Город в осенних звездах - Майкл Муркок

- В настоящее время у меня нет никаких спешных дел.

- Хорошо,-кивнул Клостергейм.-Я еще с вами поговорю. Я...-он снова умолк и уставился в пол. У меня сложилось даже впечатление, что ему трудно подбирать слова.-Вы позволите мне показать вам город?-Его мрачные натянутые черты выражали теперь некое странное простодушие.

- Буду весьма вам обязан, сударь. Спасибо.-Тон шевалье был небрежен и легок, но взгляд-насторожен. Все внимание Сент-Одрана сосредоточилось вдруг на мне.-Вы составите нам компанию, да, фон Бек?

- Ну как?-спросила меня Либусса, легонько сжав мою руку.

- С удовольствием,-ответил я Сент-Одрану.-Только попозже.-Она повелевала мною, точно хороший наездник-своим конем, одним только тоном и прикосновением. У меня уже не было выбора: только мчаться галопом туда, куда направляла меня ее прихоть.-я должен сначала поговорить с ее милостью.

Взгляд Сент-Одрана выражал теперь явное отвращение. Повернувшись спиною к нам, он направился к двери и, встав на пороге, поклонился князю Мирославу.

- Сударь. Весьма вам признателен. К вашим услугам.

- Надеюсь, вы отобедаете с нами, сударь?

- В котором часу у вас подают обед? В семь? с большим удовольствием, сударь.-Сент-Одран с Клостергеймом-не питавшие явно ни малейшего дружеского расположения друг к другу-вышли из дома на улицу. Князь Мирослав вернулся к своим ретортам и плавильным тиглям. Госпожа моя провела меня вверх по лестнице, и мы оказались с нею в длинном коридоре, который проходил, похоже, по всей длине второго этажа. Она повела меня к двери, расположенной примерно на середине прохода по правую руку. Мы вошли в комнату, залитую горячим сиянием солнца и уставленную цветами и живой зеленью в горшках и корзинах. Я мог бы поклясться, что слышал жужжание пчел. То был словно маленький садик, посредине которого возвышалась громадных размеров кровать, устланная бельем золотистого шелка-точно беседка, окруженная розами, плющом и жимолостью. Она увлекла меня на роскошное это ложе безо всяких подготовительных шагов. Она повелела мне раздеться. Стоя в изголовье кровати, я снял сапоги свои и чулки, рейтузы и нижние кальсоны. Я сбросил сюртук и жилет, белье и рубаху. На рубашке заметил я пятно крови и только теперь увидел, что я где-то порезал палец. Она улыбнулась. Я стоял перед ней, обнаженный. Она разглядывала меня, восхваляя достоинства моего тела, легонько поглаживала его, но даже эти едва ощутимые прикосновения разожгли во мне жаркое пламя, так что я задохнулся. И продолжал задыхаться.

А когда она стала касаться плоти моей губами... то там, то здесь... я был уже близок к обмороку. Она сбросила свой корсаж и кринолин, сорочку свою и белье и тоже предстала предо мной обнаженной. Я жадно разглядывал мягкий изгиб бедер ее и грудей. Я упал на колени, утопая губами в ее естестве, как она того пожелала. Когда я поднял потом глаза, слова мои были бессвязны и неуместны. В мире, который исчез теперь для меня, больше уже не осталось слов. Я-твой. Я возлюбленный твой, твоя женщина, твой мужчина. Я принадлежу тебе целиком, как никто еще никогда тебе не принадлежал. Ты лишь прикажи мне. Все, что угодно. И, клянусь, я исполню твое повеление. То были слова из моих прежних снов. Она вцепилась руками мне в волосы. Лицо ее запылало огнем, неистовым, жарким. Она застонала,-по телу ее прошла дрожь,-и опустила глаза. Значит, все, что твое-и мое тоже? безмолвно спросила она. Все, ответил я ей в исступленном восторге. Она удовлетворенно вздохнула. Пора. Время пришло. Она достигает пика своего наслаждения и дает свершиться моему.

