Упоенные страстью - Энн Келли

Какое-то болезненное чувство, которое она не могла бы даже определить, мелькнуло в усталых зеленых глазах Лулу, и, протянув через стол руку, Тейт мягко положила ее на руку собеседницы.

— В конечном счете, последние восемь лет были счастливее, чем я могла даже представить. Вышло так, что ты сделала мне добро, оставив меня с Кристофером. — Она вздохнула. — Правда, только провидение спасло меня от конечной катастрофы.

Лулу нахмурилась, удивленно подняв брови.

— Что ты имеешь в виду?

На миг у Тейт появилось искушение поведать все отвратительные, болезненные подробности этих мерзких инцидентов с Робином, но какой в этом смысл? Потрясти ее?

— Теперь это уже неважно. Но пойми, хотя я и ценю то, что ты стремилась сделать для меня тогда, после смерти Фэнтези… — Она сделала паузу, прежде чем продолжить. — Хотя я очень ценю все это, я не могу позволить тебе снова войти в мою жизнь. Я могу еще жить, помня свое прошлое, но не могу жить с теми, кто напоминает мне о нем.

Лулу слегка сжала руку Тейт и положила другую руку поверх, так что полностью накрыла ее. Этот жест так напоминал Джуди, что Тейт вздрогнула, тем более что он сопровождался такой мудрой понимающей улыбкой, которой Тейт никогда прежде не замечала у Лулу.

— Тебе не придется долго жить с теми, кто напоминает о нем, — сказала она негромко. — Я умираю от СПИДа.

На какой-то миг Тейт овладело сумасшедшее желание рассмеяться, ведь Лулу всегда умела с самым невинным видом разыграть. Но секундой позже ее пронзили эти слова.

— Я… я…

Не в силах ни дышать, ни говорить, она постаралась набрать побольше воздуха в легкие, но воздух не шел. Жгучие слезы наполнили глаза, жгли горло, и только теплое ободряющее пожатие Лулу удерживало ее от рыданий.

— Не надо, Татум! Не надо — уговаривала Лулу. — Но не отпускай мою руку. От этого, золотко, мне легче самой.

Постепенно пронзительное ощущение трагической нелепости всего происходящего заставило Тейт собраться и взять себя в руки. И все равно, в то время как она пыталась утешить Лулу, она чувствовала себя так, словно участвовала в каком-то трагикомическом фарсе.

— Гораздо лучше! — сказала Лулу, с заметным облегчением убирая свою руку из руки Тейт. — Теперь все в порядке.

— Лу… Я… я не… — покачав сокрушенно головой, Тейт попыталась собрать свои разрозненные мысли воедино. — Я не знаю, что сказать… Я… Ты была всегда такой осторожной… Ты…

— Думаю, это больше всего и подвело меня. — Горечь ее тона возобладала над попыткой улыбнуться. — Столько лет безнаказанно этим заниматься, а в конце концов все полетело прахом просто потому, что оказалась не в то время и не в том месте.

— Что ты имеешь в виду, Лу?

— Я жила в Уогге и вела респектабельную добропорядочную жизнь, работая консультантом по косметике в одном крупном универмаге. — Она остановилась, наполнила стакан Тейт, потом свой и пригубила вино, прежде чем продолжать. — Но однажды, поздно вечером, после работы я остановилась у работавшего круглые сутки магазина, чтобы прихватить пакет молока, и нарвалась на ограбление. Парень, совершавший ограбление, не был вооружен ни ножом, ни пистолетом… — Голос ее прервался, и она прокашлялась. — Вместо этого у него был шприц, наполненный кровью.

— О Господи!..

— Я шла, наклонив голову, роясь в сумке, когда он выбегал с деньгами. Мы столкнулись… упали… и каким-то образом шприц оказался вколотым в мою икру.

Мука и ярость одновременно пронзили Тейт. Это было несправедливо! Это было слишком, слишком жестоко!

Взяв свой бокал, Лу медленными глотками осушила его до дна.

— Четыре месяца спустя у меня оказался положительный анализ на ВИЧ. С тех пор прошло уже три года, и жить мне осталось двенадцать месяцев, не больше. — В спокойной, почти равнодушной манере она отхлебнула еще вина. — Рискуя впасть в патетику, скажу, что жизнь истекает. И, к сожалению для меня, смерть не обещает быть легкой.

И тут же улыбкой и каким-то легким шутливым замечанием она поблагодарила официанта, который появился с другой бутылкой вина. Это полностью лишило Тейт дара речи. Ведь это естественное поведение Лулу было таким… таким в ее положении неестественным! Как могла она шутить и говорить так, как если бы все было нормально, в то время как сама Тейт чувствовала, будто на нее повеяло дыханием смерти? Дважды она пыталась заговорить и не могла выдавить ни слова. Отбросив всякую сдержанность, которой ее всегда учила Лулу, она схватила бокал и одним духом осушила его.

— Ты бы лучше оценила вино, если бы выпила по глоточку, — пожурила ее Лулу.

— Оцен… Лу, как ты можешь быть такой спокойной? И действовать так… так невозмутимо?

Лулу чуть удивленно подняла бровь.

— Я уже прошла паническую, истерическую стадии и стадию отрицания, Тейт. Я сейчас нахожусь в стадии «приведения своего дома в порядок». Вот почему, — продолжила она, — мне нужно было найти тебя. Я составляю завещание и хочу…

— О, мне ничего не нужно, Лулу!

— Я хочу, — с нажимом повторила она, — назначить тебя законной опекуншей моей дочери.

— Что? — выдохнула Тейт. — Твоей дочери?!.

Послышалось ей это или нет, но Тейт не могла своим ушам поверить. У Лулу есть дочь? Не шутит ли она все-таки?..

— У меня, — сказала Лулу, — есть четырехлетняя дочь. Ее зовут Алира-Джейн. И когда я умру, я хочу, чтобы ты воспитывала ее.

— Нет. — В душе Тейт боролись паника и сочувствие. — Я… я не могу. И не хочу. Ты не можешь требовать этого.

— Я прошу тебя, Тейт. Я умираю, а больше никого подходящего у меня нет.

Уставившись в потолок спальни, Тейт страстно желала, чтобы прошедший вечер оказался сном. А учитывая ее душевное состояние, отсутствие Джейса и беспокойство из-за грядущей лапароскопии, кошмарный сон был бы вполне вероятным.

Джейса не было рядом, и она чувствовала себя одинокой. Но даже сознание, что он вернется через пару дней, не приносило утешения, ибо рано или поздно он исчезнет из ее жизни навсегда. Конечно, она могла бы притвориться, что не думает об этом, но правда заключалась в том, что думала; изредка, когда он был рядом с ней, и постоянно, когда его не было.

Все более и более становилось очевидным, что Джейс склоняется к тому, чтобы повторить нормальный образ жизни своих родителей, типичных представителей среднего класса, то есть жениться и завести детей. Это проявлялось и в страстном желании взять на несколько дней Латашу, и в том, что, когда они проезжали мимо какого-нибудь дома, предназначенного для продажи, он тут же начинал рассуждать, насколько он удобен для семьи и как заманчиво было бы вложить в его покупку деньги на будущее. «Скажешь мне об этом, когда у меня будет мой первый миллион», — саркастически отвечала в таких случаях Тейт, но могла бы сказать и другое: «Дома эти предназначены для людей с детьми, а у меня очень мало шансов заиметь хотя бы одного». Проблема, которая, если позволить себе помечтать, могла быть, в общем-то, решена с помощью Лулу, желавшей оставить ей своего ребенка.