Пять столетий тайной войны, Из истории секретной дипломатии и разведки - Ефим Черняк

Почему, однако, Сен-Мару было желательно в таком случае, скрывая истину, намекать рядом деталей (вроде записи в регистрационной книге Бастилии), что "маска" - это Маттиоли, а не Доже? Может быть, Сен-Мар так поступал, зная, что под "маской" скрывалось лицо арестанта, а под кличкой "Эсташ Доже" - его подлинные имя и фамилия.

Новые домыслы

Выдвинувший это объяснение крупный французский историк Ж. Монгредьен, автор большой работы о "железной маске" (1952 г.), писал:

"Вы поднимаете маску, и под ней находите заключенного, не имеющего ни биографии, ни лица". Правда, еще в 1932 г. французский историк Дювивье опубликовал книгу "Железная маска", где объявил, что после поисков в архивах обнаружил однофамильца Доже - некоего Эсташа Доже де Кавуа, родившегося в 1637 г. Это был аристократ, офицер гвардии, высказывавшийся очень вольно на религиозные темы. Мазарини заставил его уйти в отставку, и он остался без средств к существованию. Один из братьев этого Эсташа Доже являлся соперником Лу-вуа, был арестован и потом освобожден вопреки мнению министра. Однако Дювивье не смог выяснить, что делал Эсташ Доже де Кавуа после 1665 г. К тому же Лувуа в 1669 г. писал о "слуге" Эсташе Доже. Не видно причин, из-за которых министру нужно было скрывать, кем являлся арестованный.

Не служит ли, однако, фамилия Доже псевдонимом, скрывающим какое-либо хорошо известное лицо? Надо обратить внимание на одно обстоятельство, которое помнили Вольтер и Дюма, но которое потом как-то отодвинули в тень ученые, занимавшиеся вопросом о "маске". Зачем было надевать маску на итальянца Маттиоли, которого все равно почти никто не знал во Франции и, во всяком случае, не мог узнать в государственной тюрьме? Лицо человека в маске должно быть достаточно известно, иначе теряет смысл маска. Версия Вольтера Дюма вполне объясняет, почему заключенного спрятали под маской. Большинство других теорий не дает ответа на этот напрашивающийся вопрос.

В этой связи высказывалось даже сомнение, следует ли считать рассказ Вольтера просто мистификацией. Писатель в молодости сам просидел год в Бастилии. Это было в 1716 г., и Вольтер разговаривал с тюремщиками, которые сторожили "маску", скончавшегося всего за 13 лет до этого. Конечно, тюремная администрация могла быть не посвященной в секрет. Но она, возможно, питалась слухами, основанными на фактах.

Итак, разгадка "маски", по всей вероятности, возможна, если выяснить, кто такой Доже. Но этого как раз так и не удается добиться. Известно, что в 1669 г. он был арестован. 19 июля этого года военный министр писал Сен-Мару, что в Пинероль будет доставлен задержанный вблизи Дюнкерка важный преступник - слуга по имени Эсташ Доже. "Чрезвычайно важно, - указывал при этом военный министр, - чтобы он не имел возможности передать письменно или любым другим способом ни одной живой душе то, что ему известно. Я сообщаю Вам об этом заранее, дабы Вы могли подготовить ему надежное помещение, под окнами которого никто бы не проходил мимо и которое имело бы запирающиеся двойные двери, чтобы Ваши часовые, стоящие за ними, были лишены возможности услышать, что он (заключенный) говорит. Вы должны лично доставлять ему раз в день все необходимое и ни под каким предлогом не слушать того, что он пожелает Вам открыть. Вы должны угрожать ему смертью, если он заговорит с Вами по любому вопросу, помимо его повседневных нужд".

