Камень - Борис Вячеславович Конофальский

Он по лицу видел, что Люсичка запомнила его слова и отнеслась к ним серьёзно. И тогда он продолжил:

- Слушай, а что… Пророк… он… всегда такой? Ну, такой необычный.

- Да, - коротко ответила женщина; она, кажется, всё ещё думала о том, что он ей посоветовал. – Ему тоже нужны обновления, но полное обновление, я же тебе говорила, грозит утратой некоторой части памяти, части компетенций… Он боится забыть то, что может быть ему будет нужно в исследовательской работе, поэтому проходит обновление укороченными стадиями, а это… Это, мягко говоря, неприятно. Он не выдерживает полный цикл, и ткани заканчивают формирование не в ванной, а потом, в процессе восстановления. По сути, его достают из ванны раньше времени. Он идёт на это ради нас. Нас всех. И ради тебя, Горохов.

- А, и ради меня… Ну да, конечно, - Андрей Николаевич поддевает на вилку яйца термитов. Отправляет из в рот. Это необыкновенно вкусно. - Сто лет их не ел. Хорошо вы тут устроились на краю мира. Тут термитников вокруг, наверное, тысячи. Да… Отличная вода, термиты, пшеничный хлеб. И всё это ради меня…

- Не ёрничай, Горохов! – неожиданно зло говорит Люсичка. – Пророк ради исследований живёт в состоянии постоянной боли. Живёт годами. Работает по восемнадцать часов в сутки без выходных. А чтобы уснуть, усыпляет себя препаратами, иначе от боли он не заснёт. И да, это он делает ради всех людей, и ради твоих детей в том числе.

Глава 40

- Ну хорошо, хорошо…, - Андрей Николаевич примирительно машет ей вилкой, - он молодец, ваш пророк, ты успокойся только.

- Я спокойна, – всё так же зло говорит женщина.

- Я вижу, как ты спокойна, - замечает он и, чтобы перевести тему, вспоминает: – Пророк сказал мне, что Валера вам не смог ничем помочь. Почти не смог.

- Он не мог тебе такого сказать, – чуть успокоившись, ответила Людмила Васильевна. И тут же, вспыхнув, начала: – Сам Отшельник поблагодарил меня за Валеру. Валера научил нас пользоваться вычислительными мощностями. Мы мало что понимали в здешних компьютерах, мы использовали их всего на несколько процентов. Теперь мы можем обрабатывать большие массивы информации, получать нужные данные и с высокой точностью программировать мутации, то есть Валера сэкономил нам годы, годы опытов и массу ресурсов. А ещё благодаря ему мы получили таблицы замен генов, это тоже большой шаг, подобные опыты отнимали много времени; ещё он оптимизировал работу с конверторами и биоплазмой, – она сделала паузу и отпила из фужера. И продолжила, уже чуть поостыв: – Правда, мы все рассчитывали, что он, как человек, работавший на пришлых, поможет нам пробить потолок… Но тут он нам помочь не смог.

- Потолок… Это двадцать восемь делений?

- Да, – Люсичка что-то вяло жевала.

Горохов откусил уже остывшего, но всё ещё очень вкусного козодоя и, прожевав кусочек, спросил:

- Это ты подбила Валеру увести информацию из Института?

- Задумка была моя, - призналась Людмила Васильевна, - но непосредственно с Валерой тогда работал другой человек.

- Сексуальная Марта-Мария…

Женщина вяло кивнула, а потом, чуть откинув голову, закрыла глаза и тяжело вздохнула два раза, показав ему синие вены на горле; судя по всему, ей было нехорошо. Она вообще мало ела. В основном пила.

- Тебе плохо? Может, тебе нужно лечь?

- Я лежу целыми днями, надоело, - отвечает Людмила. – Устала… Не могу дождаться, когда уже…, - Горохову стало даже немного не по себе, а женщина продолжила: – Когда семнадцать лет назад я получила новый корпус, пребывала в эйфории… Я была просто супер: сильная, умная, ноги сумасшедшей длины, зубы, волосы… думала: сколько всего впереди… Всего интересного…

- А оказалось?

- А оказалось… Пыльные дыры, опасные ублюдки, психи, с которыми нужно ложиться в кровать, убийцы из Трибунала, - она взглянула на него, - и между всеми ними нужно было проскользнуть и получить то, что нужно для дела, и при этом каждый встречный хотел тебя поиметь, а потом обмануть, или наоборот; а ещё роды, я рожала трижды, а ещё генетическая предрасположенность к циститу, одно глухое ухо, частые головные боли. И главное, эти пятнадцать лет… они пронеслись, словно один день, – она помолчала и повторила: – Словно один день.

- И тут, судя по всему, я должен тебя пожалеть, - с сомнением произносит Андрей Николаевич.

- А что, не должен?

- Нет, – достаточно твёрдо говорит он. – Не должен. Ты одна из самых хитрых и опасных тварей, что я встречал в пустыне, ты подставляла меня, использовала, как могла, и, кажется, из-за тебя я подцепил грибок.

Она поднимает свою болезненно худую руку в перчатке и указывает пальцем на стол винтовки, торчащий над столом:

- Ну, возьми своё оружие и застрели меня.

- Надо бы… Надо бы…, - кивает он. – Но я не хочу облегчать твою участь. Кстати, ты ведь подставила и Валеру, когда заставила его украсть данные из Института. Сильно подставила.

Она небрежно машет рукой:

- За Валеру ты не переживай, Валера счастлив.

- Ну оно хоть того стоило?

- Конечно; там было столько всего интересного, мы до сих пор ещё не во всём разобрались, там копаться и копаться…, - а потом Людмила Васильевна добавила невесело: - только главного мы так и не нашли.

- А главное – это потолок двадцати восьми делений?

- Да, - ответил она и взяла фужер. – Тут они оказались даже позади нас, они ещё не научились создавать конструкты, они даже ещё не подошли к этому.

- Не подошли? – интересуется уполномоченный; он кладёт себе в тарелку ещё ложку яиц термитов.

- Нет, только пытаются собрать что-то, хотя бы простого бота. Строят первый свой биоконвертор где-то-то у себя на севере.

- Ты только что сказала, что вы нашли у них много интересного.

- У них всё в основном о геноме человека, они научились выращивать людей с некоторыми заданными свойствами: рост, сила, развитые лобные доли, ещё куча всяких параметров. Северяне молодцы, всё расписали, всё систематизировали, набрали роскошную статистику по мутациям. А у нас теперь есть серьёзные вычислительные мощности. В общем, они проделали большую работу, и мы им очень благодарны, уже пишем таблицы выделения и замен генов. Мы многое поняли и про их биотов.