Идеальная невеста - Бренда Джойс

— Не заставляй меня тащить тебя силой! — пригрозил он.

От страха она обмочилась.

— Мама! — снова крикнула она.

И тогда начались эти крики.

Это кричала мама. Кричала от страшной боли: ее жестоко мучили.

Чудовище усмехнулось и протянуло к маленькой Бланш руку. Она забилась в самый дальний угол кареты. Ее враг выругался, запрыгнул внутрь и схватил ее. Она пыталась бороться, но это было бесполезно. Он вытащил ее наружу и швырнул вниз, на твердые камни.

Мама плакала и кричала, умоляя, чтобы они оставили Бланш в живых.

— Мама! — громко крикнула девочка.

— Бланш! Беги! Спрячься!

Чудовище нагнулось над Бланш и вытянуло руки, чтобы схватить ее и тоже мучить. Бланш увернулась от него и упала на четвереньки, оцарапав ладони и колени о булыжники. Потом она поползла прочь так быстро, как только могла, между ногами множества разъяренных людей. Кто‑то наступил ей на ладонь, боль обожгла руку, и Бланш упала. А мама непрерывно кричала.

— А, попалась!

Девочка закрыла уши ладонями. Она знала: с мамой происходит что‑то ужасное. И она перестала бороться — свернулась в клубок и с отчаянием стала повторять в уме: «Пожалуйста, перестань!»

— Мама, мама! Перестань кричать, пожалуйста! Перестань! — говорила она нараспев, похолодев от ужаса, пока ее голос не заглушил крики умирающей мамы и вопли людей, которые радовались маминой смерти…

— Перестань, пожалуйста, — прошептала Бланш. И булыжная мостовая вдруг исчезла. Мамины крики тоже прекратились.

Бланш изумленно моргнула — и поняла, что она уже не на лондонской улице и ей не шесть лет. Но она продолжала раскачиваться из стороны в сторону и повторять нараспев эти слова, потому что боялась остановиться. Этот напев стал для нее чем‑то вроде утешающей молитвы. Теперь она знала, что она взрослая женщина и находится в Лендс‑Энде. Но страх все еще так ее сковывал, что ей не хватало сил полностью вернуться в настоящее. Она боялась встать на ноги. Она боялась выйти из того дальнего угла спальни, где сидела сейчас, свернувшись калачиком.

Чудовища прятались в утренних тенях и ждали часа, чтобы вернуться.

Бланш еще долго просидела так в отчаянии, качаясь из стороны в сторону и повторяя нараспев одни и те же слова.

— Миледи, почему вы не позвали меня? Я бы помогла вам одеться, но его светлость сказал мне, чтобы я вас не беспокоила! — воскликнула Мег.

Бланш стояла перед открытым шкафом, который сейчас был почти пуст, потому что она осторожно вынула из него большинство вещей и переложила их на кровать. Его светлость — сэр Рекс. Она не хотел думать о нем сейчас. Теперь Бланш знала, что с трудом сохраняет рассудок — и хорошо, если сохраняет. Временами она явно сходит с ума. Она повернулась к Мег и улыбнулась ей.

Мег широко раскрыла глаза и удивленно спросила:

— Что случилось, миледи?

Бланш никогда не была такой спокойной и собранной — или, может быть, такой отрешенной от окружающего мира. Как будто ей дали какое‑то чудесное лекарство. Как будто она покачивается в неподвижной воде тихого пруда. Не важно, что именно она ощущает. Она нашла покой и безопасность внутри себя, и ничто никогда не нарушит этот покой. Однако каждый свой будущий шаг она должна делать очень осторожно. Она с ужасной ясностью чувствовала, что стоит на краю пропасти.

— Доброе утро, Мег, — спокойно сказала она.

В ее уме возник образ сэра Рекса, он смело взглянул на нее дерзкими темными глазами. Бланш прогнала его прочь. Сейчас она не должна думать о нем. Ей станет больно, а один Бог знает, что может случиться, если она позволит себе чувствовать боль. Она не хотела идти ни по этой дороге и ни по какой другой. Все пути были опасны и грозили бедой.

— Ты не можешь быстро упаковать вещи? А я пока прикажу, чтобы к дому подали карету.

Мег изумленно смотрела на нее и не двигалась с места.

— Пожалуйста, поторопись, — спокойно сказала Бланш.

— Мы уезжаем? — Мег едва не задохнулась от изумления. — А как же… сэр Рекс? Миледи, вы здоровы? Вы выглядите… странно!

— Я прекрасно себя чувствую, — ответила Бланш, подошла к прикроватному столику и налила себе воды. Ее руки не дрожали. — Боюсь, что я порываю с его светлостью, — сказала она.

Да, лучше не произносить его имя, иначе она не сможет действовать так, как задумала. Никакое количество радости не стоит того, чтобы терпеть ту боль. А боль началась после того, как она приехала в Лендс‑Энд. Бланш не винила в своих несчастьях ни это место, ни его хозяина, даже если и оно, и он сыграли большую роль в ее помешательстве. Лендс‑Энд разбудил в ней женское начало. Здесь она превратилась в женщину — телом, сердцем и душой. Но она не могла делать выбор среди своих чувств и одни испытывать, а другие отсеивать. И чувства каким‑то образом привели ее к ужасным забытым воспоминаниям. А воспоминания превратили ее в сумасшедшую.

Она не может оставаться в Лендс‑Энде после того, что вытерпела сегодня утром. Она не могла дождаться той минуты, когда уедет отсюда. Что бы ни случилось за прошедшие полторы недели, теперь этому конец. Все кончилось. Она стала спокойной. Именно этого она и желала. Больше она не хочет, чтобы ее жизнь мчалась то вверх, то вниз, как качели. И никогда не захочет. Она должна провести всю оставшуюся жизнь в своем прежнем мире — в бесстрастии и полумраке.

Ей не хотелось думать о сэре Рексе, но она должна была увидеться с ним и объяснить, что их помолвка — ужасная ошибка. Она была уверена, что разочарует его, когда разорвет помолвку. Но он справится с этим и найдет другую женщину, красивее и моложе, и гораздо более страстную в постели, чем была бы она. А она вернется в Херрингтон‑Холл, в свою спокойную жизнь. Пусть он женится на здоровой женщине, а не на сумасшедшей. То, что она сейчас делает, в конечном счете будет лучше и для него.

Но ее сердце тяжело поворачивалось в груди, как от смятения или испуга. Бланш снова выпила воды. Она отказывалась впускать в свою душу смятение, испуг и все остальные чувства тоже. У нее заныли виски. Боль была слабая, но Бланш словно ножом обрезала все свои мысли. Думать о сэре Рексе опасно. Любая мысль и любой поступок опасны. Она должна сохранять спокойствие, чего бы это ни стоило. Она не должна давать волю своему сердцу. Поэтому она стала думать об агентах и делах, которые ждали ее в Лондоне. Она совершенно не представляла себе, как сможет разобраться в финансовых делах отца. Придется нанять помощника, подумала она. И еще одна проблема — поклонники. Она больше не ищет себе мужа и не выйдет ни за кого из них. Но избавиться от этой толпы мужчин будет нетрудно.