Зачеловек - Юрий Никитин

Сам Фернандо упал лицом на компьютер, из ноздрей и ушей текла темная кровь. Оба коммандос прошлись по пещере, хладнокровно расстреливая всех, в наушниках раздался хриплый голос Джона Завойко:

— Гасана, Гасана отыщите!

На экранах высветился его трехмерный портрет, Черный Гасан умел менять обличья, но все они занесены в картотеку, а сейчас обоим спецназовцам прямо на зрачки высветилось изображение, каким его засняли два дня назад.

— Вот он, — воскликнул один.

— Погоди, — попросил второй, — дай мне взглянуть!

— Смотри…

Второй подошел ближе, всмотрелся и молча выпустил короткую очередь в голову. Первый вскрикнул шокированно:

— Это нечестно! Он был мой!

— А теперь все будут знать, — ухмыльнулся второй, — что это я убил Черного Гасана… Га-га-га!

— Сволочь ты. Хоть премию за его голову мне отдашь?

— Всю не отдам, но пиво поставлю.

— Гад ты, вот ты кто!

Оба без спешки, но быстро обыскали убитых, Завойко нервно поторопил:

— Быстрее! Забирайте Фернандо и топайте обратно.

— Сэр, надо же на сувениры…

— Я не хочу, чтобы откуда-нибудь подобрались эти сволочи! Вся гора превращена в чертов лагерь террористов!

Один из десантников легко взвалил сухощавого Фернандо на спину, даже не связав, тот в отключке пробудет больше часа, второй захватил компьютер, совсем немного забрызганный кровью, но целехонький. Не так уж и плохо эти бандиты живут, такой компьютер стоит недешево, их только два месяца тому как начали производить в Штатах, а лицензии в Японию или Китай пока что не продавали.

Джон Завойко вскинул голову, нервно посмотрел в темное небо, хотя понимал, что ничего не увидит. Там, в верхних слоях стратосферы, висит «С-3», воздушно-космический авианосец. На спине тихо покоится многоразовый космический самолет SCREMAR, для которого нет проще работы, чем сбить вражеский спутник, запустить свой или попросту нанести удар по любой цели прямо с космической орбиты.

Сбить такие самолеты невозможно, они легко уходят в космос, недосягаемый даже для новейших «Су-39», закупленных рядом стран. Там же в космосе могут молниеносно зайти на любую цель и поразить ее прямой наводкой, зависнув прямо над ней в космосе. Даже сам тяжеловесный «С-3» летает на высоте в тридцать тысяч километров со скоростью в «двенадцать звуков», за два часа облетает земной шар по экватору, для любых самолетов-перехватчиков недосягаем, более того — недосягаем даже для ракет, ибо летает быстрее их.

Сейчас под крыльями этого самолета восемнадцать крылатых ракет и десять высокоточных «умных» бомб. Крылатые ракеты вряд ли понадобятся, но умные бомбы, если верить яйцеголовым, способны эти горы сплющить, как кротовьи норки, так что лучше поскорее уносить ноги.

— Уходим, — поторопил он. — Быстрее, быстрее!

Через четверть часа показался выход с неправдоподобно яркими звездами, такими их рисует аппаратура, обозначив по ту сторону туч.

Завойко с облегчением перевел дух, увидев, как в полной темноте с погашенными огнями опускается компактный десантный вертолет.

— Да быстрее же, — прошипел он. — Растолстели, черепахи, мало я вас гонял!

Вертолёт снизился, коснулся грунта почти бесшумно. Завойко все подгонял своих, все трое забросили все еще бесчувственное тело Фернандо. Один из пилотов заметил непорядок, поворчал и по-хозяйски обезопасил пленного наручниками, а потом приковал к металлической скобе.

Завойко поглядывал на часы, вертолет подпрыгнул и легко пошел от земли, быстро набирая скорость. Когда отдалились на несколько десятков километров, Завойко сказал негромко:

— Час ноль. Кто снял фильтры, надеть.

Он застыл, стараясь представить эту бомбу, что сейчас с огромной скоростью несется через пространство отвесно вниз. Десантники затихли, Фернандо застонал, выходя из забытья, дернулся, застонал громче. Ослепленные глаза оставались закрытыми.

Питер сказал почти ласково:

— Эх, жаль, не увидит…

— Ничего, — утешил Завойко, — все снимается. Покажем, если не останется слепым на всю жизнь.

— А такое бывает?

— Двое из ста остаются слепыми. Правда, операция может помочь, но кто станет делать таким операцию… О, вот она!

