Красная Армия - Ральф Питерс

Гул танковой колонны заглушал даже рычание двигателя его собственной машины, проникая через мягкий шлем и наполняя Барака ощущением собственной непреодолимой силы. Если бы американцы появились, они столкнулись бы с самим чертом. Если же они не появятся, Барак намеревался до захода солнца увидеть Рейн.

Барака радовало движение этим маршрутом, несмотря на очевидный риск. Но его беспокоил командир бригады. Полковник Малинский был явно не в себе на том торопливом совещании несколько часов назад. Когда он поинтересовался, что с ним, офицеры штаба бригады признались, что полковника прохватил сильный понос. Ситуация не давала Бараку покоя. Он и без того не верил в Малинского. Полковник был слишком отчужденным, замкнутым для Барака, которому нравились более шумные и общительные командиры, которые были не прочь выпить с подчиненными. Попойки с начальством были для него давней и успешной практикой, и его бесила отчужденность Малинского. Он говорил себе, что этот элегантный молодой полковник просто выезжает на отцовских фалдах.

Кроме того, Малинский был слишком интеллигентным. Барак мало доверял таким книжным офицеришкам, способным разве что рассказать, что думает о проблеме Гареев, Резниченко или какой-нибудь другой теоретик. Барак был убежден, что все эти дурацкие реформы губят армию. Как человек, который боится опрокинуть несколько стаканов, может проявить себя в бою? Барак подозревал, что именно такие глубокие мыслители почти развалили армию в Афганистане. Он сомневался, что командир бригады как-то покажет себя в бою, даже в том, что он вообще будет что-то делать.

Глаза Барак уловили далекие пятна света над горизонтом на юге. Они были слабыми и нечеткими, он не мог понять, что это была за вспышки. Затем появились еще больше вспышек. Некоторые из них вроде бы двигались. Но кроме рева машин колонны в ночи пока стояла мертвая тишина.

А затем, без всякого предупреждения, машины Барака начали взрываться. В мгновение воздух наполнился лязгом и грохотом взрывов. Техника извергала столбы огня и исчезала во вспышках. Темные силуэты горящих танков, словно взлетая в воздух, кренились и падали с шоссе в кюветы, объятые пламенем горящего топлива.

Барак упал в башню. Он не мог понять, что ему делать. Он приказал механику найти здание, что-нибудь, за чем можно было бы укрыться.

Он не мог вспомнить позывной командира подразделения противовоздушной обороны. Он никогда раньше не разговаривал с ним, рассматривая их как солдат второго сорта. Поэтому вызвал его открыто:

— Командир ПВО, командир ПВО, это командир батальона. Как слышишь меня?

Ничего.

Рывок танка швырнул Барака о стенку башни. Пытаясь увести танк с дороги, механик неверно оценил крутизну насыпи. Танк заскользил левым бортом вперед.

После того как Барак нарушил радиомолчание, все начали говорить одновременно.

— Всем очистить эфир! — Закричал он, как будто от этого мог быть повысить возможности рации. — Очистить эфир! Командир ПВО, ты меня слышишь?

— Это командир ПВО.

— Там вражеские вертолеты. Почему не стреляли? Что происходит?

— Мы стреляли. Цели вне досягаемости. Мы даже не можем захватить их радарами.

Барак пытался удержаться в башне. Механик пытался совладать с танком, и, казалось, ему это удалось. Барак не мог понять, как он мог быть атакован и не мог нанести ответного удара. Как это противник может быть вне зоны досягаемости или не виден? Что с ПВО, в конце концов?

— Они не могут быть вне досягаемости, — настаивал Барак. — Огонь по ним.

Внезапно, танк снова потерял управление. Сначала последовал тошнотворный рывок, а потом машина снова быстро сползать вниз. Барак ошарашено посмотрел вниз. Танк резко, рывком остановился, швырнув его на наводчика. Большая машина, наконец, остановилась, под углом сорок пять градусов.

— Мы завязли, — сказал механик как ни в чем не бывало, как будто это было нечто запланированное.

— Вытащи его, — приказал Барак. — Меня не колышет, как ты это сделаешь, но вытащи нас отсюда. — Он переключился на канал связи с колонной.

— Всем, очистить дорогу. Укрыться за зданиями или деревьями. Всем машинам укрыться.

Танк Барака с ревом и тряской дернулся вперед, но затем с силой откатился обратно. Механик попытался еще раз. Внутреннее пространство наполнялось газами. Все усилия, казалось, только зарывали их еще глубже в грязь. По своему опыту Барак знал, что им не обойтись без буксира.

