Мертвое море - Тим Каррэн

А потом он оказался в воде. Он барахтался среди чего-то, похожего на извивающиеся водоросли. Только эти водоросли жгли его словно огнем. Он бился в этом месиве из щупалец, полностью опутанный ими. Они облепили ему лицо, обвились вокруг рук. Многие порвались и свисали с него клочьями блестящей пленки. Купол, налившись красным, пульсировал и содрогался. Сольц пытался кричать, хотя его рот был забит студенистым полипом, а жалящие клетки накачивали его нейротоксинами.

Кто-то звал его, но голос, казалось, шел откуда-то издалека. Он был каким-то глухим и неестественным. Сольц пытался освободиться, но все было тщетно. Он буквально увяз в медузе. Огромные волны конвульсивной боли нахлынули ему на ноги, на живот, а потом на руки и плечи, пока он царапался и отбивался, пытаясь вырваться на волю.

— А-а-а-а-а! — Он втянул в себя воздух и тут же поперхнулся от воды. — Помогите мне! Помогите мнеееее!

Он рвал плавательные пузыри и царапал купол медузы.

Брыкался и отбивался от извивающихся ядовитых кнутов, но запутывался еще сильнее. Все тело пронзала ослепляющая боль, в голове гудело.

Он слышал какие-то крики, вопли, визги.

Но разобрать их было сложно из-за его собственных криков, слабеющих и отдающихся эхом, как в пустой комнате. Боль была нереальной и всеобъемлющей. Затмила собой все. Словно какая-то невероятная стена муки поднялась вокруг него, а он продолжал тонуть, объятый щупальцами, со ртом, полным жгучей слизи, от которой распух язык.

Он тонул, погружался в воду. И медленно, очень медленно все вокруг становилось серым. Он не видел ничего, кроме щупалец, медузы, и клочьев существа, кружащихся в потоке пузырьков. А затем все затихло. Замерло. Ни звука. Ни движения. Только успокаивающая, уютная серость, поглотившая все и вся.

Он чувствовал, что погружается все глубже.

Снова вырывается на поверхность, а затем окончательно погружается вниз.

В пустоту.

Люди на плоту видели все. Наблюдали, оцепенев от ужаса. Джордж увидел, как Сольц в последний раз появился на поверхности. Повязка с поврежденного глаза исчезла. Он был красным, блестящим и налитым кровью. Казалось, он смотрел прямо на него. Не отрываясь. А затем скрылся в пенящейся, грязной воде, словно умирающее солнце.

Больше Сольца они не видели.

10

Когда Сакс вернулся, Фабрини спал на своей койке. Но Кук бодрствовал. Он сидел в каюте, пытаясь собраться с мыслями, что давалось ему нелегко. Сакс вошел в дверь, его лицо было вымазано грязью, как будто он ползал в машинном отделении.

— Крайчек вернулся? — спросил Кук.

Сакс покачал головой.

— Я его не видел. Менхаус пошел его искать.

— Думаю, он найдет его.

Кук ждал от Сакса типичного ответа с гомосексуальным налетом, но его не последовало. Ни про его мать, развлекающую футбольные команды, ни про отца, трахающего свинью. Ничего подобного. Сакс просто стоял молча со странным выражением глаз.

— Нашел что-нибудь? — спросил его Кук.

— Ничего особенного. Там повсюду этот грибок. Обнаружил внизу несколько скелетов, но их владельцы давно мертвы.

Еще Сакс сказал, что нашел камбуз. Столовые приборы были грязными, но годными к использованию. Продукты давно сгнили. Мешки с мукой и сахаром заросли грибком. Та же участь постигла бочки с водой и хлеб. Но он нашел несколько запечатанных контейнеров с соленой свининой.

— Думаешь, она еще съедобна? — спросил его Кук.

— Вполне возможно, — ответил Сакс. — Только я не уверен, хочу ли я класть ее в рот.

— Что еще?

— Крысы.

— Крысы?

Сакс кивнул.

— Я их не видел… но слышал, как они скребутся в переборках.

Потом Сакс ушел к себе в каюту, все с тем же странным выражением глаз, и Кук понял, что что-то стряслось. Либо он видел что-то, либо сделал что-то, либо собирался что-то сделать. В любом случае, Кука это не особо волновало.

Когда Сакс ушел, он запер дверь каюты и свернулся калачиком на своей койке, предварительно найдя себе более-менее чистый матрас. Он укрылся водонепроницаемым одеялом со шлюпки и почти сразу же уснул, думая о шорохах в стенах и крысах. Ему снились призраки.

11

В течение получаса после гибели Сольца никто не проронил ни слова. Возможно, они не могли говорить из-за увиденного, а возможно, боялись собственных слов. И того, кому бы они были обращены. Того, кого бы они обвинили. Поэтому молчание, возможно, было лучшим вариантом.

Медуза исчезла вместе с Сольцем, но вскоре вернулась.

Она была уже не так близко от плота, но плыла чуть впереди, в том же направлении, что и они. Ее купол находился почти полностью под водой, но то и дело поднимался над поверхностью и снова погружался вниз. Но даже на таком расстоянии — футов сто, насколько позволял туман — было видно, что вода буквально кишит ее щупальцами. Извиваясь, они тянулись к плоту, проходили вокруг него, под днищем и лошадиной гривой вились позади, в мертвом потоке. Фактически, это была ловушка.

И осознавать это было почти так же болезненно, как и наблюдать гибель Сольца в объятьях морского чудовища.

Почти.

— И что теперь? — услышал Джордж собственный голос. Хотя собирался лишь мысленно задаться вопросом, как обычно бывало с ним в последнее время.

Гослинг, прищурившись, посмотрел на медузу. Она походила на гигантский пластиковый мешок для мусора. Только не гладкий и упругий, как раньше, а сдувшийся и сморщенный. Голос Джорджа не произвел эффект ни на нее, ни на ее щупальца.

— Да, — произнес Кушинг. — Что теперь?

— Будем ждать, — ответил Гослинг.

— Я уже устал ждать. Больше не могу, — сказал Джордж. Он осознавал, что Мертвое море окончательно доканывает его. Чувствовал, что съезжает с катушек. — Я больше не могу. Может, врежем по этой твари из ракетницы? Посмотрим, чувствительна ли она к боли.

— Зачем? Чтобы разозлить ее?

— А почему нет?

— Почему нет? Разве не видел, что она сделала с Сольцем, когда он разозлил ее? Хочешь прожечь в ней дыру, чтобы она взбесилась? Ладно, я с тобой. Только скажи, что мы будем делать, когда она бросится на нас и атакует плот? Скажи мне, умник.

Джордж почувствовал, что у него покраснели щеки.

— Значит, вы хотите трусливо сидеть здесь и ждать, когда эта тварь выберет удобный момент, чтобы нас прикончить?

— Заткнись, кретин чертов, — рявкнул на него Гослинг.

— Послушайте, вы двое, — сказал Кушинг. — Вот это ни к чему.

— Заткни хлебало, — огрызнулся Джордж. — Наш господин и повелитель хочет, чтобы мы сидели и ждали, когда то гребаное морское чудовище снова проголодается. Я ждать не собираюсь. Если нам суждено умереть, так давайте умрем же, как мужчины. Покажем этой твари, где раки зимуют.