Витязь специального назначения - Юрий Каменский

— Они хотят с вами подружиться, — без труда перевёл он, — принести присягу кнезу. Нашему, то есть, Климу, — пояснил лесовик, — они могут воевать, быть стражей, они хорошо умеют драться. В бродяжничестве их племя приходит в упадок, они хотят, как его? А! Жить на одном месте, оседло, то бишь, завести детей. Зовут его Арраст.

— Скажи ему, — ответил Барс, — что мы не против, если они присягу принесут, как положено. И удобное место для жительства можно выделить. Дело для них найдётся. Как они в лесу ориентируются?

— Ну, до меня им, конечно, далеко, — хмыкнул Финогеныч, — но против вас, конечно, отменно. Подойдут так, что человеческое ухо ничего не уловит.

— Вот и прекрасно, — резюмировал Акела, — это как раз пригодится. И довольно скоро.

Гоблин проворчал что-то ещё. Финогеныч удивлённо приподнял косматые брови.

— Он говорит, что подарок вам принёс.

— Какой ещё подарок? — вслух удивился Акела.

— Не знаю, — пожал плечами лесовик и что-то пробормотал Аррасту. Тот осклабился и, повернувшись к лесу, рявкнул. Оттуда вылетел здоровенный, ничуть не меньше самого вождя, гоблин с небольшим мешком. Взяв его, Арраст ловко развязал и вытряхнул на траву какой-то округлый предмет. В нос ударил запах мертвечины. Акела понял, что перед ним голова. Чья бы это?

— Борисыч, это же шаман нетопырей, — негромко сказал Барс. Ах, вот оно что! Гоблин скалил жёлтые клыки в дружелюбной улыбке. Прямо тебе Дед Мороз с картины сдвинувшегося сюрреалиста.

— Финогеныч, поблагодари его от нас. Как они до этих крыс подземных добрались?

— Они случайно вошли в эту пещеру. Те, пещерные, стали к ним подкрадываться, — леший хмыкнул, — не знали они, дурни, что орки в темноте видят, как днём. Вот и получилось, что целились напасть на мирных путников, а попали на отъявленных головорезов. Тут он вспомнил, что ему сын про вас рассказывал. Ну, и посчитался заодно и за себя и за вас.

— Добро, — кивнул Акела, — проводи их к Сержу и отдай под его начало. В охране лесных рубежей им цены не будет. Приказывать ему могут: кнез Клим, воевода Барс, я и воевода Серж, а более никто. Передавать приказы могут ты, Соловей или Уррак. Всё, спасибо тебе.

Финогеныч, ворча и похрюкивая, передал вождю объявленную диспозицию. Тот в ответ что-то кашлянул, прижал ко лбу левую ладонь и поклонился. Барс в ответ хлопнул его по могучему плечу. Они дружески попрощались с Финогенычем и пошли к ковру. Вот тебе и готовая группа отсечения. Теперь, если кызбеки надумают прятаться в лесу, они не обрадуются этой встрече. Он суеверно сплюнул через левое плечо и уселся на ковёр.

…В покоях, их всегдашней кают-компании, было немного шумно. Кнез Клим с Главным Воеводой Барсом изволили спорить.

— Славик, — сдержанно объяснял Андрей, — я понимаю, что у тебя сейчас хлопот полон рот, но и про безопасность нельзя забывать. У тебя половина бояр — потенциальные «кроты», это как минимум.

— Андрей Василич, — Клим проникновенно прижал руки к груди, — ты в этих делах лучше меня разбираешься, я колхозник, что с меня взять? Ну, нету у меня сейчас времени с этими боярами долбанными разбираться, нету. Борисыч, хоть ты меня поддержи, что ли? Кстати, куда это вы пропали?

— Отвечаю по порядку. Василич прав, как всегда. А летали мы с Аррастом общаться. Это папа нашего Уррака, он к тебе на службу поступил. Тебе осталось только место для проживания его племени выделить.

— А сам-то Уррак знает?

— Нет ещё.

— Пойду ему расскажу, — поднялся Клим, — не возражаешь?

— Что ты, Господь тебя спаси! — Акела сделал испуганные глаза, — кто же посмеет кнезу возражать на его вотчине?

— Ну и злыдень же ты, Борисыч, — укоризненно покрутил головой Клим, выходя.

— Открыл Америку, — хмыкнул Акела, — можно подумать, для кого-то это новость.

— Слушай, — повернулся к нему Барс, — ну как мне этому крестьянскому сыну втолковать?

— А зачем?

— То есть как это, зачем? — Андрей был выбит из равновесия.

— Василич, ты умница и крутой профи. Ну, подумай сам. Начальству докладывают в двух случаях. Либо ответственность с себя снять, санкцию на что-то получить — это раз. И ну уж в о-очень редких случаях — услышать толковый совет. Твоё обращение к Климу под какую из этих категорий подпадает?

