Выбор - Анатолий Шиян

Вечеринка была по случаю дня рождения жены Риббока. Она, нарядная и веселая, принимала поздравления. Праздник для нее был вдвойне: буквально на-днях вышел приказ о присвоении Риббоку звания генерала.

Было много приглашенных, включая и все 9 боевых товарищей Риббока, которые столь активно приняли участие на заключительной фазе операции…

Мишель нашла Кола Малюту в зимнем саду, где он и Риббок сидели у небольшого столика. Перед ними стояли почти непочатые рюмки коньяка.

Мишель поставила на столик и свою чашку кофе — спиртного она не пила вовсе, и села в плетеное кресло возле них.

— А все-таки интересно, Мишель, сколько лет могло бы длиться в случае успеха Мюррея такое погружение во тьму тоталитаризам? — спросил ее Риббок.

— Вероятно, где-то около 70–75 лет. — сразу ответила Мишель.

— Вы ориентируетесь на время существования коммунистического режима в бывшем СССР?

— Нет, конечно! Просто здесь имеет место следующая цепочка обстоятельств. Разберем их.

Итак, пусть тоталитарный режим приходит к власти. И вот кто же будет встроен в пирамиду управления государством? Какие координаторы? Ведь НОВЫХ пришедший к власти режим подготовить еще просто не успел! Поэтому этот режим будет использовать тех координаторов, которые успели вырасти при СТАРОМ режиме. Конечно, все эти координаторы будут «находиться под подозрением», за ними будет постоянная слежка. Но работать им дадут — «пока что», «до времени»… Пока что — это до той поры, пока они не подготовят НОВЫХ КООРДИНАТОРОВ, — координаторов, которые взращены уже при тоталитарном режиме.

Но подготовить «истинно тоталитарных» координаторов можно лишь только тогда, когда человек воспитан при таком режиме С ДЕТСТВА. Он просто не должен знать ДРУГОЙ жизни!

А подготовка координатора «с нуля», то есть — с раннего детства — занимает не менее 25 лет. Именно столько времени необходимо сегодня МИНИМАЛЬНО для того, чтобы закончить университет и докторантуру. Или же, в случае отсутствия стадии докторантуры — все равно уйдет примерно такое же время для того, чтобы «набраться организационного опыта».

Итак, «старые» координаторы «отработают» 25 лет.

Но «первое» поколение «НОВЫХ» координаторов подготовлено СТАРЫМИ координаторами. От этих СТАРЫХ координаторов «новые» позаимствуют настоящие, РАБОТОСПОСОБНЫЕ методики управления. Поэтому ЕЩЕ лет 25, пока эти «дети» СТАРЫХ координаторов не подготовят «своих детей» — уже «внуков» для старых координаторов — управление страной будет «относительно успешным».

Имеем уже 50 лет.

А теперь рассмотрим «внуков» старых координаторов. Чему же будут учить их «отцы»? Всему тому, что знают сами? Конечно же — НЕТ! Почему? Да просто хотя бы из ЧУВСТВА САМОСОХРАНЕНИЯ! Ведь они видели, как тоталитарный режим УБИВАЛ их «родителей»… Поэтому «дети» будут готовить себе — ИСПОЛНИТЕЛЕЙ, которые умеют только исполнять приказы и решать те задачи, которые перед ними будут ставить «дети». Только при таком условии «дети» смогут обеспечить себе БЕЗОПАСНОСТЬ при тоталитарном режиме! Только так они смогут иметь постоянное и понятное для власти свидетельство своей НЕЗАМЕНИМОСТИ.

К тому же, если ВСЕ МЕСТА будут заняты «детьми» — так на какие же места придут «внуки»?! А НОВЫХ рабочих мест для координаторов при тоталитаризме создаваться не будет: ведь НОВЫЕ МЕСТА могут появиться лишь только тогда, когда СТАРЫЕ пирамиды управления распадаются: но тоталитаризм потому и есть тоталитаризм, что он НИКОГДА не разрушает старые пирамиды управления.

Итак, еще приплюсуем 25 лет, которые «успешно» проработают «дети» старых координаторов.

В итоге получаем — 75 лет.

Только через этот промежуток времени «внуки» получат возможность САМОСТОЯТЕЛЬНО «ПОРУЛИТЬ»! Но ведь как раз самостоятельно-то управлять они и не умеют! Самое большее, на что они способны — это применять ПРЕЖНИЕ, разработанные «детьми», способы и методы управления! Причем применять их — некритично и не к месту.

Но тогда получается, что через 75 лет после установления тоталитарного режима управление страной становится НЕОПТИМАЛЬНЫМ. Фактически, при таком «способе» управления изменения в природной среде, изменения внутри- и внешнеполитических условий просто ИГНОРИРУЮТСЯ!

