Роковая ошибка княгини - Ирина Сахарова

— А-а, и руку поранил, глядите-ка! — Заметил обманутый муж, в котором наблюдательность проснулась что-то уж слишком поздно. — Должно быть, когда через окно от моей Марфуши сбегал? Что, б****е отродье, не ожидал, что муж на неделю раньше с промысла вернётся?! У-ух, я тебя сейчас!

И он, сотрясая кулаком, бросился на Сидоренко, отодвигая со своего пути вышедшую навстречу тётю Клаву, но его остановила, как ни странно, Александра. Такой решительности от неё никто не ожидал, включая её саму — Ипполит Афанасьевич ей никогда не нравился, и она не видела для себя ни единой причины ему помогать. Но, так уж она была устроена, так уж её воспитал дорогой отец: если можешь помочь человеку — помоги. Какая разница, выгодно тебе это или нет. Если выгодно — хорошо, а не выгодно — помоги просто так, безо всякого умысла!

Вспомнив о папенькиных советах, Саша встала перед Сидоренко, широко расставив руки, загораживая его собой от разъярённого мужчины.

— Господин Нифонтов, призываю вас немедленно остановиться! — Провозгласила она с претензией на официальность. Савелию Савельевичу достаточно было просто дунуть, чтобы смести эту хрупкую барышню со своего пути, но именно этот её строгий тон, а так же её напускная воинственность сделали своё дело — он притормозил. Но это вовсе не значило, что через секунду он не бросится на горе-любовника снова.

— Ты кто такая, девочка? — Спросил он, однако, без особой враждебности. — И откуда знаешь моё имя?

Совсем голову потерял от ярости, бедняжка.

— Вы сами назвались минутой позже, — вздохнула Александра с искренним состраданием. — Да что с вами, боже? Вы не в себе! Давайте успокоимся и поговорим как воспитанные люди…

— Воспитанные люди не спят с чужими жёнами! — Закричал оскорблённый в лучших чувствах Савелий Савельевич. — Я эту сволочь из-под земли достану! Ублюдок! Да как ты…

— Господин Нифонтов, вы ошиблись! — Ну очень убедительно произнесла Александра. Настолько убедительно, что Сидоренко и сам чуть не поверил, что разыгравшаяся в морге сцена — всего лишь досадное недоразумение. И только потом додумался удивиться: а с чего это вдруг она его покрывает?

— Савелий Нифонтов никогда не ошибается! — Повторил очевидную истину разгневанный мужчина, но Саша была не менее упряма.

— Вы не в себе, хотите, я дам вам успокоительное? Пойдёмте наверх, сядем в приёмной, и я напою вас валерьяновой настойкой.

— Не нужно мне никакое успокоительное! Говорю вам совершенно точно, это он, он, упырь, чучело плешивое, грел постель моей Марфуше, покуда я уезжал на промысел! Я всегда подозревал…

— Со свечкой, что ли, стояли, ваше благородие? — Подал голос «упырь» и «чучело плешивое». Несмело говорил, но всё же не молчал, чтобы не показаться трусом.

— А может и стоял? Ты зенки-то свои паршивые не отводи, я тебе их сейчас живо повыкалываю за мою Марфушу! И на обед ими закушу! А ну иди сюда, сладострастник! Ты это, больше некому, вон и рука разодранная, непривычно через окно-то уходить? Обычно через дверь, покуда Савелий Савелич на промысле, денежки для Марфуши зарабатывает? Ах ты паскуда!

«Если наверняка не видел, может, шансы ещё есть», подумала Александра, и пошла ва-банк.

Ещё шире расставив руки, она сделала шаг вперёд, точно собиралась сердечно обнять господина Нифонтова, но делать этого не стала, лишь легонько взяла его за плечи.

