Нотнерт (СИ) - "Malvada Reina"

Эта диагностика ничем не отличалась от последних шести. Вторая всё так же злобно шипела, когда речь заходила об интеграции. Эмма стояла в стороне, детально конспектируя все её реакции на каждом из этапов.

— Я действительно пытаюсь понять тебя, Реджина, — гримаса отвращения отразилась на её лице, когда Робин произнёс её имя. Так было каждый раз, но Локсли упорно делал вид, что он этого не замечает — но пока все твои доводы сводятся лишь к ненависти к самой себе, — Робин устало провёл рукой по лицу и сжал двумя пальцами переносицу, всем своим видом показывая насколько сильно этот разговор его утомил.

Брюнетка наклонилась к нему, прогибая спину, проводя рукой по его ноге и вызывающе ухмыляясь:

— Если хочешь услышать нужные ответы, необходимо задавать правильные вопросы, доктор.

— Хорошо, — Робин мягко убрал её руку и придвинул стул чуть ближе. Теперь они касались друг друга ногами. Эмма постаралась сделать вид, что не заметила, как ножка брюнетки пробежалась по обтянутой носком щиколотке Локсли, — расскажи мне, какие чувства вызывает в тебе интеграция.

Реджина грациозно пожала плечами:

— Злость?

Робин улыбнулся, заглядывая ей в глаза:

— Правда? Мне казалось, что это у нас постоянная переменная.

Глаза пациентки злобно блеснули, но Робин погасил молнии, мягко погладив её по коленке.

— Раздражение?

— Почему?

— Я не понимаю зачем тебе это нужно… — Реджина прищурилась, наблюдая за рукой врача на собственном колене.

— А как ты думаешь?

–Ты хочешь меня убить? — она гордо приподняла подбородок и слегка подалась вперед.

Робин растерянно моргнул:

— Прости, что?

Реджина эффектно вскинула руки в раздражении:

— Сам подумай! Ты просишь меня слиться с этим ничтожеством, а что тогда останется от меня? Ничего!

— Редж… — его голос слегка дрогнул, на лице отразилась вселенская грусть. Локсли мягко погладил её по щеке и, приподняв за талию, усадил себе на колени, крепко прижимая к себе и поглаживая по пояснице, — ты действительно думаешь, что я на такое способен?

Эмме стало дико неудобно находиться с ними в одной комнате. Раньше они не позволяли себе ничего подобного в её присутствии.

— Я просила тебя не называть меня так. — буркнула брюнетка, соприкасаясь с ним лбами и мягко поглаживая его по загривку.

— А как мне тебя называть, Фрезия? Это же твоё имя, почему ты не можешь его принять?

Реджина молчала, опуская руки на его плечи и грудь, сжимая пальчиками белую материю халата. Робин взглянул на Эмму, стоящую у нее за спиной, и взглядом попросил прощения. Эмма пожала плечами.

— Давай проясним один момент сразу: я не желаю тебе смерти, Реджина, — Робин взял её за руку, переплетая с ней пальцы и оставляя лёгкий поцелуй на ее кисти.

— Зачем тогда так настаиваешь?

— Потому, что знаю, что интеграция ничем тебе не грозит, ты никуда не исчезнешь.

— Тогда она исчезнет? — в её голосе прозвучала такая ничем не прикрытая надежда, что Эмме даже стало её немного жаль. Как же нужно себя ненавидеть, чтобы быть такой слепой?

— Нет, она тоже никуда не денется.

— Тогда я тем более не понимаю зачем это нужно!

Робин вздохнул и некоторое время просто внимательно её рассматривал, тщательно пытаясь подобрать слова.

— Представь только на секундочку, что каждый раз, когда я буду делать вот так, — Робин мягко взял ее за подбородок и, немного отодвинув её голову в сторону, едва коснулся губами её шеи, Реджина тут же отозвалась на его поцелуй мелкой дрожью, — ты будешь чувствовать не только вожделение, а еще тысячу других эмоций. Когда я буду сжимать тебя в объятиях, ты будешь расслабляться и чувствовать себя в безопасности. Каждый раз, когда я буду говорить тебе, что безумно тебя люблю, ты (о боже!) будешь мне верить! — Робин заглянул ей в глаза и улыбнулся, — ты никуда не денешься, ты просто станешь воспринимать этот мир немного иначе.

— Я стану слабой… — Реджина в ужасе отодвинулась от него.

