Спаси меня! (СИ) - Фарди Кира

— Ну, и что?

— Как ты не принимаешь, Хулио! — волновался Карлос. — У меня рядом с ними мать и сын, а я далеко.

— И что с того? Их молодые девушки интересуют, а не старуха и мальчик. Сдаётся мне, что ты надумал себе головную боль и следуешь ей.

— Ты меня не понимаешь, — покачал головой огорчённо Карлос. — Надо возвращаться.

— Погоди, мы хотели с тобой к врачам сходить, физиолечение закончить, пока в Барселоне. Дома кустарщина, нет таких аппаратов. Не спеши. Хотя.... Идея! — хлопнул себя по лбу Хулио.— Позвони в полицию, пусть отель проверят.

— А что я им скажу?

— Придумай что-нибудь.

Карлос придумал. Он сообщил анонимно, что на горнолыжном курорте скрывается беглый преступник. Вызов приняли, но неохотно. У него появилось ощущение, что никто и ничего делать не будет. На всякий случай позвонил дяде Милену и попросил его съездить на горнолыжный курорт и разведать обстановку.

Пока ждал информацию, занимался своими делами. Неделю посвятил госпиталю. Лечебная физкультура творила чудеса. Дома не было таких установок и тренажеров. Хулио оказался прав: Карлос чувствовал себя намного лучше. Ходил с палочкой, но много. Старался везде передвигаться пешком. Попутно таскал за собой и Мадлен в надежде, что она вспомнит до конца своё приключение в отеле. Он хорошо помнил, как, убегая от него, она весело смеялась, будто играла в кошки-мышки.

Может, снимем блокировку с помощью гипноза? — предложил Хулио. — Говорят, помогает. Пусть специалист исследует внутренние "тёмные закоулки" Мадлен, в которых скрывается проблема.

— А она согласится?

— Не знаю, но попробовать стоит.

Они позвали Мадлен, которая о чем-то шепталась на кухне с Соней, и спросили ее совета. Она сначала сопротивлялась, а потом вдруг согласилась. Поход к психиатру на гипноз запомнился Карлосу на всю жизнь.

Начался визит вполне прилично. Доктор их приветливо встретил, уложил Мадлен на широкое кресло с подножником и ввёл в транс. Она полусонно отвечала на вопросы, Карлос слушал, но ничего опасного не улавливал.

— Спросите ее, что она видела в Зазеркалье, — предложил он врачу.

— Вы думаете, она ответит? — засомневался гипнотизёр, но выполнил просьбу Карлоса.

Мадлен рассказывала спокойно. Мужчины переглянулись и насторожились: вдруг получится. Она легко говорила, как они с начальником пришли в зал и чем там занимались, пока не дошла до места начала представления. Здесь она стала путаться. То девушки у неё на сцене смеялись, то кричали и звали на помощь. То вообще это уже были не девушки, а кошки, которые сладострастно мяукали.

Мужчины переглянулись и поняли из ее рассказа одно: зал будто сошёл с ума. Жажда крови, как когда-то у римлян, смотревших на бои гладиаторов, переполняла присутствующих. Зрители срывались с места и бросались к ограждению. Они стучали и ревели, требуя представления, но их никто не останавливал.

— Был ещё голос с небес, — сказала Мадлен, замерла на секунду и вдруг закричала. Страшно. На одной ноте.

Все перепугались. Врач стал быстро возвращать ее в реальность. Женщина распахнула глаза, не понимая, где находится и что с ней случилось. Она открывала рот, хватала губами воздух, как рыба, выброшенная на берег, и плакала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Глубокая блокировка, — констатировал психиатр. — Не советую продолжать. Естественные замки возникают, чтобы защитить психику от тяжелых переживаний и воспоминаний. А здесь блок создан искусственно, причём в форме якоря.

— Господи, а это ещё что такое? — охнула Соня, которая сопровождала Мадлен на все процедуры.

— Это такой психологический приём, — охотно пояснил психиатр. — Реципиенту даётся определенная установка: он живет спокойно и без волнений, пока кто-то из посторонних не произнесёт кодовое слово. Тогда срабатывает психологический спусковой механизм блокировки, и мозг прячет болезненную информацию в глубинах памяти.

