Тайна двух императоров - Ксения Холодова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что это?
– Морская соль с маслом розы. Бывшая императрица Жозефина очень её любила.
– Благодарю.
Оказавшись наедине с собой, Клэр неспешно погрузилась в горячую воду, постепенно привыкая к её температуре. Дно ванны было застелено белой простыней, которая нежно окутывала всё тело, доставляя ещё больше удовольствия. Клэр высыпала немного соли в воду, и насыщенный аромат роз в считаные секунды распространился по комнате.
Тело расслаблялось в тёплой воде от нежных поглаживаний мягкой мочалкой по шее, плечам и ногам. Капли играли на нежной коже. Ударялись о водную гладь каждый раз, когда Клэр поднимала над головой руки. Пена шипучей паутинкой расползлась по бронзовым краям. По лицу полилась мыльная вода. Ресницы сжались так крепко, насколько это было возможно, но глаза всё равно защипало. Как не хотелось покидать эту обитель, как не хотелось идти по холодному коридору одной, как не хотелось снова бояться… Разве многого она хотела?
С большим трудом Клэр заставила себя покинуть это место. Разгорячённая, закуталась в сорочку и халат, собрала наверх влажные пряди волос и направилась в комнату.
Из соображений безопасности во дворце было принято задувать свечи перед тем, как покинуть свои апартаменты. Поэтому Клэр вошла в абсолютно чёрное пространство, на ощупь заперев за собой дверь. Осознав, что свет больше не озарит комнату этой ночью, Клэр пожалела, что так скоро отпустила Жюли. Постепенно глаза привыкли к темноте и с помощью блёклого света луны начали различать предметы вокруг.
Выйдя в центр комнаты, Клэр скинула со своих плеч халат и уже принялась медленно избавляться от влажной, неприятно липнущей к телу сорочки, как вдруг позади неё раздался мужской голос:
– Я бы на вашем месте не спешил снимать с себя всю одежду.
Сердце Клэр сжалось. Неприятно стянуло под рёбрами. Всё тело охватил ужас. В глазах девушки замелькали белые вспышки. Она перестала дышать, а очнувшись от приступа, инстинктивно бросилась к двери. Клэр дёргала ручку в разные стороны, одновременно пытаясь что-то кричать, пока чья-то рука не перехватила и не развернула к себе.
– Я не желал пугать вас, мадемуазель. Прошу, откройте глаза, – сказал знакомый голос, пока Клэр до боли сжимала веки.
Она через силу попыталась открыть их, пока дрожащее тело продолжало биться в чьих-то руках. В ночи она смогла разглядеть тонкую светлую полосу, в центре которой были знакомые глаза М. Убедившись, что Клэр его узнала, он медленно опустил свою руку с её лица.
– Какого чёрта вы тут забыли?! – Она высвободила руки и в тот же миг оттолкнула М. от себя.
– Я заметил, что дверь в вашу комнату открыта. Решил убедиться, что вы в безопасности и к вам за время вашего отсутствия никто не проник.
– Поэтому вы решили, что можете поджидать меня здесь в полной темноте? Вы забыли, что у меня есть жених, сударь?
Клэр была вне себя от ярости. На глазах она становилась всё убедительнее, словно злость давала ей внутреннюю силу.
– Уж лучше это буду я, поверьте. Вряд ли вы обрадовались бы, увидев кого-то другого.
– Даже мой будущий муж не позволяет себе такой вседозволенности!
– Боже правый! – недовольно фыркнул М. и отошёл к окну. – Вы можете сколько угодно дурить Его Императорское Величество, но тот факт, что вы не состоите в близких отношениях с де Миро, виден любому здравомыслящему человеку.
Клэр растерялась. Тут же стала строить догадки о том, как этому человеку удалось распознать их ложь.
– Мои отношения с Франсуа – это личное дело, и вас оно никоим образом не касается…
– Разумеется.
Некоторое время они стояли, погруженные в ночную тишину, и не произносили ни слова. В этом молчании не было страшно или неловко. Оно постепенно их сближало. Клэр слышала, как М. сгибает и разгибает пальцы рук и как ровно раздаётся его дыхание. Она привыкала чувствовать его присутствие и уже не испытывала той отчуждённости и того холода, как в их первую встречу. В молчании люди зачастую понимают друг друга гораздо лучше. Всё потому, что диалог ведут их души, а не языки.
– Я не хотел быть причиной вашего страха, Клэр. – М. был первым, кто прервал их немой диалог.
– Несмотря на это, вы стали его причиной. Что вам в действительности было нужно? Или вы, быть может, имеете эдакое увлечение? Подглядывать за дамами.
– Прошу меня простить, но мне казалось, что подглядывать за кем-то – это исключительно ваше занятие, – голос М. стал приближаться и звучать более отчётливо. – Поправьте меня, если я не прав.
Клэр стояла, прижимаясь спиной к двери, неловко вздрагивая и смотря себе под ноги от стыда. Тепло от рядом стоящего тела распространилось на неё. Звук его голоса становился более тягучим и хриплым. Вслушавшись в него, Клэр совершенно потеряла голову.
– Я принесла вам книгу, – предприняла она попытку оправдать себя, заметив его пристальный взгляд.
– Я так и подумал.
– Вы были правы. История о царе Эдипе действительно интересна.
– Желаете поговорить о сюжете сейчас?
– Нет… – дрожащим голосом ответила Клэр.
– Тогда чего? – Он едва слышно вздохнул, дал ей время на ответ, но, не дождавшись его, спросил снова: – Чего вы желаете?
Мрачная фигура склонилась над её головой и изучающе принялась рассматривать черты взволнованного лица. Клэр пришлось задержать дыхание, иначе М. бы услышал её короткие и прерывистые вздохи. Она была готова броситься в его объятия, не раздумывая. Однако от поцелуя их отделял кусок материи на лице М.
Несмотря на то что в комнате не было света, Клэр отчётливо видела прикованные к ней глаза. Лицо М. ещё никогда прежде не было так близко к ней. Она часто моргала и напряглась, когда почувствовала на себе его руки.
– Я… желаю… – попыталась произнести она, когда почувствовала, что задыхается от переполняющих её чувств.
– Не хочу, чтобы вы приняли неверное решение, мадемуазель. Уже поздно. Мы непременно встретимся завтра.
Его слова прозвучали как приговор, а голос вновь неожиданно охладел. Что произошло? Неужели он испугался?
– Что? – разочарованно переспросила она, приходя в чувство и восстанавливая дыхание.
– В иной раз запирайте двери. И не подглядывайте за мужчинами, иначе они могут неправильно истолковать ваши намерения. Доброй ночи.
* * *
Утро семнадцатого декабря. День рождения был для Клэр особенным праздником ещё с детства, но впервые в жизни она проснулась в этот день без единой капли радости. Открыв глаза, она долгое время не вставала с постели, уткнувшись взглядом в потолок. Балдахин с пышными золотыми кистями и нитями неподвижно свисал над её головой. Размышления о жизни здесь в очередной
