Любовь не кончается: Джулитта - Элизабет Чедвик

— Я поднимусь на палубу и приведу Сампсона. Он обучался грамоте в монастыре и знает церковные обряды. Боюсь, Моджеру скоро потребуется священник.

Джулитта, не оглядываясь, кивнула головой.

Бенедикт бесшумно удалился.

Сампсон исповедовал Моджера. Покинув храм Божий больше двадцати лет тому назад, он тем не менее хорошо помнил все тонкости и держался уверенно. Впрочем, к исповеди Моджер ослабел настолько, что все равно бы не заметил разницы между настоящим священником и моряком. Он покаялся в грехах и был быстро прощен.

Остаток дня раненый провел то впадая в забытье, то снова приходя в сознание. Он часто и прерывисто дышал, его серые глаза смотрели на мир невидящим взглядом. Несмотря на чудовищную усталость, Джулитта не отходила от него ни на шаг. Сразу после полуночи, в присутствии жены и вечного соперника Бенедикта, Моджер в очередной раз потерял сознание и умер.

Согласно правилам, Джулитта сложила ему руки на груди и до подбородка укрыла тело одеялом. Моджер выглядел таким безмятежным, каким никогда не был в жизни. Будто просто прилег в конце тяжелого дня и заснул. Сидя рядом, Джулитта скорбно склонила голову и пыталась выдавить хотя бы скудную слезу, но не могла: она выплакала их все еще до того, как принесли Моджера.

— Он всегда старался быть хорошим и добрым мужем. Старался как умел. Но я никогда не давала ему шанса.

— Ты не виновата, — резко возразил Бенедикт, на собственном опыте познавший то, что сейчас испытывала Джулитта. Хотя нет. Здесь было что-то другое.

— Виновата. Он всеми силами пытался заслужить мое доверие и любовь и потерял голову именно из-за меня. Если бы не я, Моджер и не подумал бы покупать этого проклятого жеребца. Просто он еще раз хотел доказать мне и всем, что достоин уважения.

В глазах Джулитты застыла мучительная боль.

— Скорбь лечит душевные раны и облагораживает душу, — тихо обронил Бенедикт, накрыв ладонью ее руку. — Чувство вины все разрушает.

— Снова изображаешь из себя святошу? — выпалила Джулитта, бросив на Бенедикта полный гнева и негодования взгляд. Но в душе ей было очень страшно.

— Нет. Я потерял жену, которую тоже так и не сумел оценить по достоинству при жизни, и знаю, о чем говорю.

В его голосе прозвучала такая горечь, что Джулитта вздрогнула.

— Извини, — выдохнула она, — я не подумала об этом.

— Ох, Джулитта! — Бенедикт обнял ее, и она не попыталась вырваться, но вся напряглась. — Я не хочу потерять и тебя. Сколько раз судьба сводила нас вместе только для того, чтобы снова разлучить! — Замолчав, он ласково провел пальцами по ее осунувшемуся бледному лицу. — Ты нужна мне, Джулитта. Давай похороним чувство вины вместе с телами умерших и начнем новую жизнь. Вместе — ты и я. Нет! — поспешно добавил он, когда Джулитта открыла рот, чтобы ответить. — Сейчас не время. Мы должны отдать Моджеру последние почести и позаботиться о его теле. Пусть его душа успокоится с миром. Пусть время рассудит нас. Прошу об одном: подумай о моих словах.

Бенедикт отстранился и ушел наверх, чтобы позаботиться обо всем необходимом для погребения. Мертвеца нужно было обмыть и зашить в саван.

Джулитта стояла рядом с трупом мужа и пыталась заплакать. Но не могла.

ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯ

Джулитта опустилась на колени перед статуей Марии Магдалены. От каменного пола тянуло холодом. Вместе со словами молитвы из ее рта вырывались струйки пара. Казалось, Арлетт, даже мертвая, присутствовала и царила в построенной ею святой обители. Тело покойной находилось в маленькой часовне за главным алтарем.

Выточенная из дерева и слоновой кости, статуя Марии Магдалены была облачена в зеленое одеяние. Ее спокойное, умиротворенное лицо обрамлял легкий белый платок. В тусклом свете, исходящем от маленькой красной лампады, на щеках статуи играл нежный розовый румянец.

Перед алтарем гордо возвышалась толстая свеча. За ней, в маленькой нише, выстроилась пирамида мерцающих огоньков, зажженных за упокой души Арлетт де Бриз, ее дочери Жизели и Моджера де Фоввиля. Перекрестившись, Джулитта поднялась с колен и добавила в пирамиду еще одну свечу. Со дня возвращения в Бриз она приходила сюда каждый день и подолгу молилась о душе покойного мужа.

Трагическая гибель Моджера заставила Джулитту по-новому посмотреть на окружающий мир и в первую очередь на собственное прошлое. Как и предполагал Бенедикт, чувство вины не давало ей покоя ни днем, ни ночью… Теперь она вспомнила ту горечь и тот гнев, которые испытала в детстве, когда обнаружила, что мир не сошелся на ней клином и неизвестно откуда появившаяся сводная сестра может спокойно и уверенно заявить свои права на все, чем она, Джулитта, дорожила и гордилась, — на место в жизни, на отцовскую любовь и Бенедикта. Джулитта не могла обманывать себя сейчас, даже если бы и захотела: она ненавидела Жизель задолго до того, как увидела ее впервые. Далекой майской ночью, находясь в горячих объятиях Бенедикта, она в глубине души упивалась чувством злорадства: ведь ей удалось хоть на одну ночь украсть его у ненавистной соперницы. Выйдя замуж за Моджера, она с лихвой заплатила за ту ночь. Заплатил и Моджер. Ценой жизни.

За стенами монастыря набирали силу февральские сумерки. Небо окрасилось в бледный серо-голубой цвет.

Тяжело вздохнув, Джулитта запахнула накидку и направилась к входной двери, распахнутой настежь. Она не дошла до нее нескольких шагов, когда услышала фырканье Фреи и звон металлического кольца, к которому были привязаны поводья.

Спустя несколько секунд на пороге появился отец. Перекрестившись, он вошел в часовню.

Несмотря на свои сорок девять лет, глубокие морщины и обильно окрашенные сединой волосы, Рольф по-прежнему оставался привлекательным мужчиной. За время, пока Джулитта и Моджер были на ярмарке, он начал брачные переговоры с одной местной вдовушкой, веселой и хорошенькой женщиной на двадцать лет моложе, с тремя детьми и приданым таких же впечатляющих размеров, как ее бедра. Джулитта одобрила отцовский выбор: леди Алиция пришлась ей по душе. По крайней мере, теперь ей не придется беспокоиться за него, ведь рядом с ним будет женщина.

Сейчас в глазах Рольфа мерцали едва заметные лукавые искорки, он двигался легкой и упругой походкой влюбленного юноши.

— Дочка, — вместо приветствия начал он, — я знал, что найду тебя здесь.

— Я собиралась уходить.

Рольф кивнул и посмотрел на нее с заботой и любовью.

— Да, уже темнеет.

Джулитта понимала, что отец приехал в монастырь не для того, чтобы помолиться у могилы покойной жены — это было не в его правилах. Он приехал, чтобы отвезти дочь домой.