Позади и внизу появилась красная точка, тут же разрослась. Все включили ночное зрение, стало видно как днем. Завойко ощутил, что сердце остановилось при виде такого страшного зрелища. Бомба попала почти в верхушку горы, но не взорвалась, а пошла вниз, вниз, вниз. Он не понимал, как это делается, такое понятно только яйцеголовым, что придумывают адские штуки, видел только, что огромная гора, простоявшая сотни миллионов лет, дававшая приют охотникам на мамонтов, древним хеттам, первым христианским сектам, беглецам от всякого рода нашествий, эта гора мелко затряслась, а потом начала оседать, как куча песка под сильным ливнем.

За спиной кто-то восхищенно охал, торопливо снимал на цифровую камеру, хотя и так все записывается, фиксируется, а гора все опускалась, опускалась, словно таяла, уже превратилась в пологий холм… в середине образовался гейзер, выметнулись струи горячего воздуха и камней, а затем исполинский взрыв разнес, разметал, раздробил гору на щебень, на песчинки. Поднялось гигантское облако, выброс пыли и камней достиг верхних слоев атмосферы, там начало расползаться в стороны, копируя ядерный взрыв, но эта бомба не ядерная, Завойко знал точно, их предупредили, чтобы не пугались, американская армия не может позволить себе облучать своих же солдат, на компенсациях разорится, но эта бомба в сто двадцать раз мощнее той, что была сброшена на Хиросиму.

— Апокалипсис, — проговорил Питер. Голос его вздрагивал. — Видение Страшного Суда…

— А мы на чьей стороне? — поинтересовался Джон. Ответил сам себе: — Надеюсь, на стороне Добра.

Питер сказал хрипло:

— Добра нет, как и Зла.

— Тогда мы на своей стороне, — ответил Завойко. — Боже, благослови Америку!

На земле, затаившись за камнями, группа Халка Хогана наблюдала за отлетом вертолета. Боевики, набранные из оппозиционеров Халифата, рвались в бой, стремясь доказать свою преданность идеям западной цивилизации, Хоган удерживал, посматривал на небо.

Через считаные минуты появились эскадрильи штатовских бомбардировщиков. Они засыпали по периметру цели бомбами, поражающими огромные площади.

Один из молодых парней рядом с Халком не выдержал:

— Что они бомбят? Там ничего живого не осталось!

— Штатовцы не любят терять своих людей, — ответил Хоган наставительно. — Кроме того, обожают поиграть мускулами. Впечатляюще, верно?

— Верно, — согласился боевик вздрагивающим голосом.

А когда отбомбились тяжелые самолеты, небо закрыла туча вертолетов. Они двигались на небольшой высоте, в открытых дверях за крупнокалиберными пулеметами опытные ребята, оружие пристреляно, далеко не все открывали огонь, и, когда они улетели, казалось, ничто уже не двигалось, не стрекотало, не трепетало стрекозьими крылышками в жарком, накаленном воздухе.

— Теперь наше время! — сказал Халк Хоган.

Сказал негромко, и, хотя вся его команда на конях растянулась едва ли не на километр, услышали все: несмотря на архаичность передвижения, у всех микрофоны, все со скорострельными десантными автоматами с подствольными гранатометами, сейчас заряженными гранатами для спецопераций, обладающими огромной разрушительной мощью. Все в легких бронежилетах, а что на конях, так по этим кручам местные кони лазают, как обезьяны по деревьям, зато любые вездеходы здесь застрянут раз и навсегда.

Отряд пошел неторопливой рысью, в воздухе повисла мельчайшая пыль, камни блестели свежими сколами. Иногда целые скалы обнажали внутренности, Халк поражался мощи взрывов, что вот так, походя, раскалывают массивы камня.

Чем ближе к месту бомбардировок, тем страшнее разрушения, а на месте горы, где находился древний город, зияет огромный кратер, почти такой же, как знаменитый каньон в Аризоне, говорят, от упавшего шестьсот миллионов лет тому метеорита. Сила взрыва выбросила массы камня и уложила ровным валом вокруг кратера, даже вал потрясал воображение: десятки метров в высоту и не меньше чем сто метров в ширину! И не песка или рыхлой земли, а каменных глыб, половину из которых пришлось отколоть, оторвать, отломить от массивной плиты.

— Ну, ребята, — сказал Хоган, — вам придется немало потрудиться, чтобы доказать, что вы достойны стать правительством обновленного Халифата!..

— А Халифат останется? — спросил кто-то. Хоган подумал, сдвинул плечами.

— А вообще-то зачем? Проще снова раздробить на конгломерат прежних стран. Зато вас можно будет поставить там президентами, канцлерами, даже королями!

Конвертоплан V-22 «Оспрей» летел на границе стратосферы и космоса, а когда компьютер подал моторам сигнал, сам без участия пилота пошел по крутой дуге вниз. И хотя место для посадки оказалось каменистое, он развернул крылья вверх, пропеллеры заработали, как вертолетные винты. Через несколько секунд приземлился, шлюз распахнулся, и по пандусу быстро съехал AAAV, бронетранспортер-амфибия с двадцатью пятью десантниками на борту.