— Савелий Савельевич, миленький, к чему почём зря на доктора грешить? — Ласково, тихонько, как с капризничающим маленьким ребёнком, заговорила она, заглянув в его лицо. — Не он это, обознались вы! Наш Ипполит Афанасьевич сегодня всю ночь в больнице дежурил, правда, тётя Клава?

Тётя Клава оказалась женщиной смышлёной, бывалой. Сразу смекнув что к чему, она энергично закивала в подтверждение Сашиных слов, и внушительный бюст заколыхался в такт её движениям.

Как ни странно, подействовало. То ли сыграл роль серьёзный тёти Клавин вид — ну не станет же врать эта добродушная женщина, дожившая до благородных седин? Да и девочке этой миленькой тоже, вроде как, выгораживать доктора Сидоренко незачем. И смотрела она так проникновенно, что вся былая уверенность Савелия Савельевича мигом куда-то испарилась.

Он стянул с себя котелок, и принялся нервно мять его в своих больших руках, которыми ещё пару секунд назад намеревался задушить героя-любовника.

— Я… но я же… но я… он ведь к ней ходил…

— Ой, и дурак же ты, Нифонтов! — Пришёл самому себе на выручку Ипполит Афанасьевич. — Болела твоя Марфуша, чахлая совсем была! Сгорела бы в лихорадке, если б не мои микстурки! — И он поглядел на Александру — мол, подтверди.

Эх, что уж там, подумала она, и кивнула:

— Да-да, Ипполит Афанасьевич у нас самый лучший на всю больницу доктор! Вы бы лучше спасибо ему сказали, чем с кулаками кидаться!

— Да кто ж тогда, если не он? — Возмущённо пробормотал Нифонтов, стыдливо оглядывающийся по сторонам, и не знающий, куда себя деть. — Марфуша, вроде, ни с кем больше дружбы-то и не водила! Разве что… почтальон? Неужели этот щербатый старикашка Семёныч?!

Сидоренко принялся кивать, всячески стараясь отвести от себя подозрения, а Александра лишь прикусила губу, представляя следующий визит Нифонтова, на этот раз в здание почтамта. Ах, прости, бедный Семёныч, кто ж знал, что так получится!

Но это они ещё рано радовались.

— Постойте-ка! — Вдруг воскликнул Савелий Савельевич. — А рука! Рука у него вона какая, изрезанная! Через окно уходил, сегодня, когда я вернулся, ну точно он! А ну иди сюда, наглая морда!

А вот на это, действительно, нечего было возразить.

— Тихо, тихо, господин Нифонтов! — Вновь взяв его за плечи, Сашенька заставила вновь взбунтовавшегося мужчину сделать шаг назад. — Не делайте поспешных выводов, умоляю вас! Наш Ипполит Афанасьевич всего лишь поранился во время операции.

— Ну да, — легко согласился Сидоренко, — как Базаров.

— Какой ещё Базаров? Кто такой Базаров? Это он ночевал у моей Марфуши?

Александра взялась за голову в порыве отчаяния. Аргументы у неё закончились. Но тогда, на счастье Сидоренко, за дело взялась тётя Клава, тоже не знавшая, кто такой Базаров и причём здесь он.

— Савелий, как вас там? Савелич? Миленький, дорогой, успокойтесь Христа ради, на ваши крики сейчас вся больница сбежится! Ни к чему это, у нас приличное заведение, а вы?! Неужели не стыдно, на доктора, на хорошего человека наговаривать! — Пришёл её черёд брать Нифонтова за плечи, но она ещё и развернула его подальше от Сидоренко — так, на всякий случай. И заговорила громким шёпотом, акцентируя внимание Савелия Савелича на том, что шуметь в стенах больницы совсем не обязательно: — Ну что вы, право слово! Обычное дело, житейское! Подумаешь, загуляла жена? Но доктор-то наш причём? Вроде, и не красавчик-то больно… а вы! Ишь, чего удумали, стыдно должно быть! Ещё назавтра извиняться придёте, когда остынете, и поймёте, как глупо себя повели!