— Это не так, — мужчина мягко провёл большим пальцем по её скуле, — от этого ты станешь только сильнее.

— Зачем это нужно тебе? Разве тебе меня мало?

— Мне всегда будет мало тебя, Реджина, вне зависимости от того интегрируетесь вы или нет. Так иногда происходит, если ты очень сильно влюблён. В такие моменты тебе кажется, что мало поцелуев, мало секса, мало разговоров, взглядов и прикосновений. Всегда хочется получить еще больше. Хочется слиться, залезть под кожу, чтобы всегда быть рядом. Ты пытаешься найти во мне объективность, но, когда дело касается тебя, я — последний человек, в котором её нужно искать. Просто потому, что помимо здравого смысла во мне плещется слишком много чувств. Я испытываю миллион эмоции в отношении тебя и очень эгоистично хочу, чтобы ты испытывала столько же. Пока вы отдельно друг от друга, это невозможно. Вот зачем это нужно мне.

На лице у Реджины отразилась внутренняя борьба. Робин крепче прижал её к себе и, вновь кинув взгляд на Эмму, попросил её покинуть кабинет. Закрывая за собой дверь, Эмма услышала тихий стон, вырвавшийся из груди пациентки.

Свон некоторое время молчала, полностью отдавшись воспоминаниям.

— На следующий день мы сразу заметили, что Реджина изменилась. Интеграция была завершена. Робин, сам того не понимая, в один день разрушил многолетнюю работу Коттона. А время тихонечко истекало, как песок сквозь пальцы.

Я бы и врагу не пожелала пережить даже малую часть того, через что прошла Реджина в «Нотнерте». Удивительно насколько чужая одержимость способна разрушить человеку жизнь. Эдвард Коттон — больной ублюдок. Он настолько помешался на своих идеях, что даже не обращал внимания, что убивает Реджину своими попытками пробудить в ней своё божество. Если Робин воспринимал Реджину цельной, то Коттон делал всё, чтобы её основная личность была подавлена. Потому, что ему нравилась та, Вторая, которая лягалась, хамила и ломала людям шеи. Он делал всё, чтобы до нее достучаться, в том числе, предоставлял открытый доступ в её палату всему сексуально озабоченному персоналу, вхожему в его близкий круг. До того, как Робин появился в «Нотнерте», Реджину регулярно, изо дня в день насиловал Хайд и его приспешники.

— Мне казалось, он достаточно ревностно относился к ней. Если уж он сделал всё, чтобы отнять её у Дэниела, затем у мужа…

— Нет, Белль. Проблема в том, что ты размышляешь с точки зрения здравомыслящего человека. Когда дело касалось Реджины, у Хайда здравый смысл находился вне зоны действия совести. Все его усилия, направленные на то, чтобы убрать Дэниела и Бланшара сводились к одному — сделать Реджину своей собственностью. Когда он упёк ее в больницу, не нужно было ни с кем воевать за неё. Она уже ему принадлежала. Но, как я уже сказала, ему совсем не Реджина нужна была. Вторая проявлялась только тогда, когда телу грозила опасность. Вот Хайд и придумал своеобразный аттракцион — как заставить Реджину выпустить чудовище. С каждым разом вторая личность становилась яростнее, а от этого физически сильнее, укрощать её становилось всё сложнее. В конечном итоге, она начала убивать, а Хайду абсолютно не хотелось лишний раз рисковать, он направлял к ней в палату пушечное мясо, а сам брался за дело, когда никого «пробуждать» уже не нужно было.

— Это омерзительно!

— Теперь ты понимаешь, почему я не хотела, чтобы ты разговаривала с Рони? Её душа исполосована чужими ошибками, ей не нужно лишний раз вспоминать о тех кошмарах, которые с ней происходили.

========== ○ ОСОЗНАНИЕ ==========

Мой желудок издал прощальную трель умирающего кита, тем самым разрядив атмосферу. Эмма усмехнулась и предложила мне заказать доставку в их круглосуточном фудкорте. Пока мы ждали еду, мы болтали обо всём и ни о чём, Эмма оказалась на редкость хорошим собеседником. Мы обе нуждались в паузе — каждая по своим причинам. Я видела, что Эмме тяжело дается откровенность, а меня саму накрыло осознание, что с виски, который я потягивала, пока Эмма рассказывала мне о событиях в «Нотнерте», я погорячилась. И сейчас, когда появилась возможность немного расслабиться, опьяненный виски мозг понемногу приходил в себя.