Трое из Скотланд-Ярда - Илья Алексеевич Беляев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мистер Келли, вы не можете бросить меня! Вы же обещали, помните?
Джонатан продолжал улыбаться.
— Мои руки в крови… Ну и пусть. Жалеть об этом я не стану. Пусть жалеют те, у кого есть время. А мне нужно ещё подумать…
2.
15 марта 1878 года. Дом Несбитов в Бирмингеме.
— С днём рождения, Арти! — восемнадцатилетняя сестра Артура внесла в комнату большой праздничный торт.
— Спасибо, Пени! — обрадовался именинник. — Ты сама его испекла?
— Конечно. Ну твой братец тоже помогал. Совсем чуть-чуть. Бил посуду, пока я делала тесто, — Пени с укором посмотрела на младшего Несбита.
— Эй! Это всего-то раз было, — возразил Брайан. — И я же не специально.
— Да успокойся, — сестра похлопала его по плечу. — Я шучу.
— Пени, а папа приедет? — спросил именинник, разглядывая торт.
Пени опустила глаза. Села на кровать рядом с Артуром. Приобняла его.
— Папа в Лондоне, глупыш. Он борется со злодеями, делает доброе дело. А добрые дела так устроены, что нужно чем-то жертвовать ради них. Наш папа жертвует собой, потому что он любит нас и хочет проводить с нами больше времени, но не может. Понимаешь?
— Понимаю, — опустил голову Артур. По щеке потекла слеза.
— Ты чего, плачешь? — удивилась Пени. — Ты где видел, чтобы мужчины плакали?
— Но мне всего десять.
— Настоящий десятилетний мужчина, который не должен плакать. Мужчины всегда оставляют эмоции при себе и никогда не показывают их окружающим.
— Я пойду во дворе поиграю, — заявил Брайан.
— Иди, — одобрила сестра. — Только не пропусти торт. А то ведь мы тебе не оставим. Если что это шутка, не обижайся.
Младший Несбит вышел из комнаты Артура.
— Не смотри на него так, — серьёзно сказала Пени. — В смерти мамы нет его вины. То же могло произойти, когда родилась я или ты. Лишь врачебная ошибка, которую нельзя предвидеть. Нет, не плачь. Что я тебе говорила?
Артур сдержал эмоции.
— Её нет с нами уже пять лет, — помолчав, проговорил именинник. — За это время, ты стала мне как мама.
Она поцеловала его в голову, заросшую чёрными волосами.
— Давай вы с Брайаном поиграете на улице, а я пока приготовлю всё остальное к праздничному столу? А вечером мы вместе отпразднуем. Вот и договорились. Давай-ка сюда торт, я отнесу его на кухню.
Пени вышла, а Артур, выпрыгнув в окно первого этажа, оказался во дворе. Он не любил младшего брата. При его родах мама умерла. Отец работал в Скотланд-Ярде и редко бывал дома. Поэтому Пени заменила для него целый мир.
Брайан пытался залезть на одну из яблонь, коих было полно во дворе Несбитов.
— Эй, балбес! — заносчиво крикнул ему Артур. — Не получается?
Брайан оставил попытки забраться на дерево, покачал головой и стыдливо опустил её. Старший брат подошёл к нему, хотел вновь поиздеваться. Но положил Брайану руку на плечо и сказал:
— Не беда. Смотри. — Артур подошёл к дереву, через пару мгновений уже сидел в густых ветвях. — Давай, просто повтори за мной. Сначала ногу вон туда, а руку — сюда. Да, именно так. А теперь… нет, лучше на ту ветку.
Пени нареза́ла морковь и через окно смотрела на своих братьев. Она любила их всем сердцем, была готова отдать всё ради них. Буквально заменила мальчикам мать.
Этот день мог оказаться одним из немногих по-настоящему счастливых дней в семье Несбитов. На деле же он обернулся горем всей жизни для Пени. Она услышала лёгкие шаги позади неё. Обернулась и тут же оказалась в руках здоровенного мужика. За ним стоял второй не менее здоровенный.
— Тихо, красотуля, — прошептал второй. — Если хочешь порадовать детишек вкусными салатами, то сначала придётся порадовать нас. А будешь сопротивляться, мы тебя быстренько порежем.
Дальнейшие минут двадцать Пени не запомнила. Она только знала, что без конца плакала. Насильники оказались соседями, которые прознали, что отца нет дома. Она до вечера просидела на кровати, пыталась перестать трястись. Стоило ей успокоиться, как она тут же начинала рыдать с новой силой. Только шаги братьев привели девушку в чувства. Они не должны были видеть её такой. Пени собралась. Вышла к ним на кухню.
— А где же еда? — спросил Брайан.
Пени не смогла. Она упала на колени и вновь зарыдала.
3.
20 октября 1916 года. Окрестности реки Соммы, Франция.
Выстрел тяжёлой гаубицы ненадолго оглушил Джеймса. Его командир что-то кричал, указывал в сторону позиций врага. Товарищи Джеймса с воплями побежали к окопам немцев. Бывший полицейский последовал их примеру. Ноги противно скользили по грязи, но к этому за два года войны он успел привыкнуть. При каждом штурме вражеских окопов Джеймс нарочно отставал от своих товарищей, не потому что был трусом, а потому что не хотел убивать. Он всей душой был против войны, но понимал, что обязан защищать.
Когда британцы подбежали к окопам, то быстро добили выживших после гаубичного выстрела немцев. Солдаты тут же заняли освободившиеся траншеи и решили передохнуть.
— Неужели прорвали? — не мог отдышаться командир. — Будьте наготове, в соседних ямах тоже могут быть враги. Стоит бы ещё вон ту землянку проверить. Мы по ней били, но там наверняка остаться живые. Нужно добить. Так… Томпсон, сбегай и проверь. Путь вроде безопасный.
Джеймс кивнул, выглянул из окопа.
— Мсье командир, — встал француз, который каким-то боком оказался в их полку, — разрешите отправиться вместе с ним? Там могут быть ещё подобные землянки.
— Да, хорошо, — командир всё никак не мог отдышаться.
Джеймс и француз-доброволец по команде покинули траншею. Поначалу бежали быстро, но скоро поняли, что путь и вправду безопасный. Осторожно подошли к землянке. Оба приготовили винтовки. По грязи полз немец, его левое бедро оставляло за собой кровавый след. Это был тощий усатый солдат, увидев их, он достал пистолет люгер и прицелился. В его глазах не было страха, была чистейшая ненависть. Хоть он и лежал в грязи под прицелом двух винтовок, совершенно не был сломлен, наоборот, чувствовал превосходство.
— Добьем гада, — процедил француз, уперев приклад в плечо.
Тут же раздался выстрел. Француз рухнул рядом с раненным немцем. Но огонь открыл отнюдь не враг. Из винтовки Джеймса выходила тонкая струйка дыма, он опустил оружие. Немец тоже спрятал пистолет. Томпсон смотрел на него, неприятное лицо усача не менялось. Он тяжело дышал, сжимая раненое бедро. Англичанин снял сумку, покопался в ней какое-то время, вынул бинт и пузырёк йода. Бросил их рядом с раненным немцем. Повисла тишина, враг долго оценивал Джеймса
