Игра на вылет - Darina West

в порядке. Так говорят у меня на родине, когда не против чего-нибудь перекусить.

Я покачал головой:

— Между прочим, ту прошлую фразу я реально гуглил.

Ники снова рассмеялась:

— Я так и думала.

Я взял её за руку и повёл к машине Андерсона. Открыв перед ней дверь, сказал:

— Расскажешь по пути, к каким ещё странным выражениям мне надо морально готовиться?

— О-у, Джейкоб, их тысяча, — с улыбкой ответила она, садясь в машину.

Я обошёл капот, сел за руль, вставил ключ в зажигание и завёл двигатель.

— Так куда мы всё-таки едем? — спросила она, бросив на меня заинтересованный взгляд.

Я мельком взглянул, убедившись, что она пристегнулась, и только после этого ответил:

— Ещё минут сорок, и ты всё увидишь.

— Ого, нам столько ехать?

— Как раз будет время получше узнать друг друга, — сказал я, повернувшись к ней с полуулыбкой.

— Ну что ж, начнём с музыки! — поддержала она.

Примерно через час мы уже парковались. Дорога заняла немного больше времени, чем я рассчитывал — приходилось несколько раз снижать скорость из-за того, что смех мешал нормально держать руль.

Мы обсуждали вкусы, спорили, аргументировали, доказывая, почему одна группа круче другой. Ники оказалась удивительно подкованной в нашей рок-музыке 90-х и начала 2000-х. Я включил ей пару треков инди-групп, которые слушаю время от времени, а она в ответ — музыку своих соотечественников. Честно? Был удивлён. Это звучало совсем не так, как я привык, но определённо в этом было что-то. Неожиданно приятное. После первой песни я начал улавливать ритм, и всё уже не казалось чуждым, наоборот — стало интересным.

Позже мы переключились на языки. Начали делиться странными словами и выражениями, которые есть в наших культурах. Мой родной — английский, но, благодаря маминой семье, я с детства знал испанский. Правда, бегло говорить не могу — акцент жуткий, и всё же объясниться вполне способен. И вот в этой части разговора было особенно приятно наблюдать, как Ники с усердием пыталась повторить испанские слова. У неё получалось забавно, с акцентом. Хотя... когда я сам пытался вслух повторить русские фразы, звучало, наверное, не лучше.

— Ничего себе! — воскликнула Ники с восторгом, едва мы вышли из машины. Она обвела взглядом впереди раскинувшийся парк, потом перевела глаза на меня. — Я давно хотела сюда попасть. Мы с ребятами всё собирались, но так и не получилось выбраться.

— Почему-то я был уверен, что тебе это место понравится, — ответил я, подходя ближе и беря её за руку. Потянул к себе и, не дожидаясь реакции, снова поцеловал. Я не мог сдержаться — и не мог поверить, что это действительно происходит. Вот она, наконец, в моих объятиях. Та, кого я так сильно хотел, кого искал и одновременно пытался забыть. Ники ответила с тем же напором, и мы снова, в который раз, растворились друг в друге, как будто улетели в свою собственную нирвану.

— А теперь пошли, — сказал я, заметив, как она моргнула и слегка покачала головой, словно стараясь вернуться в себя.

Мы направились ко входу в парк аттракционов, построенный всего три года назад за городом. Поскольку он был новым, здесь собрались самые современные и экстремальные горки. Мы с парнями приходили сюда на первом курсе. Помню, как Бруклин визжал, как девчонка, Андерсона укачало до зеленого цвета лица, а вот я с Хантером и Итаном тогда отрывались по полной — гоняли на самых страшных аттракционах до исступления.

Когда я размышлял о том, где провести наше первое свидание, это место сразу пришло в голову. Я знал, куда Хантер водил Ники, и когда слушал его рассказы о боулинге, понял, что ей по вкусу активные развлечения. Единственное, за что я могу искренне поблагодарить Хантера, так это за то, что он не догадался привезти её сюда. А у меня был шанс. Шанс, чтобы оставить у неё другие, яркие впечатления.

— Ты уже был здесь? Господи, посмотри, сколько горок! Джейкоб, как высоко! Чёрт, у меня уже от одного вида захватывает дух!

Я смотрел, как загорелись её глаза. Она осматривалась с восторгом, при этом всё ещё держала меня за руку.

— Был, да. С парнями. А начнём мы, пожалуй, вот с этой...

Я повёл её к первому аттракциону.

Следующие четыре часа пролетели мгновенно. Близилось десять вечера, когда мы, измученные, но безумно довольные, вышли из последней очереди и направились к вагончику со сладостями. Мы успели прокатиться на самых головокружительных горках — и Ники орала так, что я думал, оглохну.

— Боюсь, что сегодня просто не смогу уснуть, — проговорила она,. — Даже сейчас, закрываю глаза и вижу, как мы с тобой висим вниз головой на высоте двадцатиэтажного дома!

— А мне, похоже, в понедельник придётся идти к врачу. Кажется, я всё-таки оглох, — усмехнулся я, и тут же получил лёгкий толчок в плечо.

— Эй! Тебе не говорили, что опасно нарываться на того, кто сильнее и выше тебя?

— Постоянно это говорил мой дедушка. А потом добавлял, что моя дурная голова всё равно найдёт приключения на свою задницу.

— Я бы с удовольствием пожал ему руку. Он чертовски точно тебя описал, — сказал я, в ответ получив уже более ощутимый удар. — Эй!

Развернувшись к ней, я в отместку оторвал приличный кусок от её сахарной ваты. Теперь настала её очередь возмущаться.

Продолжая дурачиться, мы направились к машине и поехали в гриль-бар. Когда нам принесли огромную тарелку с мясом, овощами и картошкой фри, Ники, уставившись на блюдо, спросила:

— А разве не вредно наедаться всем этим жиром и холестерином так поздно?

— Успокойся, все калории ты уже оставила на тех мёртвых петлях.

— Я беспокоюсь о фигуре, — произнесла она, не отрывая взгляда от тарелки.

Я взглянул на её грудь, едва заметную из-за стола, и, не сдержавшись, ответил:

— Поверь, с фигурой у тебя всё более чем в порядке.

Она подняла на меня взгляд, и наши глаза встретились. Мне даже не нужно было касаться её, чтобы почувствовать, как становится тесно в джинсах. Чтобы сбить поток слишком ярких мыслей, я произнёс:

— Так что не заморачивайся — ешь всё, что видишь.

Когда мы доедали ужин — ту самую порцию, которая в меню шла как на троих, — я вдруг поймал себя на мысли: даже если бы тогда, в самом начале,