Граальщики. Солнце взойдет - Том Холт

Historia Verissima de Calice Sancto, quae Latine vortit monachus Glastonburiensis Simon Magus ex libello vetere Gallico, res gestas equitum magorumque opprobria argen-tariorumque continens…

…Очень правдивая история святого чего-то, с которой Симон Маг, monachus, — это значит монах, ну да, монах из Гластонбери, что-то сделал на латыни — непонятный глагол в конце строки — в которой содержится… ага, содержатся деяния всадников и магов, а также opprobria — позорное что-то — argentariorum, то есть людей, имеющих дело с деньгами…

Куча древней чепухи. Сейчас отправлю факс, пообещал себе призрак, возьму пемзу и сотру все это к чертям, а потом, может быть, мне удастся написать на этом листе что-нибудь достойное. Позорные деяния людей, имеющих дело с деньгами, скажите пожалуйста! Кто, черт побери, захочет об этом читать?

Он вошел в кабинет, набрал номер на факсе и заправил лист пергамента в приемный лоток. Послышались обычные звуки, словно кто-то душил утку, и пергамент, спазматически дергаясь, пополз, зажевываемый маленькими пластмассовыми челюстями. Когда пересылка была закончена, он вытащил лист, тщательно удалил полоску регистрации и пошел искать пемзу.

— Боамунд.

— Что?

— Не хочу дергать тебя по пустякам, но помнишь вот эту кожаную книжечку, которую мы притащили из Атлантиды?

— И что?

— Там из нее лезет какой-то здоровенный кусок бумаги.

Денни Беннетт зевнул, потянулся к кофейнику, обнаружил, что в нем ничего нет и выругался.

Девять тридцать. Это был долгий день. Однако, новый документальный фильм продвигался вперед, идеи били ключом, адреналин бежал по жилам. Теперь, если только ему удастся найти способ связать шотландских горцев и Совет по Развитию Островов с резней в Гленкоу, у него уже будет что-то.

Он подвинул к себе диаграмму и начал пристально ее рассматривать. Как все его конспиративные карты, она была разрисована по меньшей мере семью различными цветами — голубой для ЦРУ, зеленый для ФБР, красный для М-16, лиловый для Английской Национальной Оперы, и так далее.

Диаграмма показывала красивое многоцветное переплетение вокруг побега Принца Чарли и ровную оранжевую линию, связывающую его с североморскими нефтяными компаниями; теперь ей не хватало только нескольких розовых штрихов в правом верхнем углу. Что у нас означает розовый? Ага, люди из Совета по Правам Заимодавцев. Там определенно что-то происходит. Только что?

Дальше по коридору, в той части здания, где располагались ребята из мыльных сериалов, тихо зазвенел факс. Мыльные сериалы! Подонки общества. Опиум для народа. Почему ему никогда не приходят факсы, интересно знать?

Однако, следовало признать, что в коммерческом телевидении использовались гелевые ручки гораздо лучшего качества, нежели те, с которыми он имел дело на Би-Би-Си. Если ты в муках творчества непреднамеренно откусывал кончик такой ручки, тебе потом не приходилось ходить три дня с ярко-зеленым языком.

Что-то мешало ему сосредоточиться. Он пытался выкинуть это из своей головы, но оно не желало уходить: непрекращающийся вибрирующий писк, словно машина, страдающая зубной болью. Да это же тот факс в конце коридора, понял он, — вероятно, его заело, а эти ленивые ублюдки уже давно разошлись по домам. С огромной неохотой — поскольку он уже видел способ связать розовый с желтым так, чтобы не пересекать голубой, — он поднялся на ноги и пошел в «Мыльные сериалы», чтобы разобраться наконец с треклятой машинкой.

Как и следовало ожидать, в факсе застряла бумага. Несколько резких ударов ладонью быстро вывели механизм из затруднительного положения; он вытащил листок, швырнул его на стол и повернулся, чтобы уходить. Потом нахмурился и снова повернулся к столу.

Чем, черт возьми, занимаются мыльные сериальщики, если они получают факсы на латыни?

Начало, разумеется, было на английском, — и тот, кто писал его, имел большие трудности с орфографией, — какая-то ерундовая пьеска про людей, которых звали Альф и Дейрдре. Но потом рукописный текст кончался, и далее шел десяток абзацев мелким шрифтом, и Денни мог поклясться, что это латынь, насколько он мог разобрать. Это было, по меньшей мере, странно. Очень странно.

Прошло уже — о, лет пятнадцать, даже двадцать, с тех пор, когда учителя в школе оставили попытки научить его латыни; но память Денни была похожа на багажник семейного автомобиля. Вещи, которые давно уже никому не нужны и которые, по общему убеждению, вообще были выброшены много лет назад, имели тенденцию скапливаться там, прячась, выжидая удобного момента, чтобы выскочить на поверхность, когда никто этого не ожидает. К собственному удивлению, он обнаружил, что даже может кое-что разобрать…

Не осознавая, что делает, он присел на край стола и погрузился в чтение.

— Что она делает, Беддерс? — требовательно спросил Боамунд.

— Печатает, — отвечал Бедевер, пораженный. — Черт, Бо, похоже, у этой штуки внутри встроенный миниатюрный факс. Круто!

— Что такое…

Но Бедевер уже рассматривал узенькую полоску бумаги, упорно ползущую из боковины Персонального Органайзера Знаний.

— Это магический артефакт, — произнес он. — Это значит, что ты можешь посылать письма и документы и все что хочешь по всему миру за считанные секунды.

— А, так вот это что, — облегченно сказал Боамунд. — Только вот где у нее крылья?

Бедевер поднял бровь.

— Что ты имеешь в виду? Какие крылья?

— В мое время, — объяснил Боамунд, — когда кто-то хотел отправить письмо с одного конца мира в другой за несколько секунд, он использовал волшебного ворона. Но где у него крылья?

— Они его усовершенствовали, — сказал Бедевер; его внимание было приковано к бумаге у него в руках. — Теперь все делается с помощью электричества. Поэтому это и называется бескрылым телеграфом. А знаешь, это может оказаться интересным. Похоже, мы перехватили чью-то линию, и…

Помимо своей воли рыцари сгрудились вокруг, заглядывая ему через плечо, — все, кроме Туркина, который был слишком занят тем, что выжимал свою рубашку и дрожал от холода. Группа искателей приключений погрузилась в молчание.

— Так-так, — проговорил наконец Ламорак. — Интересно — это еще мягко сказано. Подумать только, Кен Барлоу и Лиз Макдональд…

— Да не этот кусок, — оборвал Бедевер. — Вот здесь, ниже. Бог мой…

— Но это же по-латыни, Беддерс. Я в латыни всегда был ни в зуб ногой.

Бедевер читал довольно бегло, и его палец вскоре оказался внизу страницы.

— Проклятье! — сказал он. — Она обрывается. Однако, для начала неплохо. Интересно, за каким дьяволом кому-то понадобилось пересылать это по факсу?