— А что мы могли у неё спросить? — поинтересовался Карлос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да что угодно. Здесь не угадаешь, на какое слово сработает установка. Но вообще блоки можно ставить только с согласия больного, иначе это противозаконно. Где это ее так мощно обработали? Первый раз с таким пациентом имею дело.

Карлос не стал вдаваться в подробности, забрал жену и вернулся в квартиру.

— А может, мы ее к другому специалисту отправим? — предложил Хулио.

— Нет. Я не буду больше мучить Мадлен. Ей и так досталось. Ее память заблокирована только в этом моменте жизни. Пусть плохое все останется в прошлом.

— А как же ты?

— Ничего, я разберусь.

Они уже наметили день отъезда, когда позвонил дядя Милен.

— Карлос, ничего путного из твоего звонка не вышло. Полиция приехала, потолковала с директором отеля, потом с Алехандро. Естественно, никого опасного не нашла и уехала.

— Жаль, но все равно спасибо, Милен. Прости, что я тебя заставляю волноваться по пустякам. Только матери не говори.

— А ты опять в неприятности не влезешь? — с сомнением поинтересовался дядя. — Ладно, ладно, не скажу. Ой, погоди, совсем забыл, — вдруг закричал он, когда Карлос уже хотел отключиться, — знаешь, кто приехал по вызову?

— Не узнаю, если ты мне об этом не расскажешь.

— Твой одноклассник Жоан Гарсия. Ты ему позвони и сам поговори.

Карлос отключился, но разговором остался доволен. Он вдруг почувствовал, что в борьбе против Чёрных властелинов мира, как он про себя назвал этих людей, он не один. Он хорошо помнил, каким справедливым и непреклонным человеком был в школе Жоан. Карлос надеялся, что и в зрелости бывший друг не растерял эти черты характера.

— Ты чего улыбаешься? — спросил его Хулио.

— Наконец наметился просвет в этом деле. Теперь точно разберёмся. Пора домой.

За ужином они дружно обсудили мелкие вопросы, которые ещё остались, и решили выехать в горы утром следующего дня.

— А я? — тихо спросила Мадлен у Карлоса, когда они остались одни: Соня и Хулио поехали прогуляться по Рамбле — улице брендового шопинга в Барселоне? — Что будет со мной?

— Что ты решила? Поедешь в горы?

— Нет. Карлос, я думаю, нам надо развестись, — тихо произнесла Мадлен и покосилась на мужа. — Ты и сам понимаешь, что наш брак давно развалился. Но пока мы по документам вместе, никогда не сможем найти себе пару. Ты согласен?

— Да. А с кем будет жить Антонио?

— Ремей все равно не отдаст мне сына. Я плохая мать, с ее точки зрения, — Мадлен помолчала. — Я и сама так думаю.

— Слишком рано вышла замуж, не нагулялась? — горько усмехнулся Карлос.

— Наверное. А может, не дано мне чувство материнства. Ты у нас заменял Антонио и мать и отца. Останься ещё на один день. Подадим документы в суд на развод.

Так и порешили. Наутро занялись бракоразводными делами. Обсуждали семейные вопросы мирно, как что-то обыденное. Кажется, за год расставания они настолько отдалились, что, кроме равнодушия друг к другу, уже ничего не испытывали.

Они кружили по городу, то в одно место заезжая, то в другое, наконец документы подали и пришло время расставаться.

— Давай отметим нашу будущую свободную жизнь обедом, — предложил Карлос. Все согласились.

Решили посидеть в пляжном кафе на берегу моря. Легкий бриз овевал лицо, солнце ласково пригревало, и друзьям казалось, что лето немного задержалось, забыло передать осени права на владение землёй.

— Мадлен! Какими судьбами? — вдруг услышал Карлос голос за спиной и оглянулся: за ним стоял пузатенький коротышка, которого он застал с женой на горнолыжном курорте год назад.

Карлос посмотрел на жену и увидел, как от испуга у неё задергалось верхнее веко и задрожали пальцы рук. Мадлен переводила взгляд с мужа на приятеля и не знала, что сказать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Молодые люди и милая леди, — обратился коротышка к присутствующим, — можно я украду свою подруга на минутку?

Карлос кивнул. Хулио сделал круглые глаза, но Карлос только досадливо пожал плечами: почему он должен что-то запрещать чужому теперь человеку? Мадлен медленно встала и пошла с коротышкой по набережной.