Золотой воин - Алекс Орлов

– Не гони коней, сержант, – осадил его фон Крисп. – Мы не дезертиры, а то, что осталось от войска барона Литтара. Про битву на холмах у Арума слышал?

– Слышал, ваше благородие, – ответил сержант, узнавая в незнакомце офицера. – Только давненько это было, подзадержались вы, видать, в дороге.

Из темноты стали выезжать новые всадники, их здесь было не меньше полусотни.

– Может, и подзадержались, только с кандалами да на скамейке галерной по дорогам не шибко поскачешь!

Резкий тон дворянина и его уверенность в себе сделали свое дело, сержант пошел на попятную.

– Так вы, значит, хлебнули лиха?

– Со мной обошлось, а два моих солдата прошли всю комедию, я такой никому не пожелаю.

– Да я что, ваше благородие, по мне, так проезжайте, только мне направление ваше спрашивать надобно и из каких соединений будете...

– Уходили из Лонгрена, как сводный полк. Туда же и возвратимся, хотя не уверен, что нас там ждут, – ответил капитан как можно более грустно, а потом перешел в наступление: – А ты, сержант, что-то шибко на яни разговариваешь, горцы же, бывает, и двух слов связать не могут.

– Я не настоящий горец, ваш благородие, просто жил поблизости, меня в горцы и записали. Теперь я при них и толмачом, и сержантом. – Сержант сделал паузу и уже другим голосом продолжил: – Ваше благородие, у вас никакого излишка покушать не найдется, а то люди мои уже сменились, только я бессменный и совсем пустой остался, на кураге сижу...

– Этой беде мы поможем, пусть даже нет лишку, но служивый человек своего товарища всегда выручит.

С этими словами капитан выудил из сумки недоеденный кусок ветчины и подал сержанту:

– Бери, приятель, кушай.

– Спасибо, ваше благородие! Выручили!

– Тебя как звать-то?

– Сержант Круссель, ваше благородие!

– Ну, бывай, Круссель!

– И вам всего хорошего!

Латники остались позади, и путешественники с явным облегчением продолжили путь по каменистой дороге, но через пару сотен ярдов их встретил новый пост.

– Стой на месте, кто такие будете?

– Да ладно вам, сержант Круссель нас уже проверил.

– Так его не сменили? – удивленно спросили из темноты.

– Как же, дожидайся, разъезд сменился, а бедолага Круссель на одной кураге остался! Хорошо – мы выручили!

Такое знание деталей местной караульной жизни помогало проезжать не останавливаясь, поскольку на каждом последующем посту полагали, что это кто-то из своих.

Когда дорога пошла, наконец, под уклон, небо стало светлеть.

– Неужто минули, ваш благородие? – боясь поверить удаче, спросил Крафт.

– Ну, если под горой никого не будет, считай – минули.

Они спустились с перевала и у подножия гор не встретили никаких разъездов и постов. Небо продолжало светлеть, уже можно было немного разбирать дорогу.

– Ну что, ваше благородие, на ночь встанем или поедем, пока ноги держат? – спросил Крафт.

– Поедем, авось не упадем. Чем дальше от перевала, тем больше дорог, а там, глядишь, и до Гринвальда доберемся. Презабавнейший городок, да что я вам говорю, мы же вместе через него проходили.

– Вы-то, может, и проходили, а мы с Крафтом в овечьем загоне отдыхали, – усмехнулся Питер.

– Да? Ну, это так, простите, братцы, запамятовал. Предлагаю в него и не соваться, там ведь только мерзость одна. Девки, кальяны, да и разъездов, полагаю, по нынешним временам немало.

– До него еще Карамиз будет, – напомнил Питер, который немного повеселел, оказавшись по другую сторону гор.

– Вот туда мы точно не поедем, на яни там вообще не говорят и ждут прихода туранов.

– Зачем это? – спросил Крафт.

– Потому что тураны им ближайшие родственники, хотя пару деревень у них пришлые родственники, конечно, вырежут, но все равно обвинят в этом императора.

– Поганый, видать, народец-то? – уточнил Питер.

– Сволочной, – подтвердил фон Крисп.

– А что, ваше благородие, разбойников здесь больше нет? – спросил Крафт.

– Ну почему же нет? Найдутся, но уже небольшие шайки, до полусотни карсаматов, а туранов сюда и вовсе не пускают.

– Вот это правильно.

76

Как ни претило фон Криспу связываться с жителями Карамиза, но поутру, следуя по малопроезжей дороге в предместьях этого городка, они остановились возле чайной, владельцем которой был туземный хозяин – пожилой фунгуз.

– Добра пожаловать, хатиб! Добра пожаловать! – приговаривал он, распахивая скрипучие двери и делая руками приглашающие жесты.

– Рахтан, турганзы сыдык! – приказал хозяин худому босому мальчишке, и тот выскочил из помещения перевязывать лошадей, чтобы стояли поплотнее на случай, если прибудут другие гости.

– Присаживаетысь, сейчас все будет – кучнак, свежий чай, свежий барашек – уже через час...

– Часа у нас нет, приятель, но вот этот твой куч...

– Кучнак, хатиб! – подсказал хозяин.

– Да, что это такое?

– Теста кипит в масле, да? А потом мажут медом и еще немножко кипит! Вкюс, просто пальчики аткусиваищ, да? Я тибе говорю!

– Звучит неплохо! – сказал Питер и, бросив возле стола свой мешок, уселся верхом на покосившийся стул. – Хорошо, давай кучнак. Он большой?

– Такой маленькие шарики! – ответил хозяин, показывая на пальцах примерные размеры.

– Давай каждому по десятку и чаю, конечно.

– Адин минута, сичас все будит! – пообещал хозяин и выскочил через узкую закопченную дверцу, крича: – Рахтан! Рахтан, кучнал артабазы бючел!

– Ишь, забегал, по такому и не скажешь, что враг, – произнес Крафт, снимая под столом сапоги.

Капитан и Питер последовали его примеру, и по небольшому помещению стал распространяться жесткий солдатский дух. Однако скоро со стороны кухни начал проникать другой, весьма приятный аромат – пахло жареным тестом, медом и подожженным сахаром.

– А что, неплохо нас тут принимают, – снова заговорил Крафт.

– Если только яду не подадут, – серьезно заметил Питер, а когда на лице Крафта проявилось беспокойство, засмеялся. Вместе с ним засмеялись капитан и сам Крафт.

Дверца открылась, и хозяин внес большое медное блюдо, на котором красовалась горка поджаренных булочек с темными потеками меда.

– Ай, карашо, ай, весело! – воскликнул он и поставил блюдо перед гостями. – Ищо нимножко чай, я помню, – добавил фунгуз и вновь скрылся на кухне.

А спустя полчаса путешественники уже снова были на дороге, удаляясь от Карамиза сытыми и вполне довольными. Выспавшись накануне вечером, они чувствовали себя бодро и надеялись где-нибудь в живописной роще найти место для продолжительной дневки.

– В Гринвальде, конечно, условия можно сыскать получше, чем на природе, но эти разговоры про дезертиров мне очень не нравятся, – рассуждал в седле фон Крисп, прищуриваясь на набиравшее силу солнце.