Граальщики. Солнце взойдет - Том Холт

— Да, — сказал он. — Восемь.

— Банка для круп?

— Это не больше футбольного мяча, идиот.

— Встречаются и больше, — скромно ответил Туркин. — Я как-то зашел в один магазин…

— Это не банка для круп, — спокойно произнес Боамунд. — Девять.

— Кухонные весы, — предположил Пертелоп. — Нет, это механизм; беру назад. А, знаю: это большая плетеная хлебница.

— Нет. Десять.

— Стакан для сбивания коктейлей?

— Нет. Одиннадцать.

— Черт, мы где-то совсем рядом, — сказал Ламорак. — Давайте-ка посмотрим: это большая пластмассовая кухонная принадлежность, не механизм. Подставка для посуды?

— Нет. Двенадцать.

— Заковыристая штука, — произнес Галахад. — Это не может быть горшок для муки, потому что он глиняный, а не пластмассовый. Лам, что обычно находится в шкафчике под раковиной, сразу за смесителем?

Напряженное молчание. Бедевер поднял глаза и увидел, что дождь прекратился.

— Может быть, отстойник? — предположил Пертелоп. — У нас ведь его еще не было?

— Это не отстойник; тринадцать, — сказал Боамунд. — А кстати, что такое отстойник?

— А как насчет ведра? — спросил Галахад. — Ну знаешь, для мытья полов?

— Четырнадцать.

— Давайте повторим еще раз, — предложил Туркин, и пока они делали это, Боамунд всматривался (если можно так сказать) в отчетливую, ясную картинку в своем уме. Не может же это быть…

— Мусорный совок и швабра, — сказал Галахад за всех. — То есть, они могут быть в кухне, если нет специального чулана под лестницей.

— Пятнадцать, — ответил Боамунд отсутствующим голосом. Образ в его голове отказывался исчезать; он даже стал еще ярче.

— Я пытаюсь вспомнить, — сказал Туркин, — что у них было в кухне в «Пицце-на-ходу», — он тряхнул головой. — Но это не механизм. Не знаю, это хорошая задачка.

— Ламповый абажур, — вмешался Ламорак, и в его голосе проскользнула нотка отчаяния. Но Боамунд только покачал головой и сказал:

— Шестнадцать.

— Я знаю! — воскликнул Пертелоп. — Как глупо было сразу не догадаться! Это пластмассовый дуршлаг.

— Семнадцать.

— Тазик для салатов.

— Восемнадцать.

— Находится в кухне, боже ты мой!

— Ящик для столовых приборов.

Боамунд снова покачал головой.

— Девятнадцать, — промурлыкал он.

Рыцари посмотрели друг на друга; и тут Бедевер, который по-прежнему смотрел в небеса и заметил, что тучи разошлись и на небе показались звезды, откашлялся.

— Я думаю, — сказал он, — что это Святой Грааль.

— Правильно, — ответил Боамунд. — Двадцать.

9

Прежде, чем кто-нибудь успел что-то сказать, за их спинами раздалось мягкое покашливание, и к ним подошел человек.

— Добрый вечер, джентльмены, — произнес он.

Тысячелетний инстинкт заставил рыцарей проворно вскочить на ноги.

— Добрый вечер, мистер Магус, сэр, — хором ответили они.

Симон Маг осмотрел свою одежду и вздохнул. Он приложил все усилия, пытаясь замаскироваться под пожилого лесоруба, но переодевание никогда не было его сильной стороной.

— Готовы?

Рыцари переглянулись.

— Да, сэр, — сказал Боамунд. — Все готовы.

— Замечательно. В таком случае, Боамунд, не будешь ли ты так добр проследовать за мной? Остальные, оставайтесь здесь, пока я не позову.

Среди рыцарей раздался тихий ропот недовольства — слышны были отдельные мятежные реплики о том, что это нечестно, и что некоторые люди ходят у учителей в любимчиках. Симон Маг, повернувшись, кинул на них взгляд, и ворчание моментально стихло.

— Ведите себя хорошо, — сказал Симон Маг и пошел прочь.

— Тебе понадобится это.

Интересно, подумал Боамунд, глядя на холщовый чехол, что это такое. Это мота быть удочка или даже спиннинг, или маленький складной мольберт, а возможно, штатив фотоаппарата. Но он не угадал.

— Осторожно, он острый, — предупредил маг.

Боамунд, который уже самостоятельно обнаружил это, пососал палец. Да, очень острый и поразительно яркий — казалось, он светился собственным светом в бледном мерцании луны.

— Экскалибур, — небрежно пояснил Симон Маг. — Он валялся у меня на платяном шкафу Бог знает сколько лет, так что я подумал: если я не собираюсь использовать его сам, может, стоит отдать его кому-нибудь, кто найдет ему применение. — Он посмотрел на меч тоскующим взглядом.

Экскалибур! Кому-нибудь или чему-нибудь с несколько более богатым воображением, чем у Боамунда, — какому-нибудь камню или древесному корню — могло бы показаться, что тусклое сияние, танцующее на клинке, вспыхнуло при звуке этого имени. Боамунд прикусил губу.

— М-м, — проговорил он, — а вы уверены, сэр? То есть, мне всегда казалось, что король вроде как закинул его в озеро.

Симон Маг усмехнулся.

— Ну да, — подтвердил он. — Именно так он и оказался у меня. Взгляни-ка.

Он указал на маленькие буквы, выгравированные золотом на клинке меча рядом с рукоятью; никого нельзя было бы винить, если бы ему в этот момент показалось, что они ярко блеснули на долю секунды.

Надпись гласила: «ШЕФФИЛД».

— Как бы там ни было, — продолжал Симон Маг несколько неуверенно, — пока что мы его отложим и будем надеяться, что он нам не понадобится. Если все пойдет гладко…

— Стой!

В темноте замаячила фигура; лунный свет блеснул на вороненой стали.

— Ну вот, — терпеливо произнес Симон Маг после относительно длинной паузы, — мы остановились. Чем мы можем вам помочь?

— Э-э, — силуэт повернул голову и начал яростно перешептываться с кустом, из которого возник. Несколько других силуэтов с неохотой показались из куста и встали за его спиной. — Дальше вам нельзя, — произнес силуэт.

— Почему?

— Нельзя. Уходите.

Симон Маг и Боамунд переглянулись.

— Можно мне? — с надеждой спросил Боамунд.

— Ну ладно, — отвечал Симон Маг. — Только не увлекайся.

С восторженным воплем Боамунд вытащил меч из холщового чехла, завертел его над своей головой с такой скоростью, что Симон Маг чуть было не лишился уха, и ринулся в темноту. Послышалось несколько громких, но довольно музыкальных ударов стали о сталь, и Боамунд вернулся.

— Они сбежали, — пожаловался он, чуть не плача.

— Ничего, — утешил его маг. — Будут и другие, я подозреваю.

Боамунд стоически кивнул и спрятал меч в чехол.

— Может быть, они устроят нам засаду, — с надеждой предположил он.

Симон Маг пожал плечами:

— Вообще-то я склонен думать, что это как раз и была засада. Вряд ли у них было так уж много возможностей попрактиковаться в такого рода вещах.