Тайга шумит - Борис Петрович Ярочкин

Таня смотрела на его багровое от стыда лицо и ласково улыбалась.

— Да, Таня, — овладев собой, уже несколько спокойнее сказал Николай, — я виноват перед тобой, сильно виноват. Я хотел… я собирался сделать тебе предложение, да боялся, что ты откажешь, когда расскажу обо всем, потому, что…

— Колька, глупый, — перебила его Таня.

Ее загорелое лицо покрылось густым румянцем.

— Да боялся, Таня, что ты откажешь, — снова повторил он, — и сейчас боюсь, потому что… у Зины тогда произошло то, о чем я не мог и подумать… Она меня пьяного оставила ночевать у себя, а теперь… сегодня я случайно узнал, что она… беременна…

Николай вздохнул и почувствовал, как давящая тяжесть ранее скрываемой вины, свалилась с плеч.

— Я, Таня, не хочу оправдывать себя и винить Зину. Я не помню, как это произошло. Потом… я чуть с ума не сошел… может, потому и случилось со мной в лесу несчастье… Я не мог обмануть тебя, потому что люблю… Прости меня Танюша, если можешь…

— Что же это такое? — шептала бледнея девушка.

Она вдруг почувствовала, как голова наливается чем-то тяжелым, как что-то стучит в висках, как в глазах поплыли красные и желтые круги. Таня качнулась и упала навзничь.

— Таня… Танюша… что с тобой? — в отчаянии звал Николай. Он опустился на пол и, подняв ее голову, положил к себе на колени.

Он не слышал, как кто-то постучал в дверь, как она отворилась, как кто-то вошел в комнату.

— Коля! — воскликнул пораженный Константин, — что с Таней?

Веселов подбежал к девушке, потом бросился к кровати за подушкой, но, раздумав, вернулся назад.

— Давай на постель положим, — сказал он Николаю. — Поднимай… так, хорошо. Теперь неси воды.. Нет, не надо, я сам. Беги за доктором, быстрее!

Николай, бледный и растерянный, сорвал с вешалки пальто и ушанку и выскочил вон. Константин налил в стакан воды, приподнял голову Татьяны, дал ей пить. Таня закашлялась и через минуту раскрыла глаза; несколько раз непонимающе моргнула, бессмысленно оглядела комнату, чуть спустя ее взгляд остановился на круглом лице склонившегося над ней Веселова, и она узнала его.

— Костя… Костенька, — прошептала она, — что же это такое?..

— Ничего, Танюша, ничего, — успокоил Константин, — сейчас придет доктор. Коля в больницу побежал. Ты лежи… Воды дать?

— Доктор?.. Зачем?..

И тут она вспомнила все.

«Значит, я сознание потеряла и упала, а Николай… Николай… Нет, я не хочу его видеть, не хочу-у!»

Таня резким движением оторвалась от подушки и, вскочив с кровати, выбежала из комнаты.

31

Любовь Петровна вернулась вечерним поездом, не успев получить письмо мужа.

Стояла тихая звездная ночь.

Морозило.

Ярко мерцали далекие звезды. Сосны и ели, убранные порошей по-новогоднему, присмирели, словно дожидались торжественного часа.

Вот и Таежный!

Высоко над клубом горит на мачте пятиконечная звезда, буква за буквой загорается поздравление: «С Новым годом!» и через минуту гаснет, и опять опять, опять…

По улице, несмотря на мороз, гуляют принарядившиеся люди, где-то уже поют застольную, слышатся смех, шутки, в клубе заиграл духовой оркестр.

Любовь Петровна, проходя мимо больницы, завернула на огонек ординаторской.

— С приездом, Любовь Петровна! — встретила ее дежурная медсестра. — С поезда?

— Только что, — улыбнулась Заневская и не знала, что делать: то ли раздеваться, то ли идти домой.

— А мне не повезло, — грустно улыбнулась медсестра. — Все Новый год встречают, а я должна дежурить… А в клубе что творится! В фойе огромная елка, красивая такая — настоящий бал, говорят, будет… Ой, чуть не забыла! — перебила она себя. — Вас несколько раз спрашивал Михаил Александрович по телефону, приехали или нет. Я сказала, что должны быть сегодня…

— Да? — растерянно проговорила Любовь Петровна. — Ну, хорошо, так я пойду. Счастливо вам дежурить… С наступающим.

В доме не светилось ни одно окно.

«Видно, в клуб ушел», — подумала она и своим ключом открыла дверь. Прошлась по комнатам, надеясь найти письмо от дочери. В комнате мужа на письменном столе белел телеграфный бланк.

«Дорогие мамочка папочка Поздравляю Новым годом Желаю счастья мира вашей жизни крепко целую Верочка»

Любовь Петровна вздохнула, прочитала телеграмму еще раз.

Вышла в большую комнату, посмотрела на буфет. В буфете стояли бутылки с ее любимым вином — кагором, лежали банки консервов, колбаса, свертки, кульки.

Она запустила руку в один из них и вынула яблоко. В другом было печенье, в третьем — конфеты.

«Вот и отменена карточная система, и цены снижены. Люди радуются — лучше, легче жить… А у нас в семье…»

Она положила все на место и только теперь почувствовала голод. Достала из сумочки два бутерброда и быстро с ними расправилась.

«Пойду в клуб, — глянув на часы, решила она, — послушаю доклад и вернусь», — и стала переодеваться.

В зал клуба Любовь Петровна вошла в конце доклада. За столом президиума она увидела Леснова, Столетникова, Бакрадзе, Костикова, с краю сидел и ее Михаил. Леснов заканчивал доклад.

— …И, несмотря на отставание, в первых трех кварталах, — говорил он, — наш леспромхоз к концу года пришел с отрадными результатами. Мы дали стране семь тысяч кубометров леса сверх плана!

Зал радостно зашумел, зааплодировал.

— Сегодня мы впервые вручаем переходящее знамя Таежного леспромхоза первому лесоучастку, выполнившему квартальный план на сто восемнадцать процентов, а по ассортиментам — на сто двадцать один!

Знамя под бурные аплодисменты, туш и радостные возгласы лесорубов принял из рук замполита Верхутин.

— Нашему лесоучастку оказана большая честь, — сказал он, — первым в леспромхозе получить переходящее знамя. Разрешите от имени наших лесорубов заверить всех