороне немцев[700]. В 1945 г. НКВД ЭССР было арестовано 1476 немецких ставленников и пособников[701]. По линии НКГБ ЭССР в 1945 г. было арестовано 6569 человек[702], о количестве коллаборационистов среди них приходится лишь догадываться.

Интересны данные о численности легализованных органами НКВД-МВД ЭССР коллаборационистов. В 1945 г. НКВД ЭССР обезвредило 1683 немецких ставленников и пособников, 1476 (87,8 %) из которых были арестованы, 43 (2,5 %) легализованы и 164 (9,7 %) — «переданы в другие организации» (преимущественно в НКГБ)[703]. В 1946 г. соотношение легализованных и арестованных среди обезвреженных НКВД-МВД Эстонии коллаборационистов резко изменилось. Всего за этот год было задержано 1050 немецких ставленников и пособников; из них 11 (1 %) было убито, 30 (2,8 %) арестовано, 993 (94,75) легализовано и 16 (1,5 %) — передано в другие организации[704]. Таким образом, подавляющее большинство обезвреженных НКВД-МВД ЭССР в 1946 г. коллаборационистов было оставлено на свободе. Это, кстати говоря, подтверждается данными ежемесячного учета; так, например, в докладе отдела по борьбе с бандитизмом МВД ЭССР от 10 октября 1946 г. сообщается: «В отчетном месяце задержано и явилось с повинной 105 чел. немецких ставленников и пособников, бывших членов “Омакайтсе” и военнослужащих немецкой армии… Из общего количества 105 чел. арестован 1, легализованы 104»[705].

Как видим, в целом аресту была подвергнута лишь малая часть служивших в коллаборационистских формированиях — в полном соответствии с директивой от 11 сентября 1943 г.

Однако кроме коллаборационистов, оставшихся на освобожденной советскими войсками территории, были и те, кто ушел месте с немцами. После войны часть из них осталась на Западе; другие были репатриированы обратно в СССР.

Отношение Кремля к репатриированным коллаборационистам было более жестким, чем к оставшимся на освобожденной территории. Уход с немцами сам по себе свидетельствовал о враждебности этой категории. Несмотря на это, от масштабных репрессий советское руководство опять-таки воздержалось. Офицеры коллаборационистских формирований, естественно, арестовывались; а вот не замешанные в военных преступлениях рядовые были всего-навсего направлены на шестилетнее спецпоселение в отдаленные районы страны[706].

Первоначально к репатриантам-прибалтам относились так же, как и ко всем остальным. В этой связи очень показательна история 20-й эстонской дивизии СС, остатки которой в 1944 г. отступили из республики вместе с немецкими частями. Из уцелевших эстонских эсэсовцев и военнослужащих полицейских батальонов германское командование сформировало боевую группу, брошенную против советских войск на Одере. Остановить советские войска, естественно, не удалось, и в конце апреля 1945 г. остатки 20-й дивизии отступили в Чехословакию. Чешские партизаны по понятным причинам не испытывали к эсэсовцам никаких теплых чувств; поэтому попадавших им в руки эстонцев партизаны без лишних слов расстреливали.

От уничтожения солдат эстонской дивизии СС спас приход советских войск. Вот воспоминания одного из эстонских легионеров: «По лестнице спустился человек с погонами русского капитана. Он спросил, что здесь происходит. Майор Сууркиви, который говорил по-русски, разъяснил ему ситуацию, добавив, что он эстонец. Русский разозлился и захотел посмотреть, кто это осмелился так вести себя с “нашими людьми” (т. е. эстонцами). Сууркиви показал на чеха. Русский передернул наган и чеха спасла только его прыткость. Теперь русский приказал принести воду и напоить всех… Расстрел прекратился, с чем чехи не могли согласиться. Когда чуть позже подошел другой русский, они стали жаловаться ему, что тут все эсэсовцы, военные преступники и т. д., и требовали, чтобы нас тут же расстреляли. Русский разъяснил, что война окончена и самовольные расстрелы нужно прекратить»[707].

В конечном итоге чехи передали всех захваченных эстонских эсэсовцев советским властям: коль скоро это «ваши люди», вы с ними и разбирайтесь. Согласно оценкам эстонских историков, всего чехами было убито около тысячи военнослужащих эстонской дивизии СС; от 5 до 6 тысяч сдались в плен западным союзникам, а примерно 2,5 тысячи были пленены частями Красной Армии[708].

Попавшие в советский плен военнослужащие 20-й дивизии войск СС были направлены в проверочно-фильтрационные лагеря НКВД; логично было предположить, что, подобно прочим коллаборационистам, офицеры эстонской дивизии войск СС пойдут в лагеря ГУЛАГа, а солдаты — на шестилетнее спецпоселение.

Однако уже в марте 1946 г. выяснилось, что к прибалтам Кремль относится иначе, чем к советским гражданам прочих национальностей. Сначала привилегии получили гражданские репатриированные прибалты. Дело в том, что гражданские репатрианты также проходили проверку, после которой направлялись либо к месту жительства, либо (мужчины призывного возраста) в армию и рабочие батальоны. Однако для прибалтов этот принцип был изменен. Согласно директиве наркома внутренних дел № 54 от 3 марта 1946 г., все благополучно прошедшие проверку эстонцы, латыши и литовцы направлялись к месту жительства[709]. В армию и рабочие батальоны их не брали. Директива не распространялась на репатриированных прибалтийских коллаборационистов, которые