Повестка дня — Икар - Роберт Ладлэм

— Что?

— Ваш новый человек, получивший назначение, произвел на всех неизгладимое впечатление, сэр. Уверен, вы увидите фрагменты его спектакля в вечернем выпуске новостей, хотя некоторые слова, к сожалению, будут стерты.

— Кошмар, — прошептал конгрессмен и взглянул на чеха. — А что они сказали обо мне? Как объяснили мое отсутствие?

— Ваше ведомство распространило весьма убедительное объяснение. Вы были в рыбацкой лодке на побережье Мэриленда. Отказал мотор, и вам пришлось бросить якорь в миле от морских суден. Так что нет проблем.

— Мое ведомство распространило такое заявление? Кто распорядился?

— Ваш сын. Это удивительно чуткий молодой человек. Кстати, он ждет вас на улице в автомобиле.

Рыжеволосый комиссионер, находившийся в выставочном зале на Сааб, чрезвычайно удивился, когда подписал документы и получил десять стодолларовых банкнот.

— Ваш автомобиль будет готов к трем часам дня.

— Прекрасно, — сказал покупатель, который так обозначил свою профессию на финансово-арендном соглашении: «Буфетчик, в настоящее время работает в Кэрридж-Хаусе в Джорджтауне».

18

— Час ноль, мистер Кендрик, — приятно улыбаясь в камеру, сказал полковник Роберт Бэрриш, и голос его был полон рассудительности. — Мы должны быть к нему готовы, и с упреждающей эскалацией мы его все больше и больше отдаляем.

— Как раз наоборот, слишком большой запас оружия при малейшем просчете может привести к взрыву всей нашей планеты.

— Да ну что вы, — стал снисходительно увещевать Эвана армейский офицер. — Уже давно в результате модернизации разработан способ предотвращения таких просчетов. Мы — профессионалы.

— Вы имеете в виду нашу сторону?

— Конечно, я имею в виду нашу сторону.

— А как насчет врага? Разве они не профессионалы?

— Если вы попытаетесь поставить на одну линию наши технологические достижения и достижения нашего врага, я думаю, вы обнаружите, что вас неправильно информировали об их возможностях, так же как и об эффективности управления нашей системой.

— Насколько я понимаю, вы хотите сказать, что они не так хороши, как мы?

— Вы очень проницательны, конгрессмен. Не говоря о моральном превосходстве, инженерная подготовка наших армейских служащих самая передовая в мире. Я должен сказать вам, мистер Кендрик, что чрезвычайно горжусь нашими великолепными парнями и девушками.

— Как же иначе, я тоже, — отозвался Эван с легкой улыбкой на губах. — А я, полковник, должен вам сказать, что потерял нить ваших рассуждений. Я полагал, что ваш комментарий о профессионализме относился к моему замечанию о возможности просчета с арсеналами, набитыми оружием.

— Так и было. Видите ли, мистер Кендрик, я терпеливо пытался вам втолковать, что наш персонал, обслуживающий оружие, в своих действиях ограничен перечнем процедур, которые исключают просчет. Фактически мы работаем без сбоев.

— Мы — может быть, — согласился Эван. — А как насчет другого парня? Вы сказали — мне кажется, вы сказали, — что он не такой сообразительный и что нельзя нас ставить на одну линию, как вы выразились. Ну а предположим, он допустит просчет? Что тогда?

— У него никогда больше не будет возможности допустить еще один просчет. С минимальными потерями мы выведем…

— Постойте, солдат! — перебил полковника Кендрик. Тон его неожиданно стал резким, это был приказ, а не просьба. — Назад! «С минимальными потерями для нас…» — что это значит?

— Думаю, вы понимаете, что я не имею права обсуждать такие вопросы.

— А я думаю, что вам лучше сделать это. «Минимальные потери» означают только Лос-Анджелес, Нью-Йорк, или, может быть, Альбукерке, или Сент-Луис? Если мы все платим за этот зонтик, обеспечивающий минимальные потери, почему бы не рассказать нам, какая будет погода?

— Если вы считаете, что я стану по сетевому телевидению подвергать риску национальную безопасность… Мистер Кендрик, я искренне сожалею, что вынужден сказать это, но я не думаю, что вы имеете право представлять американский народ.

— Весь народ? Никогда не считал, что я это делаю. Мне сказали, что эта программа рассчитана на диалог между нами, что я оскорбил вас по телевидению, и вы имеете право ответить мне на той же арене. Вот почему я здесь. Отвечайте, полковник. Не бросайтесь в меня пентагоновскими лозунгами: я слишком уважаю нашу военную службу, чтобы позволить вам этим отделаться.

— Если, говоря о лозунгах, вы критикуете бескорыстных руководителей наших оборонных учреждений — людей честных и преданных, которые превыше всего ставят мощь нашей нации, тогда мне жалко вас.

— Бросьте. Я здесь не так давно, но среди появившихся у меня немногочисленных друзей есть несколько парней в Арлингтоне, которые, наверно, морщатся, когда вы вытаскиваете на свет Божий свой способ предотвращения просчета. Что я терпеливо пытаюсь вам втолковать, так это то, полковник, что у вас не больше прав на карт-бланш, чем у меня или у моего соседа по улице. Мы живем в реальном мире…

— Тогда позвольте мне объяснить, что такое этот наш реальный мир, — прервал его Бэрриш.

— Позвольте мне закончить, — сказал Эван, теперь уже улыбаясь.

— Джентльмены, джентльмены, — призвал их к порядку известный ведущий.

— Я нисколько не сомневаюсь в значимости вашей деятельности, полковник, — не унимался Кендрик. — Вы делаете свою работу и защищаете своих людей, я это понимаю. — Эван взял листок бумаги. — Но когда вы сказали во время слушаний — я это записал — «малозначительные академические фидуциарные процедуры», я заинтересовался, что это может значить. Вы действительно никому не подотчетны? Если вы так полагаете, скажите об этом выброшенному на улицу Джо Смиту, который пытается свести концы с концами в своей семье.

— Этот же самый Джо Смит станет перед нами на колени, когда до него дойдет, что мы обеспечиваем его выживание.

— Мне кажется, я только что слышал в Арлингтоне гул недовольства, полковник. Джо Смит ни перед кем не должен становиться на колени.

— Не выхватывайте мои замечания из контекста! — злобно промолвил полковник. — Ты прекрасно знаешь, что я имел в виду. И не говори мне о людях с улицы, притворяясь, будто ты такой, как все. — Бэрриш остановился, затем, будучи не в силах больше сдерживать себя, закричал: — Ты даже не женат!

— Это самое точное утверждение, которое вы здесь сделали. Я действительно не женат, но если вы хотите назначить мне свидание, то я должен согласовать это со своей девушкой.

Силы оказались неравными. Выстрел большой пентагоновской шишки обернулся против него самого.

— Кто это, черт побери? — спросил мистер Джозеф Смит с Семидесятой Седар-стрит в Клингтоне, штат Нью-Джерси.

— Не знаю, — ответила миссис Смит, которая сидела перед телевизором рядом со своим мужем. — Однако он довольно остроумный, не правда ли?

— Я ничего не понимаю в остроумии, но он только что отбрил одного из наглых офицеров, от которых мне чертовски доставалось