В ожидании счастья - Терри Макмиллан

— Ты не доставлял мне особых неприятностей. Во всяком случае, таких, какие имеют другие матери — наркотики и все такое. Мне повезло, что у меня такой сын.

Тарик уперся о стол, положив ладони прямо на только что отглаженную рубашку, наклонился и поцеловал мать в лоб.

— Спасибо, мама. Можно мне кусочек пирога?

— Нет. Это для наших новых соседей.

— Каких еще новых соседей?

— Черная семья переехала сегодня в дом напротив.

— Ну, ладно. Я ухожу. — Он, пританцовывая, вышел из кухни.

Через минуту снова раздались звуки саксофона. Глория не могла скрыть улыбку. Такого сына она всегда хотела иметь: ответственного, уверенного, знающего, чего он хочет. Сегодня Глория еще раз убедилась в этом.

Дверь соседского гаража была открыта, видна была машина. Глория перешла улицу с еще теплым пирогом, завернутым в фольгу. На пороге стоял вчерашний мужчина.

— Здравствуйте, — сказал он.

— Здравствуйте, — ответила она. Вблизи он оказался очень привлекательным. Очень. Все приготовленные слова вылетели из головы. Почему? Ни перед одним мужчиной она не тушевалась, будь он даже намного старше ее или совсем незнакомый. — Я Глория Мэтьюс. — Она вдруг вспомнила свое имя. — Я живу напротив и хотела сказать вам и вашей семье:.Добро пожаловать".

— Спасибо. — В его голосе был заметен южный акцент. — Очень приятно. Зайдите, пожалуйста, хоть на минутку. — Он приглашающе повел рукой.

— Я не хочу к вам вторгаться вот так. — Глория все стояла на пороге. — Мне просто хотелось представиться. А ваша жена дома?

— У меня нет жены, увы, — отозвался он. — Она умерла два года назад, так что я один.

— О… простите. Мне очень жаль.

— Спасибо. А что это у вас? Пирог?

— Со сладким картофелем.

— Кто же не любит такой пирог! — рассмеялся он. — Входите, присаживайтесь. Я тут вожусь по хозяйству. Дочка обещала помочь распаковаться, но, кажется, не успевает взять внуков из детского сада, так что я пока занялся холодильником — морозилка не работает. Входите же.

— Я как раз приготовила обед и решила отнести вам пирог.

— Тогда и у меня будет обед, — вновь рассмеялся он.

Смеется он от души, и лицо у него какое-то располагающее. Хорошо бы войти, да неудобно, так не принято. Что он может подумать? А ведь будет жить прямо напротив.

— Да не стоит. Я попрошу сына принести вам что-нибудь. У нас, если честно, у самих все вчерашнее. Есть овощи и кукурузные лепешки, салат „оливье" и чуть-чуть ветчины.

— Настоящий пир. Не очень-то я привык к домашней еде. Спасибо, Глория. Откровенно говоря, я с утра ничего не ел. Как зовут вашего сына?

— Тарик.

— Как-как?

— Та-рик.

— А, африканское имя. Мне нравится. И легкое. А сколько ему лет?

— Семнадцать.

— Переходный возраст.

— Что поделаешь.

— Мои, к счастью, давно выросли и разъехались.

— Мой тоже, вероятно, уедет в июне.

— В колледж?

— Что-то вроде.

— И где вы только отыскали „что-то вроде" колледжа?

Глория не могла ответить. Она из всех сил старалась не смотреть на него, ей это не удавалось. Глядела прямо ему в глаза. Как будто он ее загипнотизировал, потому что она даже не слышала его. Его губы двигались, а она думала: если ему пятьдесят, то он отлично выглядит. Пятьдесят — это ведь немного. И кожа у него гладкая, как у тридцатипятилетнего. Судя по всему, он сам о себе заботится или это делает кто-то другой. И он живет теперь через улицу, прямо напротив их с Тариком дома.

— Извините, — услышала она собственный голос. — Что вы сказали?

Он улыбнулся.

— Кажется, спросил, где же вы отыскали „что-то вроде" колледжа?

— Сын играет на саксофоне и может сейчас поехать в турне с организацией „Все вместе". Не знаю, стоит ли ему это делать.

— Пусть едет. А что думает его отец?

— Его отец живет где-то в Калифорнии.

Почему она так разоткровенничалась с совершенно незнакомым человеком?

— Так вы в разводе?

— Да. — Она не хотела, чтобы он плохо о ней подумал.

— Тогда вот что, Глория. Если вам что-то понадобится сделать по дому, не стесняйтесь, заходите. Я на все руки мастер, — гордо сказал он и засмеялся. — Я с удовольствием помогу. Честное слово.

— Вы так добры… О, а я до сих пор не знаю, как ваше имя.

— Марвин, Марвин Кинг.

— Очень рада нашему знакомству, Марвин, — сказала она и наконец вручила ему пирог. — Добро пожаловать к нам. А сейчас я подогрею обед и пришлю с Тариком.

— Спасибо вам, Глория, — кивнул он. — Надеюсь, скоро увидимся.

— Я тоже надеюсь, — задохнулась Глория и пошла домой.

Она постаралась идти прямо. Что-то подсказывало ей, что он смотрит ей вслед, она обернулась, чтобы проверить, и верно, он стоял на пороге и махал ей рукой. Она тоже помахала, смеющаяся от счастья, потому что еще ни один мужчина не смотрел ей вслед, ни один не предлагал помочь ей по дому, ни один не заставлял ее чувствовать такое головокружение. Глории это понравилось. Настолько, что ее колени подгибались с каждым шагом. Сердце трепыхалось, как будто к нему приделали крылья. Это состояние тоже было ей неведомо. Перед ней открывались новые горизонты. Глория и не знала, что испытывать тягу к другому человеку, может быть так приятно. Она прикрыла глаза и взмолилась, чтобы не упасть и дойти до своих дверей, и, к ее изумлению, на этот раз Бог услышал ее.

БЛИЖЕ К СЕРДЦУ

Я так рада, что Рассел снова со мной! Пока, правда, не на все сто… Пока. Почти все его вещи еще там, в его другом доме, и трудновато получить их назад, потому что та поменяла замок. Она быстро узнала, что он у меня, у нее хватило нахальства позвонить сюда и спустить на меня всех собак.

— Слушай, ты, безмозглая сучка, — начала она.

Сначала мне захотелось бросить трубку, Да так, чтобы у нее долго отзывалось в ушах, но любопытство взяло верх, и я стала слушать, не вступая, естественно, в „разговор".

— Как ты могла пустить этого сукина сына обратно в свой дом, не говоря уже о постели! Ты же знала, что он тебя бросил и прибежал ко мне! Скажу тебе одну вещь: ты, видно, просто здорово накачалась, когда впустила его, он же не стоит и двух центов, и ты должна это знать лучше, чем кто бы то ни была Ничего хорошего с ним не жди, ты же сама себя в неприятности впутываешь! Кстати, а сколько тебе лет? Ты, наверное, сдвинулась, помешалась на нем — иначе непонятно, зачем тебе снова все эти адские муки, ведь он же обыкновенный смазливый потаскун, который не может контролировать свой собственный член. И знаешь, можешь забрать себе это ничтожество! Оставь его себе, мне его задница не нужна. Хочешь услышать еще кое-что? Советую помолиться, чтобы он не наградил тебя лишаем или еще какой-нибудь дрянью, как меня. Так что береги себя. — И она швырнула трубку.