Selbstopfermänner: под крылом божественного ветра - Наталья Аверкиева

— Мари, я все тебе сказал и мое предложение в силе, не смотря ни на что. Детям будет лучше в родном доме…

Они переругивались. Билл нес какую-то весьма оскорбительную чушь. Том агрессивно тянул одеяло на себя.

— Наигралась в любовь с моим братом? Молодец. Я хочу, чтобы ты вернулась домой, — сказал резко и покровительственно.

Она возмущенно посмотрела на него.

— Она никуда не пойдет.

— Это не тебе решать! Это моя жена и только я решаю, куда и с кем она пойдет.

— Она моя женщина. Ее дети называют меня отцом.

Хотелось завыть. Ударить. Выгнать их. Они ругались, предъявляли свои права на нее. Они перетягивали ее, как канат, совершенно не интересуясь ее мнением. Она для них ничто, вещь, игрушка, главное, урвать, не отдать, выхватить, может быть даже сломать, но вырвать из рук. Два трехлетних мальчика, которые тянут на себя несчастного, трещащего по швам медведя. Два кобеля, выясняющие, кто будет крыть суку этой весной. Это выглядело настолько мерзко и отвратительно, что ее затрясло, затошнило, порвало на части от негодования.

— Ничего, что я тут стою? — остановила она их спор.

— Мари, если тебя надо поуговаривать, или что ты там себе навыдумывала, говори сразу…

Красуется. Для него вернуть ее — это дело престижа и не более того. Она всегда была его маленьким трофеем, зверушкой, собачонкой. Сейчас собачонка сбежала и ее надо вернуть. Эй, несите поводок и ошейник! Хозяин пришел! Пора заканчивать с этим затянувшимся последним актом. Зрители в зале уже не смеются, а раздраженно зевают. Последний монолог главного героя перед финалом и эффектный уход со сцены.

— Мари, я объясню…

— Конечно. Когда-нибудь.

— Мари, — схватил за плечи.

— Том, давай поговорим завтра?

— Сегодня, — уперто сказал он, доставая из кармана кольцо. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой, матерью моих детей.

В голове творился какой-то тарарам. Что-то не сходилось во всем этом. Была какая-то неправильность. Как он может жениться сразу на двух? Это ложь! Не ведись! Ни в коем случае не ведись! О его свадьбе писало так много газет, показывали видео, где он, улыбающийся и довольный, весь вечер под ручку со Сьюзен рассекает на банкете в честь дня ее рождения. Нет, это все ложь и обман! Он не может отказаться от Сьюзен и тех перспектив, которые у него будут с ней. Никто добровольно не откажется от такого богатства. Он врет. Он снова врет!

— Давай завтра, — попросила осторожно.

— Мы поговорим сегодня. Подожди меня на детской площадке.

Он протягивал ей кольцо, а она держалась из последних сил, чтобы не разреветься, не повиснуть у него на шее, не зацеловать. Она должна уехать. Ее ждут. Ему выпал такой шанс со Сьюзен, он не должен отказываться, иначе его разорят. Он должен выплыть и спасти семью, а с ней он утонет. Она слишком сильно его любит, чтобы позволить утонуть. Вместе они не справятся. Она отпускает его. Спасайся и спасай свою семью. На прощание коснуться его спины и прислониться лбом к плечу. Он сможет, она верит в него. Он спасется. Он сжал ее кисть и поцеловал.

— Я догоню. Верь мне.

— Догоняй. Я буду ждать.

Резко развернулась и ушла, уводя детей за собой.

Спектакль окончен.

Занавес.

— Он меня бесит! — она села перед ним в кресло и швырнула ручку на стол.

Мужчина, не отрывая взгляда от монитора, поморщился и почесал затылок.

— Уволь его.

Она смутилась, неуверенно пожала плечами.

— У него семья… Дети…

— Тогда не ной.

— Я не знаю, что делать. У нас сейчас работы выше крыши, а он тупо саботирует все указания, тыкая мне в нос трудовым договором и нормативами. В гробу я видала его нормативы и трудовой договор!

— Уволь его.

— Что ты заладил? Может, поговоришь с ним? Так сказать, как наш биг босс.

— Маша, сделай одолжение, решай проблемы в своем коллективе самостоятельно. Я дал тебе все полномочия. От тебя мне нужен результат. Каким образом ты его добьешься — вообще меня не колышет.

— Родриго! Я его не нанимала!

