Всемирная история. Том 1. Каменный век - Александр Бадак

Своих залежей металлических руд в Двуречье не было. Уже в первой половине III тысячелетия до н. э. шумеры стали привозить золото, серебро, медь и свинец из других областей, занимаясь обменом. В обмен на шерсть, ткани, зерно, финики и рыбу они получали также дерево и камень.

Как правило, или происходил обмен дарами, или же налаживались полуторговые, полуграбительские экспедиции.

Впрочем, и в то время, вполне возможно, происходила настоящая торговля, которую вели тамкары — торговые агенты храмов, царя и окружавшей его знати.

Благодаря обмену и торговле в Шумере зародилось денежное обращение, несмотря на то, что в своей основе хозяйство все еще оставалось натуральным. Но, судя по документам, в качестве меры стоимости шумеры начали использовать медь, потом ее заменило серебро.

К первой половине III тысячелетия до н. э. относятся упоминания о случаях купли-продажи земель и домов. Причем, в текстах упоминаются не только продавцы земель и домов, получающие основную плату, но также и так называемые «едоки» покупной цены. Скорее всего ими являлись соседи и родичи продавцов, которым давалась определенная добавочная плата. Кроме того, плату получал и писец, который оформлял продажу.

Жизненный уровень древних шумеров еще был невысок. Среди хижин людей низшего сословия выделялись дома знати, но и люди среднего достатка жили в крохотных домах из сырцового кирпича, в которых циновки, связки тростника, заменявшие сиденья, и глиняная посуда являлись основной мебелью и утварью. Жилища очень плотно прижимались друг к другу, они располагались в узком пространстве внутри городских стен. Как правило, четверть этого пространства отводилась под храм и дворец правителя с хозяйственными постройками при них.

В городе имелись большие государственные закрома. Один из таких амбаров археологи раскопали в городе Лагаше в слое, который относится к 2 600 г. до н. э.

В качестве одежды древние шумеры носили набедренные повязки, грубые шерстяные плащи или прямоугольные куски материи, обмотав их вокруг тела.

Орудия труда были очень примитивны — мотыги с медными наконечниками, каменные зернотерки. Это делало труд земледельцев весьма тяжелым.

Что касается пищи, то все, естественно, зависело от того, какое общественное положение занимал человек. Так, например, раб получал около литра ячменного зерна в день. Знать была более «переборчива», хотя тоже не имела более изысканной пищи, чем рыба, ячменные и изредка пшеничные лепешки или каша, кунжутное масло, финики, бобы, чеснок и не всякий день — баранина.

Общественно-экономические отношения

Несмотря на то, что от древнего Шумера до нас дошел целый ряд храмовых архивов, в том числе и те, которые относятся еще к периоду культуры Джемдет-Наср, в достаточной мере исследованы общественные отношения, описанные в документах только одного из храмов Лагаша XXIV в. до н. э.

Как считают некоторые ученые, земли, окружавшие шумерский город, делились в то время на естественно орошаемые и на высокие поля, которым было необходимо искусственное орошение. Кроме этого, еще имелись поля на болоте, т. е. на территории, которая не высыхала после разливов и поэтому требовала дополнительных осушительных работ для того, чтобы создать здесь почву, пригодную для сельскохозяйственных работ.

Некоторая часть естественно орошаемых земель считалась «собственностью» богов, но по мере перехода храмового хозяйства в ведение их «заместителя» — царя фактически становилась царской.

Видимо, высокие поля и поля — «болота» до момента своей обработки наряду со степью являлись той «землей, не имеющей хозяина», о которой говорится в одной из надписей правителя Лагаша Энтемены.

Для обработки высоких полей, так же и полей — «болот» требовались большие затраты труда и средств, поэтому здесь постепенно налаживались отношения наследственного владения.

Вполне вероятно, что именно об этих незнатных владельцах высоких полей в Лагаше свидетельствуют тексты, которые относятся к XXIV в. до н. э.

