Сложенный веер - Сильва Плэт

«Все будет хорошо. Все же будет хорошо?» — думает в это время на другом конце Конфедерации Лисс, стоя в дверях палаты интенсивной терапии. Лица человека, лежащего на единственной в палате кровати, не видно из-за бинтов и переплетения разноцветных трубок. Но Лисс смотрит не на лицо. И даже не на татуировку, которая кажется сделанной прямо на пододеяльнике, настолько рука лежащего сливается с белизной постельного белья. Ее отсутствующий взгляд устремлен на изуродованные под татуированным узором запястья, но она видит не их, а пустую витрину в музейном зале, в которой со вчерашнего дня на месте тонкого браслета чистого золота лежит надпись «Экспонат на реставрации».

Интермеццо

Такуда обреченно рассматривал горку фишек на столе. Три плюс три плюс пять плюс пять плюс еще десять — больше двадцати шести никак не получалось. Зато напротив него маленькая Ай с довольным видом складывала картонные кружочки в два столбика: три «монетки» по десять очков и две «пятерки». Итого сорок — враг повержен и позорно отступает.

Настольные игры пользовались у домашних бессменного члена Звездного совета Такуды Садо огромной любовью. Глава семьи свято верил в их преимущества перед играми компьютерными и крепил боевой дух и интеллектуальные способности своего сына и четырех дочерей в ежедневных посиделках над заковыристыми картонными полями, карточных баталиях и путешествиях с помощью кубика или волчка по реальным и вымышленным мирам драконов и подземелий, меча и магии, сокровищ и лабиринтов — всего того, что земная — и не только земная — индустрия настольных развлечений выбрасывала из года в год на рождественские прилавки.

С самого малого возраста дети, родившиеся в этом доме, знали: отец будет с ними играть, и будет играть серьезно — не поддаваясь и не делая скидок на неопытность и слезы.

Но сегодня глава семьи был повержен. И как!

Начиналось-то все неплохо. Игра называлась «Королевские врата», предназначалась для двух-четырех участников, а суть ее, как гласила инструкция, заключалась в «захвате зон влияния в средневековом городе с помощью фишек боевых отрядов». Каждая зона влияния давала разное количество очков и требовала разного количества боевых ресурсов, так что для победы была необходима дальновидная стратегия, позволявшая распределить силы и на каждом этапе выстроить оптимальное соотношение понесенных потерь и завоеванной добычи. Такуда аккуратно разложил на столе счетчик очков, карточки объектов, за которые предстояло вести борьбу, извлек из коробки четыре разноцветные стопочки «фишек боевых отрядов» и предложил маленькой Ай выбрать цвет, какой ей нравится.

Ребенка сразу же ухватила красный комплект, позволив отцу завладеть его любимым зеленым цветом. И игра началась. Такуда немедленно разработал и успешно реализовал далеко идущий план, позволивший ему уступить Ай все объекты, дававшие минимальное количество очков (казармы, провиантские склады, рынок и т. п.), и заграбастать те, которые ценились повыше (арсенал, кафедральный собор, ратушу и др.). Через полчаса, несмотря на то что часть городских объектов еще стояла на кону, у отца и дочери кончились фишки боевых отрядов, что, согласно правилам, знаменовало конец игры и начало подсчета очков. Такуда явно был впереди и уже подготовил утешительную речь для проигравшей стороны. Не тут-то было.

Глядя на отца невинными голубыми глазами, унаследованными от матери-француженки, восьмилетняя Ай протянула руку к двум оставшимся комплектам карточек — желтому и лиловому, ловко разделила их пополам и положила один перед Такудой.

— Будем продолжать этими, — ультимативно заявила она.

Такуда проиграл, окончательно и бесповоротно. Возникновения новых ресурсов и боевых единиц «из ниоткуда» его стратегия не предусматривала. Она была конечной, от точки А до точки Б, и в тот момент, когда точка стала лучом, а финишная прямая превратилась в полосу разбега, Такуда был обречен.

Потерев лысину, член Звездного совета Такуда Садо пожал руку победительнице, попросил у жены зеленого чая и, зайдя в кабинет, решительно отправил в шредер приглашение на вручение очередной премии человеку, математически доказавшему парадокс Княжинского. Шел 58 год по календарю Конфедерации, лето стояло ужасно жаркое, и единственным местом, куда Такуда еще согласился бы выбраться из своего прохладного дома под Киото, был Анакорос: доктор Ковальская раздобыла очередной несравненный шедевр верийского мечестроения и не отказывалась поделиться.

Книга вторая

Королевские врата

Пролог

В письме, направленном Алиссией Ковальской всем членам Звездного совета, говорилось… Точнее, никто за пределами Совета так и не узнал, что конкретно в нем говорилось, только на очередных перевыборах тридцатью двумя голосами против двух Лисс было предложено одно из кресел, закрепленных за Землей как за одной из планет-основательниц Конфедерации, освободить, что она с превеликим удовольствием и сделала.

— Ты нажила себе кучу врагов, — мрачно резюмировал Гетман, пригласивший ее сразу за упомянутым судьбоносным событием на чашечку чая. — Не думаю, что твоя точка зрения нашла понимание. Где работать собираешься? Половина интересующих тебя планет теперь тебя близко не подпустит.

Звездный совет в этот раз перевыбирался на Мхатме, и в окно кофейни временного пресс-центра смотрело ночное небо изысканной черноты, практически недоступной на Земле из-за индустриальных огней и обилия искусственных спутников. Лисс наслаждалась звездной тьмой за окнами, терпкой маслянистой влажностью в воздухе, оставшейся после недавнего сезона дождей, и мхатмианским обычаем заваривать пол-ложечки кофе на большую бадью, из-за которого туры на эту планету категорически не раскупались в Италии и странах Латинской Америки, зато кофепитие могло продолжаться бесконечно. В конце концов, Лисс никогда не ходила пить кофе, чтобы его пить. Чтобы пить, она варила его у себя дома на кухне.

И сейчас, слушая Разумовского, сильно сдавшего и поседевшего за последние годы, Лисс захотела сделать его счастливым. Хотя бы одну причину вечных его треволнений снять с ссутулившихся плеч. Она порылась в сумочке и вытащила несколько разношерстных писем. Зная любовь Лисс к бумажной корреспонденции, важнейшие сообщения ей всегда присылали так, а не по электронной почте. Тем более что самые интересные для нее отправители все равно предпочитали пользоваться стилом, пером или ручкой, а не виртуальным стеком или клавиатурой.