Дорогой читатель. Неавторизованная автобиография Ким Чен Ира - Michael Malice
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я взял ручку и вычеркнул эти провинции на карте. Им последним пришлют продовольствие - если вообще пришлют. Представителям враждебного класса просто придется искать способ прокормиться самостоятельно. Я считал, что для них это хорошо. Они всегда громче всех кричали о своей преданности. Теперь у них была беспрецедентная возможность доказать свою веру в принцип чучхе - опору на собственные силы. Это было хорошо и для меня, поскольку наличие слишком большого количества людей в КНДР значительно усложняло руководство.
Решив так, я работал до глубокой ночи, набрасывая различные сценарии. Продовольствия для остальной части страны все равно не хватало, но мне удалось согласовать в основном справедливое решение. Скоро все это закончится, думал я, и Корея снова будет на подъеме.
В ближайшие месяцы наступили трудные времена, но даже я не знал, насколько трудные. Например, если я заходил на куриную ферму, партийные чиновники собирали всех окрестных кур, чтобы создать видимость отсутствия проблем. Урожай зерна пополнялся за счет добавления в мешки мелких камней, что ложно увеличивало их вес. Вскоре мы уже с большой осторожностью откусывали хлеб, стараясь не обломать зубы о проскочившие камешки.
Когда 1995 год подошел к концу, я начал работать над предстоящей новогодней совместной редакционной статьей, возможно, самым важным произведением, выходящим в КНДР каждый год. Опубликованная всеми тремя газетами, передовица задает тему и излагает планы страны на следующий год. Послание 1995 года было посвящено президенту Ким Ир Сену; послание 1996 года станет первым, которое действительно будет моим собственным.
Времена были тяжелые, ужасно тяжелые, но КНДР и раньше переживала тяжелые времена и всегда выходила из них лучшей. Хотя президента Ким Ир Сена уже не было в живых, построенное им здание по-прежнему стояло высоко и гордо. Потребуется нечто большее, чем стихийное бедствие, чтобы подорвать его. Я хотел, чтобы редакционная статья успокоила людей. Я также хотел создать ощущение преемственности с прошлым, чтобы мой оптимизм не выглядел как попытка успокоить страхи. Должны были быть доказательства того, что подобные ситуации уже успешно разрешались в Корее.
В поисках вдохновения я отправился в мемориальный дворец Кумсусан, чтобы посетить вечный образ. Я прошелся по храму Чучхе, гордясь тем, как красиво там все выставлено. Я улыбнулся, проходя мимо машины Великого вождя, вспоминая наши совместные поездки. Я склонился перед его статуей, остановившись на мгновение в тишине. Наконец, я вошел в комнату, где он лежал в состоянии покоя, укрытый флагом WPK. Вокруг него цвела орхидея Kimilsungia, выведенная в его честь, что придавало строгой обстановке тихую красоту.
Я искал параллели между нынешними условиями и тем, что пережил Великий Вождь. Вместо того чтобы вспоминать о его победах, я думал о худших моментах его жизни, когда более слабый человек потерпел бы поражение или сдался: Стратегическое отступление во время Отечественной освободительной войны. Попытка переворота против него из-за границы и попытка переворота изнутри. Потеря его жены и моей любимой матери, героини антияпонской войны Ким Чен Сук. Все это были мрачные дни, но те ситуации никогда не были похожи на нынешние. Ни одно из этих переживаний не было столь продолжительным и интенсивным. Ни одно из них не казалось таким мрачным. И
тогда я вспомнил, что, несомненно, это были самые страшные моменты, с которыми когда-либо сталкивался Великий Вождь.
Во времена антияпонской борьбы партизанская армия генерала Ким Ир Сена более ста дней пробиралась сквозь суровую зимнюю погоду. Они постоянно вели бои не на жизнь, а на смерть, пытаясь прорвать окружение японской армии, что впоследствии получило название "Тяжелый марш". Ситуация не могла быть хуже, но генерал обратил невзгоды в удачу. Этот поход положил начало его окончательной победе
Теперь корейскому народу предстоял собственный "Тяжелый марш".
В новогодней передовице, которую мы опубликовали, признавалось, насколько сложными представляются события. Но, как и в первом "Тяжелом марше", победа могла прийти только в конце. Дух "Тяжелого марша" заключался в решимости довести революцию до конца. Это был дух ожесточенной борьбы, который не знал поражений перед лицом тяжелых испытаний. Это был дух оптимизма, который бросал вызов и преодолевал все препятствия. Это был дух чучхе Кореи генерала Ким Ир Сена, простой и понятный.
У меня еще не было решений наших проблем. К тому же большая часть наших средств была заморожена из-за американских санкций. В последующие месяцы я делал все, что мог, с тем, что у меня было, пока продолжалось шествие к победе. Наши фабрики по переработке продовольствия не могли поставлять настоящую еду, поэтому я приказал им производить "заменители": Кукурузные субпродукты смешивались с шелухой, травой и морепродуктами, а затем формировались в лапшу или батончики. Хотя они не имели практически никакой питательной ценности и с трудом переваривались, я знал, что их можно хотя бы использовать для утоления голода. Как и питьевая вода. Как и сосание пальцев.
Затем в КНДР завелись чудовища. Сначала появился "марш муравьев". Голодающие люди длинными вереницами отправлялись на склоны гор в поисках дикой травы или желудей, чтобы поесть, и были похожи на муравьев, сползающих со своих холмов. А еще были "пингвины" - бродяги, которые бродили по деревне, одетые в темные грязные лохмотья на спине.
Но ни один из этих "зверей" не вызывал у меня такого ужаса, как кочеби, "маленькие воробьи". Многие дети осиротели во время Тяжелого марша или были просто брошены семьями, которые больше не могли о них заботиться. Я отдал приказ снабжать наши детские дома всем, чем можно, но этого все равно было недостаточно. Не хватало ни угля, чтобы согреться, ни еды, чтобы накормить детей. Вот и прыгали эти кочебуры по дорогам, царапая грязь и выискивая какую-нибудь крошку, чтобы полакомиться, как птицы, давшие им свое имя. Поначалу вид этих голодных бездомных малышей обескураживал и угнетал народ. Но потом люди привыкли к ним и в конце концов стали воспринимать этих кочебеев лишь как помеху. По моему указанию власти в конце концов собрали их и позаботились о них.
По мере того как приближалось лето 1996 года, новости становились все хуже и хуже. Я узнал, что голодающие фермеры съедают свои кукурузные початки до того, как урожай успевает развиться, - и это были счастливчики. Вещи, которые никогда не считались пригодными для употребления в пищу, теперь стали основой корейской диеты: Одуванчики. Полынь. Корни травы. Кора деревьев. "Бульон" из вареных листьев. После этого в ход шла любая органика.
