Заговор Сатаны. ИСПОВЕДЬ КОНТРРАЗВЕДЧИКА - Игорь БЕЛЫЙ

Так своеобразно сложилась история США, что эта страна, со дня своего создания, сразу была захвачена морскими пиратами, которые хорошо освоили разбой¬ ничьи приемы и навыки на грабежах морских судов с VI по IX век нашей эры. Вот эти люди, нравы и судьба которых складывалась в прямой зависимости от их жестокости, смелости, изворотливости и коварства, то есть от тех самых черт характера, что необходимы разбойникам с большой дороги, эти люди и стояли у основания создания государства США. Эти были и испанские конкистадоры, и англосаксы, и всевозможные воинственные семитские племена. Впоследствии этот сборный народ укрепился в Америке, подавив и практически поработив хозяев страны — доверчивых и благородных американских индейцев. И сегодня потомки тех самых морских разбойников-завоевателей владеют в США всеми финансами и крупнейшими капиталистическими монополиями. Хотя и повлияло время и цивилизация на нравы и психологию нынешних властителей США, но агрессия и жадность морских пиратов постоянно проглядывает в их делах, в их политике, в их отношениях к другим народам и государствам.

В их внутригосударственных делах порой царит коварство и жестокость, подкуп и предательство. Не случайно в США чаще, чем во всех других государствах мира, убивают своих президентов. Нередко и войны для американских правителей становились даром судьбы, они на крови людей приумножали свои капиталы.

Еще при президентстве Ричарда Никсона наша контрразведка проникала на тайные масонские сборища и все принятые ими подрывные материалы против Никсона и Форда умело передавала в печать США, а также правящей элите США, вернее в президентскую канцелярию. При Джимми Картере ядовитый, зловредный и агрессивный политик Збигнев Бжезинский чувствовал себя как рыба в воде, чего он только не придумывал. В своей роли помощника президента по национальной безопасности он практически делал вреда больше для США, чем для СССР.

С его помощью пошел полный разлад в спецслужбах США, как в ЦРУ, так и в ФБР.

Этот неумный ястреб Бжезинский даже добрался до военной разведки США, отку¬ да едва унес ноги в 1978 г. Бжезинский своим безрассудством и политической слепотой сбивал с толку и так бестолкового от природы президента Картера (не без нашей, признаюсь, помощи). Картер же спал и видел переизбрание его на второй срок Президентом США, хотя дела его администрации шли неважно. Выбравшись из одной политической ямы, его команда тотчас попадала в другую ухабину, мы же «помогали» в этом «деле» всюду, где только было возможно, используя «наставничество» Бжезинского.

А тут как гром грянул среди ясного неба: в Тегеране сторонники теократического государственного строя во главе с религиозным лидером Хомейни свергли шахиншаха Ирана Мохаммеда Реза Пехлеви. Шах верно служил правящей верхушке Соединенных Штатов и считался их опорой в азиатском регионе, и вдруг такой удар. Спецслужбы США явно переоценили влияние шаха в его стране и «прохлопали» государственный переворот в Иране.

Уже тогда умные аналитики поставили жирный крест на политической карьере Джимми Картера. На смену Картеру в Белый дом пришел недоверчивый и агрессивный политик Рональд Рейган, калифорнийский губернатор. Посредственный голливудский актер в прошлом, этот человек имел неудовлетворенные амбиции, отсюда комплекс неполноценности и негативное, высокомерное отношение к другим народам и государствам.

С какими бы мирными предложениями не выходил СССР к США, все они блокировались. Рейган, кроме как на конфронтацию с Советским Союзом и наращивание ядерного потенциала США, больше ни на что не направлял свою энергию.

Когда же Рейган был избран на второй срок президентства, он вместе со своей женой предстал перед своими избирателями в одном из фешенебельных отелей Лос-Анджелеса и воскликнул с победным жестом: «Вы еще ничего не видели, все только начинается».

Мы-то хорошо понимали, о чем говорил этот агрессивный политик. Мы хорошо знали его ястребов из мозгового треста «Хертидж Фаундейшн». Этот мозговой трест был подобран Рейгану под стать, из наиболее «бешеных» политиков и аналитиков. 24 ноября 1984 г. мы встретились в Советском посольстве с А.А.Громыко. Я спросил его:

— Андрей Андреевич, какое ваше мнение по поводу последних выборов в США и победы Рейгана?

С присущей Андрею Андреевичу неторопливостью, он мне ответил вопросом:

— Игорь Васильевич, вы что, прочитали мой вопрос, который я хотел задать вам, и опередили меня?

Я немного помолчал и говорю:

— Ребята наши, то есть сотрудники СВПК СССР, докладывают, что пиршества по случаю победы Рейгана начались дней 10 назад, его сторонники уже знали исход выборов.

— А разве вы не так думали? — спросил меня Громыко.

К сожалению, я понимал, что агрессивный милитаризм закрепился у власти в США еще на 4 года. 26 ноября 1984 года я вылетел в Москву, попутчиком моим оказался (запамятовал фамилию) корреспондент «Правды». Я видел его настроение, как и он мое, поэтому беседы у нас не получилось, хотя я и он понимали, что думаем об одном и том же. В США к власти пришла, и надолго, группа милитаристов, обладающая ядерным, химическим, биологическим и бактериологическим оружием, группа, имеющая единственную цель — завоевание мирового господства любым путем и методом.