Он переключился на связь дальнего действия, вызывая штаб бригады. Тоже никакого ответа. Только гул статических разрядов и какие-то сюрреалистические звуки. Противник глушил связь. Он все равно отправил сообщение, надеясь, что кто-то примет его и передаст в штаб бригады, что он находился под сильным огнем ударных вертолетов противника. Закончив передачу, он подался из танка, надеясь найти машину, которая осталась на ходу.

Вид батальона ошеломил его. Десятки машин горели, освещая длинный участок шоссе. Горело больше машин, чем он мог сосчитать, вся дорога позади, насколько хватало глаз, была объята пламенем. Все это казалось чем-то невозможным, злой шуткой. Все произошло за считанные минуты, даже секунды. Тут и там силуэты уцелевших машин метались на фоне пожаров, словно бродячие собаки. Одна из них взорвалась, словно оттого, что Барак как раз посмотрел прямо на нее. Потом взорвалась еще одна. Все выглядело так, словно некий богоподобный противник терпеливо и неторопливо расстреливал их. Барак едва не спрыгнул на землю, чтобы броситься бежать. Но он остался, потому что не желал быть трусом, какой бы безнадежной ни была ситуация. Он подался внутрь танка, чтобы запросить транспорт для эвакуации своей беспомощной машины.

Огромный, за гранью воображения шум остановил его.

Начальник транспортных войск бригады беспомощно смотрел, как его машины снабжения начали взрываться. Он съехал с дороги на вершине холма, расположив свою машину так, чтобы видеть проходящую колонну грузовиков батальона материально-технического обеспечения, а заодно поинтересоваться, сколько из них отбились. И вдруг, безо всякого предупреждения, предрассветные сумерки взорвались огнем. Вражеские танки, приземистые, с плоскими угловатыми башнями, вылетели из полумрака в долину, и небольшими группами двинулись на север. Они экономили снаряды, обстреливая колонну грузовиков пулеметным огнем. Они неслись по местности словно стальные призраки, усиливая эффект от своего неожиданного появления к востоку от Тевтобургского леса. Обеспокоенность командира транспортных войск по поводу потери отдельных машин исчезла в мгновение.

Мотострелки, задачей которых являлась охрана колонны, попытались развернуться и открыть ответный огонь. Начальника транспортных войск объяла надежда, когда он увидел разрывы на броне башен вражеских танков. Но те двигались дальше, будучи неуязвимы для оружия боевых машин пехоты.

Танки открыли ответный огонь из орудий по машинам сопровождения, уничтожая их с первого же выстрела.

Начальник транспортных войск приказал своему помощнику и водителю укрыться за деревьями, и сам присоединился к ним после того, как уничтожил имеющиеся у него на руках секретные документы. Трио укрылось в кустах, наблюдая панораму разрушения. Не поступало никакого сообщений о противнике, за исключением отрывочных данных о нескольких уцелевших очагах сопротивления. Но эта атака была слишком мощной. Мощной и организованной. Машины с боеприпасами и топливом взрывались такими мощными фейерверками, что танки противника замедлялись, а затем и ненадолго останавливались. Подчиняясь неслышимым сигналам, они давали залпы по драгоценным транспортам, а затем ненамного отходили, уклоняясь от взрывов, разворачиваясь, чтобы продолжить движение.

Брошенная машина начальника транспортных войск поднялась с земли на столбе огня. Водитель, залегший неподалеку в кустах, закричал от боли, поймав случайный осколок.

Вражеские танки двинулись на холм, пройдя всего в сотне метров от их укрытия. Большие квадратные боевые машины пехоты следовали за ними. Начальник транспортных войск попытался сосчитать их, но многие машины были либо скрыты за складками местности, либо просто плохо видны в слабом свете. Призрачные боевые машины растворились в темноте, направившись на север. Они двигались в странных построениях, и, казалось, управлялись неким сверхъестественным способом. Начальник транспортных войск знал, что противника не должно быть здесь, так далеко на севере, и он должен был передать эту критически важную информацию. Но его машина с рацией превратилась в тлеющую груду обломков.

Как только вой двигателей стих, он приказал помощнику присмотреть за водителем. И двинулся пешком в заполненную пожарами долину, осторожно прислушиваясь к взрывам оставшихся снарядов, озарявшими небо, словно сполохи молний. Хотя враг уже прошел здесь, грохот стоял такой, словно бой все еще продолжался.