Нам неизвестно, за что был арестован Доже. Однако об этом можно все же догадываться. Как раз в это время велись переговоры между Людовиком XIV и Карлом II, который в обмен на французские субсидии, позволявшие ему избавиться от опеки парламента, готов был сохранить нейтралитет или даже поддержать Францию в предстоявшей войне с Голландией. Переговоры велись официально министрами и неофициально - через тайных агентов. Активной участницей этих секретных переговоров была сестра Карла II, вышедшая замуж за младшего брата Людовика XIV. В переписке Карла мелькает какая-то фигура итальянца (а может быть, человека из Италии), подлинного имени которого не 'знала даже сестра короля. Его одно время пытались отождествить с неким аббатом Преньяни. Этот аббат совмещал духовный сан и обязанности тайного агента с занятием астрологией. Как астролог Преньяни сразу же опростоволосился, так как не сумел предсказать по звездам лошадей победителей в нью-маркитских рысистых состязаниях, что было серьезным промахом в глазах Карла II. Вдобавок аббат оказался человеком весьма беспутного нрава. Впрочем, возможно, именно поэтому он был сочтен королем заслуживающим снисхождения за свои астрологические провалы. Вряд ли он был тем самым "итальянцем". Существовало мнение, что Преньяни и Доже - одно лицо. Но еще в 1912 г. удалось установить, что Преньяни с 1674 г. жил в Риме и там в 1679 г., по словам одного современника, "сгнил от дурной болезни", тогда как Доже наверняка находился в тюрьме. Но, быть может, Эсташ Доже скрывался под видом "слуги" Преньяни и фигурировал в качестве "итальянца"? В пользу этого предположения говорит один факт. Имеется подписанный Карлом II заграничный паспорт на имя Преньяни. Паспорт датирован 15 июля 1669 г. На другой день Преньяни покинул Англию и еще через день - 17 июля - прибыл в Кале. А 19 июля, как уже указывалось, Лувуа написал письмо Сен-Мару о направлении к нему арестованного поблизости от Дюнкерка (У 15 милял от Кале) "слуги" по имени Эсташ Доже и о содержании его в строжайшем заключении. Таким образом, можно предположить, что Доже знал какие-то дипломатические секреты, сохранить которые оба монарха хотели любой ценой (например, обязательство английского короля перейти в католичество, которое, стань оно известным, могло стоить Карлу II короны).

Однако и при этой гипотезе не очень объяснимы секретность, которой окружили заключенного Доже, и маска, которую он носил. Кроме того, опять-таки любая тайна, связанная с подготовкой Дуврского договора в 1669 г., должна была потерять значение после смерти Карла II в 1685 г. и особенно после переворота 1688 г. и воцарения Вильгельма III. А "маску" продолжали упорно держать в тюрьме и даже перевели в Бастилию! И уж совсем непонятно, зачем было приставлять Доже слугой к Фуке.

В 1034 г. историк П. Вернардо опубликовал книгу "Врач королевы", утверждая, что хирург Анны Австрийской П. Гондине при вскрытии тела умершего короля обнаружил, что он не мог иметь потомства и, следовательно, не был отцом Людовика XIV. Об этой опасной тайне лекарь сообщил своему племяннику судье, а тот (непонятно зачем) - начальнику полиции Ла Рейни. Остальное ясно без слов.

Однако вскоре же исследователями было установлено, что Гондине только в 1644 г. стал врачом королевы и не мог участвовать во вскрытии умершего за год до этого Людовика XIII. А судья мирно скончался в своем родном городе в декабре 1680 г., оставив завещание, которое и поныне хранится в местном архиве...

Недаром после такого фиаско отдельные историки обратились к старой версии, обновив ее рядом домыслов. Доже согласно этой версии какой-то дворянин, возможно, незаконный сын или внук Генриха IV (и, следовательно, брат или племянник Людовика XIII), который по поручению Ришелье стал любовником Анны Австрийской и отцом Людовика XIV. Эта версия отвечает на вопрос, почему от "маски" просто не избавились с помощью яда или каким-либо другим способом. Однако гипотеза совсем не объясняет других известных нам фактов о "маске" и "слуге" Эсташе Доже. Между прочим, принимая эту гипотезу, следует считать, что заключенный умер в возрасте старше 80 лет. Поэтому сторонники этой версии играют на уже известном нам двусмысленном выражении, не раз встречающемся в переписке Сен-Мара, который писал о "маске" как о "старом заключенном". "Старый" здесь может означать и "преклонный возраст" и, напротив, являться лишь констатацией того, что "маска" - заключенный, давно находящийся на "попечении" Сеи-Мара. В 1965 г. французский академик М. Паньоль выпустил книгу "Железная маска", которую потом дополнил статьями в журналах. Однако в распоряжении Паньоля не было никаких документов, неизвестных его предшественникам, особенно Монгредьену. Писатель лишь сделал новую попытку раскрыть тайну анализа, казалось бы, досконально изученных материалов.

Паньоль вполне согласен с Монгредьеном, что "маска" - это Эсташ Доже, и даже приводит соображения, опровергающие новейшие доводы сторонников Маттиоли. Последние, в частности, оперируют тем, что Дю Жюнка писал о заключенном, которого Сен-Мар держал под стражей в Пинероле, а не в Экзиле, куда тюремщик отбыл без Маттиоли. Па этот аргумент Паньоль отвечает, что Дю Жюнка, возможно, и не знал о пограничной крепости Экзиль или тем более о том, что она была превращена в тюрьму для государственных преступников по секретному приказу. А то, что Сен-Мар уехал без Маттиоли, говорит против отождествления мантуанца с "маской".

Сообщение Вольтера о "маске", а также рассказы о нем других заключенных Бастилии в первой половине XVIII в. раскрывают некоторые детали в поведении узника, которые подтверждаются секретной корреспонденцией Сен-Мара и Лувуа. Например, Вольтер передает, что "маска" не раз жаловался на несправедливость судьбы. Об этом же доносил Сен-Мар военному министру еще в декабре 1673 г.