Витязь специального назначения - Юрий Каменский

Акела бережно взял птицу в ладони.

— Ах, ты, птичка наша бесценная. Проводишь нас?

Видимо, это совпадало с теми наставлениями, которые Финогеныч дал вестнику, потому что ворон в ответ хрипло каркнул и боком, по-птичьи, глянул на Витязя.

Через час в небо взвился ковёр, держа путь к Зорастанской границе. На нём сидели трое, — Барс, Акела и Викинг. На плече у Акелы, нахохлившись, сидел пернатый проводник.

— Интересно, — вкрадчиво спросил привыкший уже к подначкам друзей Серж, — почему эта мудрая птица не захотела сидеть на моём плече, а выбрала самого старшего из нас?

— Просто мудрая птица выбрала самое старое и крепкое дерево, — серьёзно ответил Акела, — хрен ли ей в таком саженце, как ты?

— Да нет, — высказал свою версию Барс, — просто у них профили одинаковые. У Борисыча тоже клюв не хилый.

Серж прыснул, как мальчишка.

— Правильно, — нимало не смутившись, поддержал друга Акела, — сами, чай, знаете, старый ворон не каркнет даром. Вот и слушайтесь дядьку, пацаны.

«Пацаны», переглянувшись, тихо рассмеялись. Однако, пора было переходить на режим молчания. Хотя темнота была, — хоть глаз выколи, но по времени Зорастанская граница уже должна быть где-то рядом. Следовало попридержать язык, с высоты звуки, особенно в ночи, разносятся далеко. Не стоило обнаруживать себя раньше времени.

Достаточно уже того, что сама операция задумана из разряда крайне наглых. Всего-то делов — войти в тщательно охраняемый шатёр восточного владыки. Затем мирно поговорить с ним о ненападении, после чего уйти. Причём, убраться обязательно живыми и без потерь. Даже при наличии ковра-самолёта акция дерзкая почти до безрассудства.

Ветерок обвевал лица, под тёплой одеждой было уютно, группа начала клевать носом. Резкий «карк!» прогнал дрёму, звёзды уже поблекли, на горизонте обозначилась серая полоска. Убедившись, что его поняли, Каркуш свалился с плеча и, расправив крылья, поднялся с ковра и полетел впереди.

Минут через пятнадцать в почти полной темноте на земле обозначились предметы, похожие не то на большие валуны, не то на купы кустов. Кое-где между ними светились огоньки костров.

— Лагерь, — тихо шепнул Акела, — а это юрты.

Теперь осталось только найти нужную. В полной тишине они призраком скользили метрах в пяти над землёй. Снизу доносился запах конского навоза и дымка от костра, в котором вместо дров горел сухой кизяк. Букет дополнял оттенок вони от большой массы человеческих, давно не мытых тел. Лениво перекликались сторожа, постукивали копытами кони.

Вдруг ворон дал круг над одной из юрт. Белая войлочная палатка окружена воткнутыми в землю бунчуками, у входа двое верзил в полном вооружении. Кажется, то, что надо. Ковёр завис в воздухе.

Совещаний не было. Барс, съевший зубы на диверсионных операциях, всё расписал заранее. Самолёт тихо опустился рядом с юртой, только сбоку от входа. Акела бесшумно стал приближаться к палатке. Будь ты хоть какой профи, в этот час внимание притупляется у любого волкодава, особенно если сидеть на месте неподвижно.

Без труда сосредоточившись на ближайшем охраннике, он уже привычно отправил нужный посыл его мозгу. Тот продолжал сидеть, держа на коленях саблю, но голова его уже бессильно упала на грудь. Один готов. Тихо переместившись к самому входу, используя спящего стража как прикрытие, он повторил то же со вторым. Есть. Вот теперь можно и поговорить.

Находящийся почти за спиной Барс бесшумно прошипел в самое ухо: «Внутри тоже кто-то есть». Акела кивнул. Он поднял сжатый кулак и перевернул его торчащим большим пальцем вниз, вопросительно глянул на друга. Андрей пожал плечами — как Бог даст, после чего тихо шмыгнул внутрь. Напряжённый до крайности слух Акелы уловил только отзвук какой-то возни, затем тихое шипение, которое едва слышно издал сквозь зубы Барс. Акела скользнул следом и тщательно закрыл за собой полог.

Он достал из кармана коробок спичек, чуть не на коленях выпрошенный у запасливой Савельевны. При вспышке спички с ложа взвилось тело с клинком в руках. Андрей прыгнул, словно настоящий барс. Удар встретил шустрого хана в момент прыжка, клинок отлетел в угол, а хозяин шатра уже безжалостно прижат к коврам. Локоть руки Барса невежливо давил на его горло.

Да, внешность у хана характерная. Крепкий мужик лет тридцати, раскосое скуластое лицо, бритая голова, усы, растущие от уголков рта. Пожалуй, примерно таким Акела его себе и представлял.