— Борисыч, — помолчав секунд пять, начал Андрей, — если такой умный…

— Строем не хожу и тельник не ношу. А не богатый, потому что мне мой начальник Андрей Васильевич платил мало, — без запинки отчеканил Акела, — кстати, о сволочах. «Засланец» от Джура-хана вернулся.

— Когда? — напрягся Барс.

— Мне доложили, когда сюда шёл. Ласка у него на хвосте уже висела, конечно.

Андрей кивнул, это его как раз не удивило. Родственница Великого Кнеза была ими отбита у шайки разбойников, которую возглавлял её покойный папаша. Покойный, между прочим, при её прямом соучастии. Сложные отношения были у атамана Мизгиря с доченькой.

Ещё при прежнем кнезе они внедрили Ласку в терем судомойкой и прачкой. Теперь, когда Светловодьем уже заправляет Клим, можно было выходить из подполья, но она упорно отказывалась. Её нисколько не прельщала жизнь богатой девицы в тереме, это была шпионка и авантюристка по жизни.

Что греха таить, она и в самом деле была в этом деле бесценным самородком. Честно сказать, её категорические отказы выйти из игры принимались с затаённым вздохом облегчения. Просто потому, что половина проводимых операций имели в схеме такой важный элемент, как кнезинка Ласка.

О её истинной роли в событиях из стражи знал только Малыш, с самого начала принимавший активное участие во всех этих шпионских игрищах. Он подчинялся Ласке напрямую. Уже давно минуло то время, когда его грызло ущемлённое мужское самолюбие. Малыш стал верным соратником кнезинки ещё и потому, что для всех остальных грозой изменников и посылов был именно он. Ласка была равнодушна к таким пошлостям, она получала удовольствие от самой деятельности.

Правда, будем справедливы, когда в узком кругу ею восхищались такие зубры, как Барс или Акела, она цвела и пахла, усиленно делая вид, что «хулу и похвалу приемлет равнодушно». Невысокая, тоненькая, с невзрачной, на первый взгляд, внешностью, она была идеальным «топтуном». Помимо всех прочих качеств, конечно.

Выросшая в шайке татей, любым оружием владела как собственными пальцами, а в рукопашной не всякий мужик мог составить ей конкуренцию. Прибавьте сюда врождённый артистизм, соединённый с искусством перевоплощения и маскировки. В общем, покойная Мата Хари повесилась бы от зависти. Встреча с друзьями стала для девчонки её звёздным часом.

Они вышли из покоев и пошли по коридору. Почувствовав что-то, Акела обернулся. Ласка, скромно опустив глаза, стояла в двух шагах от них.

— Ласка, пощади мои старческие нервы, — засмеялся Акела, — заикой ведь когда-нибудь сделаешь.

— Это ты шутишь, — полувопросительно ответила девушка, — ты ещё совсем не старый.

— Вот хватит меня кондрашка, — проворчал Акела, — стану совсем, докладывай, суперагент.

— Полдня походил по ярмарке, побеседовал с двумя торговцами, обоих я знаю. Затем пошёл к боярину Худолею, там оставлен под наблюдением.

— Худолей — это который? — поинтересовался Барс.

— Высокий, худой, лицо жёлтое, вытянутое, козлиная борода, — не задумываясь, стала перечислять Ласка.

— Стоп, — остановил Акела, — помню. Соратник Славодума, на пару кнезу нашему кровь пили.

— Помню, — кивнул Андрей, — Ласка, образуйте с Малышом трёх уважаемых граждан к дому Худолея.

— Понятыми? — понятливо кивнула Ласка и исчезла за поворотом.

— Твоя школа? — усмехнулся Андрей.

— Толковая девушка, — отозвался Акела, — целой группы стоит.

…В понятые были приглашены двое бояр, что на памятном заседании боярской думы спорили с покойным Славодумом, и ещё один молодой боярин, которого Акела не помнил. Однако, ни на минуту не сомневался, что кого попало не пригласят.

К терему подошли всемером — кнез Клим, Акела, трое бояр и два дюжих стражника. Барс с Лаской взяли на себя задачу перекрыть пути возможного отхода. Боярское жилище было серым и невзрачным, как и все остальные терема знати. У Акелы мелькнула мысль, что эта убогая серость служила и некой защитой. Слишком уж жадным и завидущим был прежний кнез-мог, не задумываясь отнять то, что понравится. Вот и маскировались, по возможности. На требовательный стук в ворота высунулась толстая холуйская рожа.

— Болен боярин, не принимает гостей.

— С каких это пор боярин кнеза в воротах держит? — зловеще спросил Клим, проворно поймав холуя за бороду. Оттолкнув его, они вошли в ворота, и, не обращая внимая на челядь. Холуи, сновавшие по двору, при виде них попрятались, как мыши. Они поднялись на крыльцо и вошли в терем. А тут изнутри, и впрямь, куда как поярче и побогаче убрано.