Прошел час. Мы лежали, сплетясь телами, на огромном ложе в окружении ароматных цветов, и я рассказывал ей, как я люблю ее, какой жалкою и неполной стала жизнь моя с той поры, как Либусса- моя Либусса-отбыла в Майренбург без меня. Тело ее, нежное и податливое, казалось, поглощает и излучает настойчивый жар, но жар сухой, не увлажняющий ее плоти, словно бы то была ее нормальная температура... словно внутри существа ее пылала негасимым огнем громадная топка. Быть может, она в самом деле-прислужница Сатаны. Я был уже наполовину уверен в том, что она бессмертна.

- Мы должны отыскать Грааль. И отыскать его быстро,-сказала она. -Не для Клостергейма. Для меня.-Она перевернулась, и теперь все ее тело купалось в ослепительных лучах солнца.-Клостергейм не питает к тебе ни малейшего расположения, Манфред. Если бы это дало ему хоть какое-то преимущество, он бы убил тебя не задумываясь. Он -бессовестный человек, низкий, злобный. Он преисполнен лишь жаждою власти, которая слишком долго уже оставалась неутоленной.

- Я думал, вы с ним союзники?

- Ни в коем случае. Я в долгу перед ним, вот и все.

- Он ссудил тебя деньгами?

Она улыбнулась и перевернулась на спину.

- Мы богаты, Картагена и Мендоса-Шелперики. Очень богаты. Наше богатство копилось веками. Даже те из нас, которых казнила Церковь, оставляли немалые средства для остальных.

- Стало быть, долг сей морального свойства. Откажись от него.

- Я связана с ним алхимической клятвой. То был единственный путь к тому, чтобы заполучить его знания... ту их часть, что могла пригодиться для осуществления наших целей.-Когда она говорила "мы", "наши", сердце мое ликовало.-Чтобы собрать все то, что было мне необходимо, потребовался не один год. Владея только Граалем, я еще не добьюсь желаемого. То, что я помещу в него,-вот что решит судьбу нашу. И еще существуют особые ритуалы. Все годы учения моего ведут к тому...-В первый раз говорила она со мной откровенно, не следя осмотрительно за своими речами, что, разумеется, мне польстило, хотя едва ли я понимал смысл того, что она открывала мне.-А Клостергейм... он все это извратит, я знаю. Он призовет заклинания и свершит ритуалы, настолько несоответствующие друг другу, что сие будет грозить разрушением самой структуры материи. И все это ради бесплодных его, пустых целей. У него нет других устремлений-лишь воссоздать себя по образу и подобию Сатаны, дабы прежний его хозяин признал его наконец и принял обратно в объятия Ада.

- И ты все время об этом знала?

- Я как раз направлялась во Францию, чтобы там разыскать тебя, когда мы встретились в этой гостинице. Видишь теперь, как судьба направляет нас всех по неминуемым путям своим? Я знала и о семействе твоем, и о тебе. Но мой собственный путь был сокрыт еще от меня и открылся мне только в Праге. Слишком долго пришлось мне играть роль мужчины. Только так я могла бы достигнуть всего, что было мне необходимо. Но теперь все это можно отбросить, забыть... и я буду делать то, что должна, больше не прибегая к уловкам и не скрываясь уже под чужою личиной.-Ее словно бы охватило тихое уныние. Глядя куда-то вверх, в дивной своей наготе купалась она в мягком солнечном свете, льющемся сквозь сплетение ароматных цветов, и продолжала свои откровения:-Итак, мы с тобою, Грааль и тинктура моя почти готовы уже соединиться. Когда настанет Астральное Соответствие, произойдут грандиозные сдвиги, и я... ты и я... сольемся в радостном торжестве, дабы утвердить свершение наших судеб!