— Ты с ним работаешь. Если тебя не устраивает качество работы, то уволь его и дело с концом. Всё. Не вижу смысла обсуждать это дальше. Я тебя не за этим позвал. У меня для тебя есть три новости. — Он вальяжно развалился в кресле и небрежно кинул ей тоненькую папочку-скоросшиватель.

— Что это? Приказ о моем увольнении? — скривилась она, осторожно открывая папку и рассматривая непонятные графики и ровные столбцы цифр.

— Рейтинги! Машка! Я сделал ставку на ту лошадку! Белые начинают и выигрывают! Ты моя золотая жила! — довольно напевал и пританцовывал он, сидя в кресле. — Фуф! САМ, — многозначительно указал пальцем в потолок, — доволен.

Она засмеялась:

— Представляю, как крутой Родриго, который всегда клал и кладет на всё и на всех, бегает на цырлах перед президентом. — Она свесила ручки на груди, высунула язык и быстро задышала.

— Тссс! Тихо ты! — цыкнул на нее, страшно выпучив глаза. — О президенте или хорошо, или никак. Когда я стану президентом этой шараги, — он снова важно развалился в кресле, закинул нога на ногу и растопырил пальцы, — я тебя за такие слова уволю.

— Ну и сам будешь себе рекламные бюджеты зарабатывать, — отзеркалила она его.

Он самодовольно заулыбался и ласково, но с явной издевкой в голосе, проворковал:

— Курочка ты моя золотояйцанесущая! Нет, ну какой же я молодец все-таки!

— Рада за тебя, — отложила она волшебную папку в сторону. — Давай теперь новости выкладывай.

— Вторая хорошая новость…

— А это была первая хорошая новость? — скептически приподняла она бровь.

— Окей, сразу перейду к третьей. Ты летишь в Вашингтон.

— Нафига?

— На семинар. Я не могу, поэтому Джина перебронировала отель и билет на самолет на тебя. И чтобы завтра вечером была на рабочем месте. Мне нужен от тебя план работы на ближайшие три месяца.

— Что значит завтра вечером? — нахмурилась она.

— Утром выступишь, а вечером обратно на работу. Что не так?

— Что я сделаю? — вытаращила она глаза. — Ты в своем уме?

— Маша, работу надо работать. Кто тебе сказал, что будет легко?

— Тогда я не выйду завтра на работу. Или ты хочешь, чтобы я сдохла?

— Ничего с тобой не случится. На тебе пахать можно. Мне нужен от тебя подробный план работы.

— Я могу его сделать в самолете или вечером в отеле. Не хочу, после всех этих стрессов с перелетами тащиться еще на работу и стрессовать от тебя.

— Ох, как ты меня заколебала, нытик несчастный. Хорошо. Такси будет через два часа. Самолет через четыре часа. Деньги возьми в бухгалтерии, Джина уже распорядилась. Я тебе сейчас тезисно накидаю, о чем ты будешь говорить, ну а дальше чистая импровизация. Я в тебя верю. Говорить ты всегда умела.

— Родриго, я никогда в жизни не выступала с докладами.

— Не страшно. Тема легкая. Это международный симпозиум «Обучение креативных продюсеров». Твоя тема «Продюсирование в XXI веке — проблемы взаимодействия продюсеров и киношкол». Расскажешь о требованиях, предъявляемых к продюсерам, которые нанимаются к нам на работу. Вот и всё. Извини, дружок, мне некого больше послать. У меня завтра очень важное совещание, я не могу его пропустить, иначе наш отдел не получит повышение зарплаты в новом году. Пока звезды благоволят, я планирую выбить максимальный бюджет. Ты же хочешь зарабатывать еще больше, мой маленький жадный друг?

— Отмени свое выступление.

— Не могу, я обещал. А чтобы тебе не было так страшно и грустно, я тебя все ж порадую второй хорошей новостью — вам дали бонус. Лично тебе и твоей команде. Бонус отличный. Но пропьете вы его только в день зарплаты. Поэтому, занимайся делами, такси будет ждать ровно в пять у подъезда.

— Я домой схожу.

— Зачем? Ты всего на полдня летишь.

— За зубной щеткой, — фыркнула.

— Иди лучше «пообедай» оператором. Он меня тоже подбешивает. Ни в чем себе не отказывай, курочка моя кровожадная. Порви его.

— А если профсоюзы встанут на его защиту? — хищно ухмыльнулась она.

— Забей им стрелку. Я подъеду, — пожал он плечами и снова уткнулся в монитор.

— Билл, это не покатит. Сейчас кризис. Модные дома закрываются. Сотрудников увольняют. Нужны серьезные вливания на раскрутку твоего нового бренда.