И поэтому такая система управления страной распадается. И либо цикл начинается снова, — либо начинается медленный переход страны в состояние с развитой экономикой и демократией. То есть — переход к созданию условий, оптимальных для самоорганизации и функционирования пирамид управления.

Страны в такое время крайне чувствительны к ПОМОЩИ в плане поддержки координаторов, а также — им крайне нужны «наемные» координаторы, которые смогли бы «продержать» страну некоторые время, — достаточное для того, чтобы «местные» координаторы смогли стать на ноги… К тому же, в таких условиях «чужие» специалисты широким слоям населения кажутся более «компетентными», чем местные.

— К сожалению, для Украины такой помощи оказано не было… Скоро время будет упущено и для России… — тихо произнес Кол. — Надо срочно что-то делать в этом направлении. Леонтий первый осознал, что Человечество поставлено перед Выбором…

Бог обратился к евреям, — те уклонились. Тогда Он поставил их в ситуацию Выбора — пришествием Иисуса. Евреи экзамен не сдали. И Бог отвернулся от них и разбросал их по Планете…

«Нет ни элллина, ни иудея…» — Бог поставил Выбор перед каждым из нас…

И сколько же из нас сделали его?!..

И вот теперь — снова Выбор. Но уже перед всем Человечеством. И я не знаю, сделали ли мы его успешно…И я не знаю, успели ли мы…

Как бы здесь пригодился совет Леонтия! Я много думал о нем в последнее время. Такие люди — это достояние всей Цивилизации. И я чувствую, — не знаю как, но чувствую, что он еще жив. Может быть, это шанс для всего Человечества? Может быть, мы еще успеваем?..

— Что ж, попробуем найти доктора Кожухаря. — так же тихо произнесла Мишель. — Мне кажется, нас ждет работа в России: там дело идет к тому, что ядерной кнопкой завладеют местные князьки. А это означает гибель всей планеты в ядерной катастрофе. НУЖНО НАЧАТЬ ОБУСТРАИВАТЬ НАШУ ПЛАНЕТУ — по еще есть хоть малейший шанс. А без доктора Кожухаря сделать все это будет трудно…

— Если только вообще возможно. — печально заключил генерал Риббок.

Снег. Снег. Один только снег второй день подряд. А еще завывание ветра в развалинах, наводящее тоску.

Двоим, что прижались друг к другу в полузасыпанной комнате было тоскливо и без этого. Это еще хорошо, что, увидев как оборачивается дело, он набросал в углу — там, где обрушившиеся балки образовали что-то наподобие свода — гору еловых веток. Он медленно, с трудом преодолевая каждый шаг, тащил их из окружающего развалины леса добрых два часа. Он не боялся, что следы выдадут их убежище — снег шел все сильнее и сильнее.

Зарывшись в хвою и прижавшись друг к другу, они сначала долго согревавли друг друга теплом своих тел… А потом и не заметили, как уснули…

Как всегда, первой проснулась она. И еще не раскрывая глаз поняла, что никуда идти им сегодня не придется: вокруг выло еще сильнее прежнего.

«Слава Богу, что у нас есть еще грамм двести зерна. Да еще я за ужином сумела припрятать в снегу кусочек хлебушка… Он его так любит!.. Авось и сумеем переждать вьюгу.»

Она еще долго размышляла об этом, а потом незаметно уснула опять…

— Ты знаешь, а я сегодня выспался. — нарочито веселым голосом произнес он. Собственно, это был скорее громкий шепот — так уже давно разговаривали на Украине все те, кто «не имел чести» состоять в какой-либо банде.

— Чего ж тут удивительного: день уже к вечеру. Поешь, я тут уже приготовила. — сказала она, указав на две горки зерна, что золотились на серой, видавшей виды тряпочке.

— Что-то у меня нет сегодня аппетита. — как всегда в таких случаях произнес он.

Она только грустно улыбнулась в ответ. Как всегда, она успела заметить его взгляд, с вожделением устремленный на еду. Потом, пододвинув тряпочку к себе, они долго жевали зерно, пытаясь размочить его слюной и хоть немножко размять зубами — несколько штук, все в дырах, еще сохранились во рту каждого из них…

А потом было долгое выковыривание остатков из дупел.

Вот и день прошел…

Они почти не разговаривали — она видела, что ему сегодня не по себе.

Под вечер ветер утих, хотя снег и продолжал укрывать землю мягким покрывалом.

— Что ж, завтра с утра нужно будет идти… — задумчиво произнес он.

— Да, кажется… — односложно ответила она.

Они еще долго лежали, крепко обнявшись и прислушиваясь к тишине.

— Спокойной ночи, Аннушка! — произнес он, поцеловав ее.

— Спокойной ночи, Леонтий! — ответила она, прижавшись к нему.

…Утром он пошел первым, прокладывая по глубокому снегу путь к Хмельнику — развалины бывших санаториев в его пригороде уже виднелись сквозь редеющий лес…