Генерал де Голль - Николай Молчанов

Первая из них была связана с попытками создать какой-то государственный строй путем комбинации режима Виши и остатков государственных институтов Третьей республики. Идею создания этого нелепого гибрида предпринял в последней отчаянной попытке спасти свое политическое существование глава правительства Виши Пьер Лаваль. Его затею поощряли одновременно, как это ни странно с первого взгляда, и немцы, и американцы. Однако участники этой сделки так и не смогли столковаться. К тому же было поздно, ибо к Парижу подходили американские войска, а внутри столицы начиналось всенародное восстание против оккупантов. Как бы то ни было, де Голль серьезно опасался маневров Лаваля. «Ведь если бы его попытка удалась, — писал он, — мне пришлось бы покориться».

Другая опасность, которую де Голль считал еще более серьезной, состояла в том, что коммунисты, руководившие массовыми организациями Сопротивления, намерены якобы захватить власть в Париже и создать там, как он писал, «своеобразную коммуну», «так называемую диктатуру пролетариата», «власть III Интернационала». Опасения де Голля были результатом сложного сочетания его чувств, взглядов и намерений, основанных частично на непонимании политики компартии, частично — на ее сознательном или бессознательном искажении. В действительности компартия не имела никаких авантюристических планов установления в момент освобождения Парижа «диктатуры пролетариата». Коммунисты понимали, что развязывание острого внутреннего конфликта на этом завершающем этапе борьбы против фашистской оккупации не помогло бы уничтожению фашизма, а это они считали первостепенной задачей. Непосредственные, практические намерения коммунистов не шли дальше выполнения программы Национального сопротивления от 15 марта 1944 года. Они совпадали со стремлениями социалистов, левых радикалов и католиков, всей демократической массы бойцов Сопротивления. В конечном итоге речь шла о всенародном стремлении к созданию новой демократической и народной Франции, в которой были бы проведены прогрессивные социальные Реформы, была бы ограничена власть тех сил, которые привели страну к бедствиям войны и оккупации. Говоря 0 своем намерении противодействовать коммунистам, де Голль выступал за то, чтобы неизбежные реформы и изменения не затронули социальной сущности буржуазной системы и не помешали бы установить его личную власть, без которой он считал невозможным восстановление величия Франции. Вот смысл деятельности де Голля, к которой он решительно приступил, прилетев 20 августа из Алжира в Мопертюи, откуда он немедленно отправился в штаб союзного главнокомандующего генерала Эйзенхауэра. Встретивший де Голля генерал Кениг по пути рассказал ему о положении в Париже, откуда он получал донесения от уполномоченных де Голля Пароди и Шабан-Дельмаса. Стихийно дело там шло к восстанию. Компартия еще 18 августа предложила Национальному совету Сопротивления выступить с призывом к оружию. Но председатель НСС Жорж Бидо и Пароди считали восстание преждевременным и опасным. Они руководствовались установкой де Голля на то, что восстание должно начаться в момент вступления в Париж французской танковой дивизии генерала Леклерка, специально предназначенной для обеспечения в Париже «порядка». Словом, де Голль понял, что положение в столице очень сложное и требует скорейшего появления в городе надежных войск.

Генерал де Голль прибыл в ставку Эйзенхауэра в тревожном настроении, которое совсем не походило на оптимистическую атмосферу, дарившую в окружении главнокомандующего. Эйзенхауэр сообщил де Голлю об успешном продвижении американских и английских колонн. Но ни одна из них не шла на Париж, что сильно обеспокоило де Голля. Он заявил Эйзенхауэру, что его правительство прежде всего заинтересовано в судьбе Парижа, и поэтому он просит направить туда войска, и в первую очередь дивизию Леклерка. Эйзенхауэр ответил, что двигаться к Парижу еще рано, что сражение в столице приведет к серьезным разрушениям и к большим жертвам. Тогда де Голль прямо высказал свою тревогу по поводу возможности возникновения в Париже «всякого рода волнений». Эйзенхауэр обещал вскоре дать приказ о наступлении на Париж. Не очень удовлетворенный этим туманным обещанием, де Голль сказал, что, если Эйзенхауэр будет медлить, он сам направит дивизию Леклерка к Парижу.

Настойчивость де Голля явно связана с тем, что его представителям в Париже Пароди и Шабан-Дельмасу не удалось предотвратить начало массового вооруженного выступления против оккупантов, вспыхнувшего 18 августа. Уже через сутки бойцы Сопротивления контролируют три четверти столицы. Пароди предпринимает неожиданный маневр. При посредничестве шведского консула Нордлинга он заключает перемирие с германским командующим в Париже генералом фон Хольтицем. Оказывается, немецкое командование тоже испытывало опасения за сохранение «порядка» во французской столице. Солидарность, напоминающая сотрудничество Тьера и Бисмарка во времена Коммуны. Утром 19 августа появился приказ, который от имени Временного правительства Франции требовал «прекратить огонь против оккупантов». Приказ был воспринят восставшими патриотами как какое-то странное недоразумение и фактически не выполнялся. Тем не менее перемирие внесло замешательство и на два дня задержало победоносное завершение восстания.

А де Голль, ни на минуту не забывающий об опасности «анархии» в Париже, снова настойчиво требует двинуть войска на Париж. На этот раз американский командующий отдает приказ французской танковой дивизии Леклерка идти к столице. 23 августа де Голль приезжает в Рамбуйе, городок в 30 километрах от Версаля, где встречается с Леклерком. Он утверждает план вступления дивизии в город и дает указание Леклерку установить свой командный пункт на Монпарнасском вокзале, где и ожидать его прибытия. В этот день де Голль внимательно прочитывает доставленные ему из Парижа газеты Сопротивления: «Юманите», «Комба», «Либерасьон», «Франтирер», «Фрон насьональ». Они все пронизаны боевым энтузиазмом, надеждами, верой в обновление Франции. Об их содержании говорит, например, эпиграф газеты «Комба»: «От Сопротивления к революции», или «Юманите»: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Стремление де Голля не допустить Сопротивление к власти и сразу положить конец революционным мечтам усиливается. В замке Рамбуйе де Голль разрабатывает план своего появления в столице, которое должно явиться воцарением твердого государственного порядка.

25 августа 1944 г. Париж, Монпарнасский вокзал

25 августа, в день вступления дивизии Леклерка в Париж, уже освобожденный народом, де Голль, шагая По террасе Рамбуйе, нетерпеливо ожидает ежечасных Донесений Леклерка. Получив наконец сообщение, что город контролируют французские войска и что фон Хольтиц готов капитулировать, де Голль садится в машину и направляется в столицу. Он тщательно продумал линию своего поведения в освобожденном Париже: «Моя роль заключается в том… чтобы немедленно показать всем лик государства». В 4 часа дня он приезжает на Монпарнасский вокзал, где царит неописуемый беспорядок. Солдаты смешались с бойцами внутренних сил, одетыми в живописные лохмотья, опаленные в бою. В стволах винтовок у многих цветы. Здесь немало радостных женщин, часто с оружием, но в легкомысленных, по мнению де Голля, платьях. Что за маскарад! Он предпочитает четкий солдатский строй регулярных войск.