С возникновением наследственного владения начало разрушаться коллективное земледелие сельских общин. Тем не менее, в начале III тысячелетия этот процесс проходил еще достаточно медленными темпами.

Земли сельских общин размещались на естественно орошаемой территории. Хотя, конечно же, не вся естественно орошаемая земля разделялась между сельскими общинами. Как правило, они вели свое хозяйство в тех местностях, где этим не занимались ни царь, ни храмы. Только земли, которые не находились в непосредственном владении правителя или богов, были расчленены на индивидуальные или коллективные наделы. Между знатью и представителями государственного и храмового аппарата распределялись индивидуальные наделы, а за сельскими общинами сохранялись коллективные.

Из взрослых мужчин каждой общины создавались отдельные группы, которые и на войне и на сельскохозяйственных работах выступали совместно, под руководством своих «старост».

В Шуруппаке такие группы назывались гуруш («сильные», «молодцы»), в Лагаше в середине III тысячелетия они назывались гиублугаль («подчиненные царя»).

Как считают некоторые исследователи, «подчиненные царя» уже не являлись общинниками, а были оторванными от общины работниками храмового хозяйства. Однако если судить по некоторым надписям, то «подчиненные царя» вовсе не обязательно могли являться персоналом какого-либо храма. Они могли, к примеру, работать и на земле царя или правителя.

Вполне вероятно, что во время войны «подчиненные царя» являлись частью армии Лагаша.

Наделы, которые передавались отдельным лицам, а в некоторых случаях и сельским общинам, не были большими. Даже наделы знати равнялись всего нескольким десяткам гектаров. Надо заметить, что некоторые наделы оставались безвозмездно, а некоторые за налог, который равнялся части урожая.

Как правило, на полях храмовых, а позже и царских хозяйств владельцы наделов работали четыре месяца. Тягловый скот, плуг и другие необходимые орудия труда выдавались им из храмового хозяйства. И свои поля они тоже обрабатывали с помощью храмового скота, поскольку на своих небольших участках держать скот не могли. За четыре месяца работы в храмовом или царском хозяйстве они получали ячмень, а также в небольшом количестве — эммер, шерсть. В течение остальных восьми месяцев владельцы наделов кормились урожаем со своего участка.

Впрочем, необходимо отметить, что весьма распространена и другая точка зрения на общественные отношения в раннем Шумере. Согласно ей, общинными землями являлись в равной степени и естественно заливаемые и высокие земли, поскольку орошение последних требовало пользования общинными резервами воды и не могло быть осуществлено без больших затрат труда, возможных лишь при коллективной работе общин.

По этой же точке зрения, лица, которые работали на земле, выделенной храмам или царю — в том числе, на что есть указание источников, и на земле, отвоеванной у степи, — уже потеряли связь с общиной и подвергались эксплуатации. Они, как и рабы, работали в храмовом хозяйстве круглый год и получали за работу натуральное довольствие, а в начале также и земельные наделы.

Урожай, по этой точке зрения, на храмовой земле не считался урожаем общин. Работавшие на этой земле люди не имели ни самоуправления, ни каких-либо прав в общине или выгод от ведения общинного хозяйства, поэтому их следует отличать от собственно общинников, не вовлеченных в храмовое хозяйство и имевших право, с согласия большой семьи и общины, в которую они входили, покупать и продавать землю.

Согласно этой же точке зрения, и земельные владения знати не ограничивались наделами, которые они получали от храма.

Как уже было отмечено выше, рабы работали круглый год. Рабами становились пленные, захваченные на войне, рабы покупались тамкарами — торговыми агентами храмов или царей — за пределами государства Лагаш. Они использовались в качестве рабочей силы на строительстве и орошении каналов. Они охраняли поля от птиц, а также работали в садоводстве и отчасти в скотоводческом хозяйстве. Кроме того, их труд использовался в рыболовстве, которое в то время продолжало играть значительную роль.