Идеальная невеста - Бренда Джойс

Головная боль стала такой сильной, что Бланш застонала.

— Сейчас начнется новое воспоминание, я это знаю. Каждый раз, когда я чувствую счастье или печаль, из памяти выныривает наружу что‑то новое. Я покончила с этим. Мне нужен покой, а не страсть! А сэр Рекс теперь ненавидит меня. Он и должен меня ненавидеть! — дрожа, крикнула Бланш. — Бесс, мы должны закончить этот разговор, пока я не свалилась на пол в новом припадке.

— Как разговор может привести к такому сильному припадку? — побледнев, спросила Бесс.

— Я не знаю как. Но любая мелочь становится ужасной угрозой для моего душевного покоя! — страстно крикнула Бланш.

Бесс немного помолчала, а потом сказала:

— Я никогда не видела тебя такой страстной — или такой нервной. Ты меня этим потрясла.

— Я не желаю больше никогда говорить о нем.

Бесс довольно долго и пристально смотрела на нее, а потом спросила:

— Почему ты думаешь, что сможешь избегать чувств теперь, когда ты способна плакать и горевать? Как только мы начали говорить о нем, чувства одолели тебя.

— Я должна попытаться! — воскликнула Бланш, но в ее голосе прозвучало беспокойство.

Бесс опять пристально поглядела на нее и заговорила снова:

— Чего ты по‑настоящему боишься? Может быть, тебе лучше не прятаться от твоих воспоминаний. Мне все время кажется, что, если бы ты это сделала, ты смогла бы найти душевный покой и счастье, которых хочешь.

— Теперь ты сошла с ума! — гневно крикнула на нее Бланш. — Ты не знаешь, что они сделали с моей матерью!

Бесс оцепенела.

— Ты злишься!

— Да, черт возьми, злюсь! И если ты сейчас не уйдешь, я сейчас снова начну вспоминать тот проклятый день.

— Хорошо. Я спущусь вниз. Но я совсем не уверена, что ты выбрала правильный план действий.

— Разве ты не видела, что эти воспоминания делают со мной?! — крикнула Бланш. — Они превращают меня в шестилетнюю девочку, которая стоит посреди толпы лондонских бунтовщиков. Они делают меня сумасшедшей!

Бесс помрачнела и ничего не ответила.

— Часто у тебя были эти припадки?

— Четыре или пять раз. Сначала были только воспоминания. Теперь каждый раз, когда в моей памяти всплывает новая подробность, меня отбрасывает в прошлое.

— Может быть, ты права. Может быть, вспоминать тот день — действительно ужасная мысль. — Бесс внезапно замолчала.

Бланш сложила руки под грудью, обнимая себя, и спросила:

— В чем дело?

Бесс покраснела и сказала:

— Я не хочу, чтобы кто‑нибудь, даже твоя личная горничная, даже Фелисия, когда‑нибудь увидела тебя такой, какой только что видела я. — Она улыбнулась, но мрачно, и взяла Бланш за руку. — Никто тебя не поймет. Ты же знаешь: свет не допускает снисхождения к слабым.

— Все подумают, что я сошла с ума, и распустят сплетни об этом! — со страхом и тревогой воскликнула Бланш. — И я действительно сумасшедшая. Разве не так?

— Нет! Ты не сумасшедшая. Но ты права: твоя тайна должна остаться между нами.

— Конечно! — быстро согласилась Бланш.

— Он знает о том, что с тобой происходит?

Бланш покачала головой:

— Я два раза теряла сознание при нем. Я думаю, он считает, что я боюсь закрытых пространств или слишком мало ем.

— Тебе нужен врач, — сказала Бесс. — Такой врач, которому мы сможем довериться настолько, чтобы сказать правду. Такой, чтобы смог прописать тебе какое‑нибудь лекарство против припадков. Я поищу его. Но пока я его не нашла, почему бы тебе не принять дозу лауданума и не поспать? Я уверена: когда ты проснешься, тебе будет лучше. — И Бесс улыбнулась, чтобы ободрить подругу. — Ты слишком много пережила всего за полторы недели! Ты, должно быть, переутомилась, и отдых тебе не повредит.

Бланш пристально смотрела на свою лучшую подругу и молчала.

Улыбка исчезла с лица Бесс.

— Почему у меня вдруг возникло дурное предчувствие?

— Я слышала, как один врач говорил, что не прописывает лауданум беременным женщинам. Он сказал, что одно очень непопулярное исследование показало, что это лекарство вредит младенцам в утробе.

Бесс сначала была озадачена, а потом ее глаза широко раскрылись.

— Что ты сказала? — потрясенно спросила она.

— Есть вероятность, что я могла забеременеть! — воскликнула Бланш, и слезы снова потекли по ее лицу.

— Вы с сэром Рексом были любовниками? — ахнула Бесс.

— Да, всего одну ночь — одну очень долгую и страстную ночь. Ох, Бесс! Дай бог, чтобы я оказалась беременной!

Бесс хмуро посмотрела на подругу и спросила:

— Ты понимаешь, что ты говоришь?

— Конечно, понимаю.

— Могу я предположить, что в таком случае ты скажешь об этом сэру Рексу и изменишь свое решение не выходить за него?

Бланш ответила ей пристальным взглядом. Ее сердце было полно страха и тревоги.

— Я не могу сказать ему… и не могу выйти за него… потому что это усилится.

— Ты уверена, что причина этого — твое чувство к нему? — Бесс встала. — Хотя я мало знакома с ним, я уверена, что он остался бы с тобой, даже если бы увидел твои припадки, даже если бы они начали повторяться.

Бланш вскочила со своего места. Теперь ее сердце билось часто и очень сильно.

— Никто никогда не должен этого видеть. Он не должен видеть меня такой. И он заслуживает здоровую жену, не сумасшедшую. Я думала, что держу свой ум под контролем. Но сейчас стало очевидно, что это не так. Я стану принимать гостей лишь в том случае, если не смогу этого избежать. И буду выходить из дома, только если у меня не будет выбора.

— О господи! — вырвалось у Бесс.

— Я не могу позволить себе ни малейшего риска! — крикнула Бланш.

— Тогда тебе лучше выбрать кого‑нибудь из твоих нынешних поклонников. Если ты беременна, тебе, разумеется, надо выйти замуж. И чем скорее, тем лучше.

Бланш заломила руки. Даже она понимала, что станет отверженной, если родит внебрачного ребенка, не будучи замужем. Она пыталась не думать об этом выборе — позор или замужество, потому что вовсе еще не была уверена, что беременна. Но Бесс права: если она убедится, что носит в утробе ребенка сэра Рекса, ей придется выйти замуж.

— Раз я не буду любить этого будущего мужа, я смогу его терпеть, — сказала Бланш, но ей стало плохо от этой мысли.

У Бесс наконец показались слезы на глазах.

— Может быть, это пройдет. Может быть, воспоминания прекратятся, и припадки вместе с ними. Может быть, они не имеют никакого отношения к сэру Рексу.

— Я не могу позволить себе никаких чувств. И меньше всего могу позволить себе любовь, — возразила Бланш.

Бесс помрачнела: