Много шума из-за тебя - Саманта Янг

лжи. Глупой маленькой лжи. Помню, однажды он сказал мне, что был так счастлив со мной, что ему было страшно. Теперь я понимаю. Ему было трудно сказать мне правду, потому что он боялся, что я уйду. Трудно злиться на кого-то за то, что он так сильно любит тебя, что ведет себя как идиот. Так что – да, я прощаю его.

– Значит, и он тебя простит.

– А если нет?

– Тогда он дурак. И я буду здесь.

Я крепко обняла маму, мы покачивались на качелях, и осколки моего сердца, принадлежавшие ей, стали собираться в одно целое, а вслед за ними и те осколки, что принадлежали Роану. Настроение постепенно улучшилось, и вскоре я уже мысленно перенеслась в Англию еще до того, как оказалась там физически.

Глава двадцать восьмая

Организуя свой переезд в Англию, я выяснила, что Пенни еще не выставила магазин и квартиру на продажу.

– В глубине души я знала, что ты позвонишь, – заявила она, когда я позвонила, чтобы сказать, что хочу продолжить процесс покупки. Мне пришлось извиниться за то, что потратила ее время впустую, и пообещать, что на этот раз сделка будет доведена до конца.

Пенни пообещала никому не говорить, что я возвращаюсь, и сдержала свое обещание.

Роан мог не простить меня за то, что я сбежала от него, но это не означало, что мне не стоит переезжать в Англию. На расстоянии обман жителей деревни предстал в ином свете. Они так поступили не со зла. Даже наоборот. Грир была права. Они хотели, чтобы я, чужой человек, стала одной из них, и это в действительности было пусть и странным, но очень приятным комплиментом.

И я бы плюнула в лицо тому, кто сказал бы, что это не так.

Я все еще считала, что они поступили неправильно, но разве я сама не вмешивалась в их дела с исключительно добрыми намерениями?

Как иронично.

Вне зависимости от того, даст ли мне Роан второй шанс, я переезжала в Альнстер. Я брала на себя риск, что, если мы не окажемся в итоге вместе, вся деревня может на меня ополчиться.

И хотя мне не терпелось вернуться в Англию, я осталась на несколько дней с мамой и Филом, потому что теперь мы могли увидеться нескоро. Потом я вернулась в Чикаго, чтобы организовать доставку всех своих вещей в Англию.

К тому же мне нужно было попрощаться с Грир.

И да, у меня осталось достаточно слез для этого прощания.

Путь из Чикаго в Лондон, а потом из Лондона в Ньюкасл был мучительным. Мне никогда в жизни так не терпелось куда-то добраться. Поездка к северу от Ньюкасла была еще более утомительной. Измученная, бледная, пропахшая самолетом, я попросила такси поехать в поместье Роана.

Его настоящее поместье.

Альнстер-хаус.

Мне нужно было увидеть его. Это была часть обмана, который не должен был превратиться во что-то столь разрушительное. Я не очень-то понимала, чего ожидала от этого дома. Возможно, мне нужно было развеять свои сомнения, напомнить себе, что это просто кирпичи и бетон, что это не меняет того, кем является Роан.

Такси подъехало к огромному особняку, и моя смелость несколько поубавилась. Особняк не убедил меня, что Роан был обыкновенным, живущим на земле фермером.

Дом стоял в нескольких милях от главной дороги, окруженный полями. Вокруг особняка были ухоженные лужайки, они тянулись до горизонта, где переходили в ячменные и пшеничные поля.

Грунтовая дорога превратилась в гравийную дорожку с фонтаном посередине.

Величественная лестница вела к парадной двери роскошного дома.

Особняк был похож на уменьшенную версию дома мистера Дарси.

– Черт побери.

– Это здесь? – спросил водитель, с благоговением глядя на дом.

Как раз в тот момент, когда я собралась выйти из машины, в дверях появилась фигура. Женщина, одетая в консервативную юбку-карандаш и блузку. Я подождала, пока она спустится по каменной лестнице. Гравий хрустел у нее под ногами, пока она шла к такси.

Водитель опустил стекло.

Женщина, которой на вид было за пятьдесят, спросила:

– Могу я вам чем-то помочь?

– Мы ищем поместье Альнстер, – сказал водитель.

– Это оно, – она посмотрела на меня. – Я – миссис Смит, экономка. Чем могу помочь?

Я облизала пересохшие губы.

У Роана была экономка.

Конечно была.

– Я… я ищу Роана.

Ее брови слегка нахмурились, будто она пыталась понять, кто я.

– Мистер Робсон здесь не проживает.

– Вы знаете, где можно его найти?

– Возможно, вы сначала назовете свое имя?

Ничего себе, миссис Смит была старой школы. Я не была уверена, что хочу называть ей свое имя. Боялась, что как только она узнает, кто я такая, то сразу выведет меня с территории под дулом пистолета.

– Извините, что побеспокоила вас, – я похлопала водителя по плечу. – Поехали.

Пока мы отъезжали, экономка провожала нас взглядом. Я дала водителю указания, как добраться до фермерского дома.

Роан говорил правду. Он и правда не жил там, у него была своя, отдельная от родителей жизнь.

И хотя моя гордость все еще была уязвлена, а доверие подорвано, меня стало мучить чувство вины.

Мне следовало остаться.

Мне следовало прислушаться.

Машина петляла по грунтовой дороге, проезжая через овечьи пастбища, прилегающие к прибрежному поместью Роана, а у меня в животе бушевали бабочки.

Когда в поле зрения показался дом и окружающие его сельскохозяйственные постройки, у меня перехватило дыхание.

А потом я увидела его.

Они с Бобби опускали пандус грузовика, чтобы перевезти овец.

Сердце в груди бешено заколотилось, и хотя день был ветреным, у меня вспотели ладони и подмышки. Даже под коленками проступил пот.

– Сюда? – спросил водитель, останавливаясь у дома.

Я не ответила, и он повторил вопрос.

Я была слишком занята тем, что смотрела на Роана, застывшего на месте от удивления.

– Да… но вы можете подождать? Я оплачу ожидание.

– Хорошо, но счетчик работает, имейте в виду, – предупредил он.

Мне не было дела до счетчика.

На ватных ногах и с трясущимися руками я вышла из такси и обошла его.

Роан отошел от грузовика и сделал несколько осторожных шагов в мою сторону.

Мы смотрели друг на друга.

Целую вечность.

Мне казалось, что я не видела его красивое лицо несколько месяцев. Эти карие глаза… добрые глаза. Роан мог лгать о своем возрасте или о реальном размере своего состояния, но он никогда не лгал о том, кем он был.

Он сомневался во мне, когда пытался сказать правду, потому что боялся, что я уйду. И я оправдала его