Книга шахской славы. Часть 1 - Хафиз-и Таныш Бухари

и соответствовало его высокому положению и власти. Благословенный хакан Пир-Мухаммад-хан проявлял все свое старание для того, чтобы его величество [Абдулла-хан] достиг [своих] желаний и уладил наилучшим образом важные дела. Однако [Абдулла-хан, находясь во власти] высоких помыслов и стремлений, не обращал никакого внимания на такие вилайеты, [как Меймене и Чечекту].

Стихи

У него важные дела, величие их бесконечно,

И самое ничтожное дело его больше, чем [весь] мир.

Стихи

Для любви нужны высокие помыслы, иначе

Как пылинка [могла] бы стремиться к высокому солнцу.

Все время в благородном сердце [Абдулла-хана] жила мысль о том, чтобы, подобно государю небесной сферы, то есть щедрому владыке-солнцу, обнажив меч, инкрустированный золотом, включить в орбиту своей власти весь мир и, подобно утру, освещающему мир, светом справедливости озарить вселенную от востока до запада.

Стихи

Высокие стремления приведут тебя к величию,

Не ищи другой лестницы, чтобы подняться на этот купол величия.

Суть этих слов следующая.

Ранней весной упомянутого (962/1555) года войско зелени и пахучих трав завоевало просторы садов и цветников, а прелестный султан весны водворил на вершину гор красное, как рубин, знамя из тюльпанов.

Четверостишие

Оттого что законы султана весны справедливы,

Его зеленые [полчища] завоевали просторы земли.

Везде он снаряжал войска из зелени,

Благодаря его прибытию мир превратился в рай. /83а/

И тогда в доблестном войске Бухары поднял голову вражды Халкман-бий дурман. Он отложился от Бурхана и направился к Каракулю. Некоторые тамошние эмиры, такие, как Джангельди аталык кунграт, его брат Халкман аталык, Тангри-Кули хитай и другие, каждый из которых по мужеству и отваге был единственным и непревзойденным для [своего] времени, вследствие кое-каких недостойных дел и неподобающих слов, постоянно исходивших от Бурхана, объединились и захватили крепость Каракуля. Отправив челобитную к подножию трона государя — покорителя мира [Абдулла-хана], они просили [его] почтить [их своим] прибытием. Его величество [Абдулла-хан], посоветовавшись со столпами государства, удовлетворил просьбу их (т. е. эмиров Каракуля). Вместе со [своими] братьями, такими, как Узбек-султан, Хусрав-Мухаммад-султан и другие, он отправился в Каракуль.

Когда на горизонте этой страны показался полумесяц [ханского] балдахина, вызывающего беспокойство в небе, все эмиры [Каракуля поспешили] встретить кортеж [Абдулла-хана]. С достойными дарами и соответствующими случаю подношениями они поспешили к нему шагами покорности. Заверив в [своей верной] службе, выразив покорность, они [достигли] безмерного счастья, удостоившись чести поцеловать стремена [хана]. Вместе со славной свитой его величества они вошли в крепость и вручили ключи от крепости привратникам великого [Абдулла-хана]. Они оказали [Абдулла-хану] всевозможные почести и сделали это с большой охотой.

Когда правитель Бухары Бурхан узнал об этом великом событии, по необходимости он отправил в Самарканд гонцов и известил Борак-хана об этом страшном деле. Хан Самарканда [Борак-хан] тотчас же созвал своих вельмож и соизволил сказать: “Даже тогда, когда войско его (т. е. Абдулла-хана) было крайне незначительно, когда число его воинов не превышало трехсот человек, оказать им сопротивление было чрезвычайно трудно, до крайности затруднительно. В настоящее время, когда с помощью Творца и по благосклонности судьбы количество воинов в этом отряде возросло, оказать [ему] сопротивление и воевать [с ним] не представляется возможным. Вместе с тем, пока битва не проиграна, не следует отказываться от битвы. Теперь, хотя и есть [у нас] сила для отражения [противника], однако подавление этого мятежа не следует представлять себе легким”. Мисра: Воздействовать на события следует еще до того, как они случаются.

Словом, после того как закончилось совещание и обмен мнениями, [Борак-хан] приказал, чтобы войска Шахрисябза, Самарканда, Ура-Тюбе, Ходжента, Сайрама, Ташкента, а также войска Ахсикета, Андижана вместе с людьми из Дашта и Туркестана в кратчайший срок присоединились к войску его (т. е. Борак-хана).

[После того как собралось войско, Борак-хан] немедленно выступил на помощь Бурхану с двумя тысячами отборных богатырей, способных, опытных, храбрых воинов. Правитель Бухары [Бурхан-султан] /83б/ шагами поспешности пошел навстречу [Борак-хану]. Встреча их произошла в местности Дурбай[623]. [Бурхан-султан] принес многочисленные подарки, бесчисленные дары и вручил [их] хану Самарканда [Борак-хану]. Борак-хан перечеркнул чертой прощения прежние грехи его (т. е. Бурхан-султана). Между сторонами был заключен договор и соглашение, похожее на соглашение между отцом и сыном. После этого с войском, [многочисленным], как муравьи, огромным и отважным, соперничающим с судьбой, похожим на дива, подобным Ариману, они выступили против его величества могущественного [Абдулла-хана]. Они взяли в кольцо крепость Каракуля, словно окружили ореолом луну.

Месневи

Когда враги соединились друг с другом,

С войском, более многочисленным, чем морские волны,

Они выступили против его величества [Абдулла-]хана,

Направились по пути мести [ему].

Они осадили крепость со всех сторон,

Окружили [ее], словно ореол луну.

Науруз-Ахмад-хан и Бурхан-султан с прочими султанами и столпами государства подошли с безграничным войском, неисчислимой ратью и тотчас же окружили крепость, уподобив [ее] камню, оправленному в перстень. Его величество могущественный [Абдулла-хан], уповая на милость бога, приказал, чтобы [воины] обратили исключительное внимание на [укрепление] крепости с внешней стороны, не допустили ни малейшего пренебрежения и невнимательности при укреплении башен и стен ее, приготовили бы орудия для защиты крепости и все необходимое для отражения [врага], чтобы в охране и защите крепости по возможности соблюдали осторожность и осмотрительность. Поступая согласно [этому] непреложному приказу, столпы государства и вельможи его величества [Абдулла-хана] так [хорошо] укрепили эту сильную крепость, что у ночного вора — воображения, у быстролетящей стрелы-фантазии были коротки руки, чтобы овладеть [хотя бы] подножием ее. Его величество [Абдулла-хан] сам лично проявил заботу [об охране крепости]. Каждую башню он закрепил за определенным храбрецом, с тем чтобы каждый был готов в случае нападения врагов оказать [им] сопротивление и отбросить их.

Два-три дня спустя мстительный Бурхан-султан, который был зачинщиком всей этой смуты, попросил [разрешения] у Борак-хана построить свое войско и, устремив коня смелости на поле храбрости, [применяя] хитрость и коварство, вступить в битву, чтобы нанести удар [врагу] и бросить аркан завоевания на зубцы крепости. Наконец с одобрения Борак-хана Бурхан-султан вызвал группу своих отчаянных храбрецов, таких, как великий, могущественный Назар-бий ибн Баки-бий найман, султан Йар-бий дурман и Хасан-Бурн бахадур. Он одел их в латы, вооружил и послал их в крепость для битвы и сражения, на бой.

Его величество [Абдулла-хан], со своей стороны, приказал, чтобы опытные храбрецы и отборные богатыри,