Скандальное лето - Мередит Дьюран

«Он никогда не будет твоим!»

Дверь со скрипом распахнулась. Лиза вскочила на постели, вне себя от гнева.

— Что…

— Виконт Санберн, — с несчастным видом объявила горничная и, отступив в сторону, пропустила Джеймса.

Держа руки в карманах, он пружинящей походкой вошел в комнату.

— Так вот где ты прячешься весь день. — Он улыбнулся краешком рта.

Лиза отбросила одеяло.

— Убирайся! У меня болит голова!

Но Джеймс и не думал уходить. Он медленно направился к кровати, потом внезапно остановился и, насмешливо выгнув бровь, критически оглядел спальню.

— Очаровательно, — протянул он. — Неудивительно, что ты о нас забыла.

Проследив за его взглядом, Элизабет невольно покраснела, отчего настроение ее испортилось еще больше. На ковре валялись брошенные переплетом вверх две раскрытые книги, рядом на столике стоял нетронутый поднос с чаем и пустая винная бутылка, там же лежал холодный компресс, от которого натекла лужица воды. Если бы какому-нибудь театральному режиссеру понадобилось изобразить сцену жалости к себе, лучших декораций и желать было нельзя.

Лиза набрала в грудь побольше воздуху, готовясь дать Джеймсу резкий и язвительный отпор, но не смогла придумать достойный ответ. Казалось, в голове у нее вязкая каша, раскисшая, как ее компресс. Минувшей ночью, вырвавшись из объятий Майкла, она ушла не оглядываясь. Он не стал ее останавливать, поскольку хорошо знал, какая мысль билась в ее глупой голове: «Этот мужчина никогда не будет твоим».

Элизабет и раньше приходилось принимать жестокие решения. Но на этот раз все было иначе. Уходя от Майкла, она будто ступала по острым ножам, словно вонзала в сердце осколок стекла. Ей и прежде случалось увлечься не теми мужчинами, она столько раз ошибалась. Но никогда еще она намеренно, хорошо сознавая, что делает, не предавала саму себя.

Покинуть Майкла — значило предать себя.

Какой вздор! Ведь у нее не было выбора!

Лиза снова упала на матрас, разбросав пуховые подушки.

— Уходи, — проворчала она. — У меня ужасное настроение. Я не гожусь в собеседницы. — Матрас прогнулся: Джеймс уселся на край кровати. Упрямый осел! — А Лидия знает, что ты врываешься в спальни к другим женщинам?

— О, это была ее идея, — рассеянно обронил Санберн. — Я не так глуп, чтобы атаковать львицу в ее логове.

Элизабет прикрыла глаза рукой.

— Я и впрямь так несносна? — «Пожалуй, да», — мысленно признала Лиза. Как ее только угораздило соблазнить мужчину, который никогда не будет принадлежать ей? Она ведь понимала это с самого начала. Какая вздорная, нелепая затея! Кем бы он ни был — простым деревенским доктором, братом герцога или нищим принцем, — этот человек не для нее. Как она могла помыслить, что подобная история закончится хорошо?

Джеймс укоризненно поцокал языком.

— Хватит, Лиззи. — Он ласково потрепал Лизу по руке, но при виде ее слез нахмурился. Улыбка сошла с его лица. — Что случилось?

Искренняя тревога в его серых глазах расстроила Лизу еще больше.

— Ничего. — Она не вправе любить Майкла. Любовь не выдержала бы испытания бедностью. Вернее, не выдержали бы они сами. Брат герцога и «профессиональная красавица» — много ли счастья удастся им наскрести, перебиваясь кое-как на жалкие крохи, видя, как Лизины владения приходят в упадок, а арендаторы проклинают ее?

Но нищета, разделенная с Майклом, казалась ей счастьем.

Элизабет подавила стон. Какая безумная мысль! У нее явно помутилось в голове. Вот еще одно доказательство: это просто наваждение, безрассудная страсть, дурманящая, опьяняющая, но мимолетная. Увлечение пройдет.

— О да, — кивнул Джеймс. — Ты выглядишь просто превосходно. В самом деле, Лиззи, вспомни, с кем ты говоришь.

Лиза тяжело вздохнула. Джеймс действительно знал ее лучше многих других. В детстве они были дружны, как брат с сестрой. Родители Джеймса часто проводили лето в поместье Ситби, расположенном в часе езды к северу от Босбри, и всегда приглашали родителей Лизы погостить у них, на берегу океана.

Но Джеймса так долго не было в Англии… а вернувшись, он показался Лизе почти незнакомцем. Когда-то он был беспутным красавцем, немного жестоким. Теперь же на лице его читалось сочувствие, которого прежде он ни за что не показал бы. Лидия научила его быть счастливым. А по-настоящему счастливые люди… стремятся понять несчастье других. Но поскольку их жизнь так приятна и легка, им это редко удается.

Лиза знала, что родилась под несчастливой звездой. Ей не везет в любви. На мгновение ее охватил страх: вдруг это заразно? Она желала Джеймсу только добра.

Поэтому она сказала лишь:

— Должно быть, все ломают голову, где я.

Джеймс откинулся назад, опираясь ладонью на край кровати, и внимательно оглядел Лизу.

— Ну, я сказал бы, что ты не дала им скучать. Твой секретарь вошла сегодня утром в столовую во время завтрака со списком длиной в две мили, в котором значились всевозможные развлечения. Однако Хоторны уже несколько раз осведомлялись, сколько может длиться головная боль, и при этом обменивались многозначительными взглядами.

Элизабет раздраженно закатила глаза.

— Я бы столкнула лбами этих самодовольных индюков, пускай узнают на собственном опыте, что такое головная боль.

— Прекрасная мысль, — отозвался Джеймс. — Но не думаю, что ты и вправду мучаешься мигренью. Я спрошу тебя еще раз, а потом просто начну строить догадки и пересказывать слухи: что происходит?

Лиза отвернулась к окну.

— Тебя так долго не было. — Лишь проговорив вслух эти слова, Лиза осознала, как сильно ей недоставало Джеймса, как ее обижало и возмущало его отсутствие. Он был так нужен ей.

Санберн вздохнул.

— Да, Канада… — протянул он, будто само название страны все объясняло. — Чертовски трудно туда добраться и еще труднее оттуда выбраться. Порты скованы льдами, дороги занесены снегом, сугробы выше головы. Я даже немного испугался, что придется прокапывать путь обратно в Англию. Копать пришлось бы долго, только представь, мы выбрались бы на свет божий лишь в Китае, а оттуда поплыли бы морем.

Лиза не смогла сдержать улыбки.

— Но путешествие тебе понравилось. — Она угадала это по голосу Джеймса.

— Мне вряд ли понравилось бы, будь я один. Но видеть все глазами Лид… было так необычно, так ново. Это совсем другое дело.

Лиза с усилием сглотнула. Едва ли Джеймс способен был ее развеселить. Как и следовало ожидать, он совсем ошалел от любви и мог говорить лишь о своей жене, расхваливая ее на все лады.

«Как же ты ожесточилась, где твоя былая доброта?»