Что же делала наша контрразведка СВПК СССР? Мы, все сотрудники СВПК, работали с тройной, а порой с десятикратной нагрузкой, но дела наши уходили, как вода, в песок. В 1974 году скончался Георгий Константинович Жуков, я даже не смог его похоронить, так как был в это время в США, Канаде и Мексике. Когда я вернулся в Москву, то мне казалось, что мир опустел, и мне совершенно стало не с кем посоветоваться и выработать даже собственную морально-силовую устойчивость. С появлением атомной бомбы в распоряжении США ястребы практически могли развязать в любой момент ядерную войну против Советского Союза. И так как наши сотрудники проникли во все службы Пентагона, ЦРУ и ФБР, то мы были всегда готовы доложить руководству СССР время ядерной атаки, объекты, на которые нацелены удары. Мы были уверены, что по нашей информации наши ракетчики не будут ждать команды из Кремля, в крайнем случае, этот вопрос был нами, еще при жизни Г.К.Жукова, согласован и с Министерством обороны и непосредственно с командованием ракетных войск. Казалось, в этом плане наша совесть была чиста, но наши контрразведчики все делали, чтобы эту войну погасить на месте, то есть в США. Наши контрразведчики своевременно доводили до сведения реально мыслящих кругов США и СМИ США о ядерном зуде ястребов. Мы не могли спокойно себя чувствовать и работать внутри собственной страны, где мы наблюдали во всех структурах власти какую-то праздность и самоуспокоенность, начиная от ЦК.

Практически Г.К.Жуков по состоянию здоровья с 1972 г. не мог работать так, как он умел, но все же для меня он был основной опорой. Я в любое время мог с ним посоветоваться и принять правильное решение как внутри СССР, так и за рубежом.

Я не подавал вида, что мне стало очень тяжело без Г.К.Жукова. Тем не менее как Ахромеев, Пуго, Келдыш, Скрябин, Быстренко, Садыков, Литовченко, так и другие, видя это положение, всячески стремились во всем оказывать мне помощь в моей работе. Особенно в мое положение входили с неоценимой помощью Андропов Ю.В., Щелоков Н.А., Гришин В.В., а также Шульженко А.С., который вместе с Аликом Садыковым, Талгатом Аблязевым, Евгением Пиваловым и Хачиком Агабабяном — полностью взяли на свои плечи всю зарубежную сеть контрразведки, что позволило мне больше решать вопросы по СССР.

В 1976 г. я окончательно перебрался в Москву, оставив первую свою семью в Пущино, так как жена не согласилась уезжать, ответив: «Мне надоела цыганская жизнь. Я стариков (своих родителей) на тебя не променяю». Доказывать ей ее неправоту я был не в состоянии, так как не имел права раскрывать себя и свою работу — основную работу — подробно. На то, что просил ее понять, что я чекист и мне надобно жить в Москве, она отвечала по-своему: «Брось ты мне голову морочить». На этом наши отношения полностью прервались. В 1977 г. я вступил в новый брак. Одному проблемы двух фронтов одолевать было тяжеловато. А если учесть отвратительные отношения с Брежневым, то трудности в сто крат увеличивались.

Семейный разлад я пережил болезненно, однако основная работа требовала много времени и сил, поэтому все личное уходило в сторону. Ведь служба в контрразведке рядовым исполнителем требует времени, здоровья и терпения, но я же возглавлял Специальную военно-политическую контрразведку с 1972 г. и одновременно, как и прежде, под прикрытием гражданской работы. В Москве в этом деле мне оказывал неоценимую помощь тов. Гришин Виктор Васильевич — Первый секретарь МГК КПСС, член Политбюро ЦК КПСС. Договорившись с ним, я 12 июня 1977 г. вылетел в кругосветное путешествие. В Канаде собрались группы Стальнова, Ситникова, Вахрушева, Данилюка, Савченко, Саблина, Садыкова, Агабабяна, Аблязева и других, проанализировали ситуацию в мире и особенно на Ближнем Востоке, в Карибском бассейне. Я ознакомился с копиями переписки Израиля и США, США и Англии, с копиями документов по переговорам ЦРУ с Мосадом и МИ-6. Из этих документов были отчетливо видны захватнические цели агрессивных милитаристских кругов США, Великобритании и Израиля. В этих документах высветилась деятельность против Советского Союза Яковлева, Собчака, Кагановича, Енина (Ельцина), Горби (Горбачева). Обличалась слабость руководства Брежнева и разложение КПСС и особенно ее верхушки. Писалось прямо, что Брежнев не способен руководить страной, но он никого и близко не подпускает к своим громадным полномочиям. Дней 5 мы поколесили по США, побывали как в Пентагоне и ЦРУ, так и на некоторых военных базах. И где бы мы ни побывали, везде сквозили напряженность, милитаризм, агрессия. Поприсутствовали мы с Агабабяном в «святая святых» США — на Совете всемирной масонской ложи. Ораторы, выступавшие на этом дьявольском соборе, говорили такие слова, что было очевидно, что они ненавидят людей, человечество, все живое на земле, может быть, даже самих себя. Казалось, с языка того или иного оратора время от времени капал смертельный яд, и пол возле трибуны начинал дымиться. Они предлагали разные варианты уничтожения, разложения, подавления и закабаления разных государств. Это было поистине сборище дьявола. 28 июня я вернулся в Москву, а 29 вышел, как все порядочные люди, на работу.