Корфу - Владимир Виленович Шигин

план Корфу, «потому что многие знающие оные почитали взятие острова Видо делом многотрудным, а Сальвадора невозможным».

Великий визирь Измет-бей, по поручению султана, отправил помимо всего Ушак-паше фирман с похвалой, чтобы тот зачитали перед всеми на турецкой эскадре.

Даже некогда битый Ушаковым Кучюк-Гуссейн, переменил отношение к своему старому врагу:

– Если б я, а не трусливый Кадыр-бей был с Ушак-пашой, то подал бы ему такой пример послушания, что он не нарадовался бы, на меня глядя, и не мог бы мною нахвалиться!

* * *

Не обошлось, как всегда, и без ложки дегтя. Российский вице-консул на Занте Демиан Загурийский сразу же после взятия Корфу написал на Ушакова кляузу императору Павлу. В жалобе он вменял командующему эскадрой в вину бегство с Корфу французского корабля и… гибель при штурме 17 человек.

Были жалобы от воинов Али-паши и турецких начальников. Эти уже жаловались на несправедливый дележ призовых денег, мол, русские себе больше присвоили. Пришло недовольное письмо и от самого Али-паши, который сетовал на нанесенную ему горькую обиду, что его храбрым воинам не дали вдосталь пограбить, как полагается по старым традициям. На это Ушаков отвечал твердо: «Ежели бы албанские войска и турецкие вместе с нашими вошли в город и крепости, то и основания оных не могло бы остаться: все было бы истреблено, кровопролитие, плач и вопль последовали бы, междоусобия и войны были бы с островскими жителями. Я предвидел все это и крепости Корфу принял одними нашими войсками, высадя их со стороны моря на шпинаду (эспланаду. – В.Ш.)».

Петербургское начальство потребовало от Ушакова объяснений по нанесенным союзникам обидам.

– Как воевать, так последние, а как грабить да барыши делить, так первее первейших! – возмущались на наших кораблях, узнав о турецких претензиях.

Низостью турок Ушаков был обижен серьезно, чего-чего, а такой подлости он не ожидал. В сердцах выговаривал другу Пустошкину:

– Пусть проверяют все призовые бумаги, и если где я был несправедлив, готов за все ответить. Все сокровища в свете меня не обольстят. Никогда и ничего я не желаю и не ищу с малолетства, а потому целковый, из монаршей руки полученный, почитаю превосходнее всех иных драгоценностей!

– Так-то оно так, Федор, – кивал друг Пустошкин, – но имя свое честное защитить все же надо!

В сердцах вице-адмирал написал Томаре: «Я не интересовался нигде ни одной полушкою и не имею надобности. Всемилостивейший государь мой император и Его султанское Величество снабдили меня достаточно на малые мои издержки. Я не живу роскошно, потому и не имею ни в чем нужды, и еще уделяю бедным, и для привлечения разных людей, которые помогают нам усердием своим в военных делах. Я не имею этой низости, как злословит меня капудан-паша…»

Тем временем на Корфу учредили конституцию, которую вполне одобрил российский адмирал. Во главе «Сената семи соединенных островов», куда вошли депутаты от всех сословий, встал граф Анжело Орио, тот самый, что так помог нам при взятии Святой Мавры.

Затем учредили магистрат, казначейство и суд. Чтобы не злить турок, было объявлено, что Ионические острова отныне пребывают под протекторатом Высокой Порты, но под покровительством России. Что это означало на деле, вряд ли кто-то понял, но турки успокоились.

Узнав об установлении Ушаковым нового правления на Ионических островах, Павел Первый отнесся к известию благосклонно. Канцлеру Безбородко он сказал так:

– Отпишите Ушакову, что, коль меры, им принятые, согласуются с мыслями моими, я его нововведения одобряю!

– Спасибо и на том! – буркнул себе под нос, покинув императора, мудрый Безбородко. – Воистину говорят, чудны дела Твои, Господи!

* * *

В конце октября 1798 года на Мальте восстало местное население, англичане поддержали восставших огнем своих эскадр и французский гарнизон был заперт в укреплениях Ла-Валетты. Тогда же отряд командора Александра Белла в составе трех 74-пушечных кораблей начал плотную блокаду Мальты, демонстративно встав на якоря у Большой Гавани. В скором времени была отбита у французов и Минорка.

В Атлантике у союзников все пока тоже обстояло неплохо. Адмирал Дункан совместно с русской Балтийской эскадрой вице-адмирала Макарова по-прежнему полностью контролировали Северное море. Эскадра лорда Бриджпорта сторожила французов у Бреста. Сам граф Сент-Винсент большую часть времени, находившийся в Гибралтаре, держал попеременно эскадры адмиралов Кейта и Дукворта у Кадиса и на Минорке для перехвата французского флота, если он попытается прорваться из Тулона в Атлантику.

Когда Нельсон узнал о падении Корфу, ярости его не было границ. Еще бы, пока он болеет в Неаполе, русские за каких-то три дня управились с первоклассной крепостью.

Нельсон сразу же начинал интриговать, пытаясь посеять разлад между нашими и турками. Уполномоченный султана в Неаполе Келим-эффенди слушал доводы английского контр-адмирала, кивал в знак полного понимания головой, но ругаться с русскими никак не желал.

А тут еще донесение капитана Белла, ответственного за блокаду Мальты, сообщившего, что к нему пришел русский фрегат, с которого передали на берег воззвания, подписанные императором Павлом Первым. В нем российский император, как магистр ордена, призывал жителей к свержению французов и восстановлению орденских порядков под своею дланью.

– Русские и здесь меня опередили! Им мало того, что они умыкнули у меня Корфу, так теперь собираются увести из-под носа и Мальту! – разозлился Нельсон и отправил Беллу весьма злое письмо: «Нам донесли, что русский корабль нанес вам визит, привезя прокламации, обращенные к жителям острова. Я ненавижу русских, и если этот корабль пришел от их адмирала с острова Корфу, то адмирал – негодяй».

Впрочем, Нельсон вскоре все же прислал Ушакову свое вынужденное поздравление: «С усердием поздравляю Ваше Превосходительство с победою Корфы. Уверяю вас, что слава оружия верного союзника столь же для меня лестна, как и слава моего государя».

Занятие Ушаковым Корфу в одно мгновение изменило всю военно-политическую ситуацию. Теперь именно русские, а не англичане стали хозяевами Адриатики и восточной части всего Средиземноморья.

Между тем Нельсону стало лучше и, встав на ноги, он сразу принялся склонять короля Фердинанда к активным боевым действиям. Надо было утереть нос не только французам, но и союзникам! Нельсона активно поддерживал и премьер-министр королевства англичанин Джон Эктон.

– Давайте двинем вашу армию на север и освободим от французов Папскую область! – настаивал Нельсон.

– Но моя казна совершенно пуста! Как же я буду воевать? К тому же и Австрия еще не вступила в войну с французами, – пытался уйти в сторону трусливый король.

– Когда Англия увидит мужественные усилия неаполитанцев в борьбе с французами, то она не бросит своих друзей в беде и не оставит их в нужде! Что