— Джура-хан, — он смотрел полководцу прямо в глаза, — мы пришли поговорить с тобой. Если не станешь кричать и звать стражу, мы не тронем тебя. Закричишь — убьём. Если согласен поговорить, моргни глазами.

Он не слишком надеялся, что хан его поймёт, но один из «языков» сказал, что хан умеет говорить на многих языках. Почему бы ему не знать и русского? Действительно, старательно моргнул несколько раз. Акела глянул на Барса, тот отпустил горло пленника, готовый, однако, в любую секунду вцепиться в него снова.

— Вы очень смелые люди, — с оттенком уважения в голосе сказал Джура-хан, по-русски он говорил практически без запинки, только с характерным тюркским акцентом, — вот только совсем глупые. Даже если вы убьёте меня, как вы уйдёте отсюда? Скоро рассветёт.

— Хан, а тебе не всё равно будет? Ты уже будешь в краях счастливой охоты.

Узкие щёлки глаз насмешливо блеснули.

— Орыс[51], это слова жеребёнка-стригунка. Если бы вы хотели меня убить, не стали бы зря болтать. Этот аскер свернул бы мне голову как цыплёнку, я почувствовал его хватку.

Он усмехнулся, видя, что возражений не последовало.

— Тогда говорите, зачем пришли, время терять не надо. К тому же я вызвал на утро своих мурз. Когда они придут, мы все окажемся в одной ловушке — я у вас, а вы у них.

— Хорошо, хан, что ты умный, — прищурился Акела, — у нас говорят: лучше с умным потерять, чем с дураком найти.

Хан кивнул, выражая своё согласие с этой сентенцией.

— Я буду краток. Мы пришли предложить тебе не воевать с Руссией, — Акела предупредительно поднял руку, — подожди. Всё, что ты можешь сказать, я знаю. «Если сильные, разбейте или изгоните моё войско». Так? Мы можем и разбить и изгнать, только людей жалко. Не твоих, а своих. Над твоим войском, хан, не может быть лёгкой победы.

Глаза Джуры-хана превратились в щёлочки, но он молчал.

— Ты знаешь, что наше войско меньше твоего. Знаешь ведь?

Хан молча кивнул.

— Только одного ты не знаешь. У нас есть оружие, которого у тебя нет и быть не может.

— Ха, — коротко выдохнул пленник, — что такое оружие без человека? Если можешь победить, победи, а не выпрашивай победу, как нищий тенге.

— Есть такая победа, уважаемый хан, — спокойно заговорил Барс, — которая ничем не лучше поражения. Мы заранее знали, что ты ответишь именно так. Выслушай нас и запомни, о чём мы тебя предупредим.

Андрей помолчал секунду, как бы собираясь с мыслями. Хан молча ждал.

— Когда твоё войско перейдёт границу Руси, сама земля начнёт вставать на дыбы. Как табун диких жеребцов, она будет разрывать на куски и коней и всадников. Погибнет много народа, но тебя это не остановит, скорее всего.

От спокойного тона Барса вещи, которые он говорил, казались ещё страшнее. Лицо покорителя земель оставалось неподвижным, но чувствовалось, что слушает он очень внимательно.

— Когда ты не остановишься и пойдёшь дальше, в тебя с земли и с воздуха полетят огненные стрелы, они тоже будут рвать на части твоих воинов.

— Ты рассказываешь мне страшные сказки, как болтливая старуха, — насмешливо оскалил зубы хан, — и хочешь, чтобы я в них поверил?

— Нет, — покачал головой Барс, — мы знаем, что сейчас ты в это не поверишь. Ты только запомни наши слова, а поверишь, когда увидишь это своими глазами.

В это время снаружи послышались шаги и ругань на каком-то тюркском наречии. Во всяком случае, Акела, служивший в Средней Азии срочную, понял больше половины. Нож Барса нежно прильнул к шее хана.

— Скажи им, чтобы убирались и ждали твоего вызова у себя в юртах. Когда закончим разговор, мы уйдём.

— Как? — тихо спросил Джура-хан.

— Это уж наша забота.

Завоеватель с великолепным безразличием пожал плечами, затем на том же гортанном языке резко отослал прочь всех, кто был снаружи. Акела понял с пятое на десятое, что тот отдал именно то распоряжение, которого требовал Барс.

— Можешь убрать пока нож от моей шеи, снаружи никого нет. Говори дальше. Какими ужасами ты будешь меня ещё стращать?

— Вот этого тебе лучше не видеть, — спокойно сказал Барс, — потому что я сам бы не хотел этого видеть. Но, если ты не остановишься, будет гореть и земля и камень и даже сам воздух. Люди будут превращаться в хлопья сажи, земля на много лет будет отравлена и всё, что вырастет на ней, будет ядовито, как цикута. Половина Руссии будет лежать в руинах, но из твоего войска не уцелеет никто. Это нельзя будет назвать победой, но нога завоевателя не ступит на русскую землю.