Гром над городом - Ольга Владимировна Голотвина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но, дядя...
– Не перебивай меня! Июми скоро станет самой желанной невестой в Аршмире, причем только для Кланов. Дети Рода к ней свататься не станут, для них от чародейства одни неприятности. А Кланы... Твой козел просто поторопился. Напугал девочку. Ему бы почаще с ней встречаться, разговаривать, чтоб она к нему привыкла. А у кого для этого больше всего возможностей? У тебя. Ты с ней в одном десятке.
Ларш хотел огрызнуться, но внезапно мелькнувшая мысль заставила его промолчать. Он встал и взволнованно прошелся по комнате:
– Вот оно что... А я-то думал... Это же всё объясняет!
– Что объясняет?
– Ко мне на днях подошли четверо знакомых Сыновей Кланов... то есть не вчетвером подошли, порознь. И все четверо просили, чтобы я взял их в свой десяток. Рядовыми «лисами», дядя! Я-то думал, это розыгрыш. Сговорились надо мною подшутить. Но для этой забавы они неплохо подготовились. Сыпали словечками из «воровского щебета». Зиннибран заявил, например, что его бывший слуга собирается открыть трактир, так что у него, считай, есть уже одна «птичка».
– Кто-кто?
– Осведомитель... Зиннибран мне приятель, так я его по-дружески прижал: мол, откуда такие познания? Он говорит: от Мирвика. Если помнишь, это парнишка из театра, он раньше был вором...
– Да помню я твоего Мирвика!
– Вот я к нему и бросился: что, мол, за дела творятся? Оказалось, этот прохвост неплохо зарабатывает: составил словарик «щебета» и продает копии. Семерым уже продал! Семерым, дядя! Значит, ко мне еще трое явятся!
– Да, твой десяток стал модной темой разговоров. Думаю, дело тут не только в Июми. Философы называют это переоценкой ценностей. Ты стал знаменит, получил королевскую награду. Служить у тебя стало престижно.
– Престижно, вот как? – кровожадно оскалился Ларш. – Ладно! Пусть приходят! Все семеро! Я им такие испытания устрою! С «лисами» посоветуюсь, такое придумаем – «золотым мальчикам» мало не покажется! Сейчас, навскидку, мне придумалась только слежка из навозной кучи за каким-нибудь крестьянским двором или ночная погоня за преступником... найму кого-нибудь быстроногого...
– А тебе приходилось так следить... из навозной кучи? – с интересом спросил Хранитель.
– Мне – нет. А вот им придется! Я им покажу Июми! Я им такую женитьбу устрою – забудут, откуда у них женилка растет!
– У тебя не только Июми, – задумчиво протянул Хранитель. – У тебя еще и Авита.
Ларш оборвал свой гневный монолог, почувствовав себя лошадью, которую осадили на полном скаку:
– Авита здесь при чем?
– При том же. Разговаривал я с одним почтенным старцем, у него два взрослых внука. Старец мне сказал: кого мы представляем себе при словах «Ночная Колдунья»? Девку из Отребья, которая бродит от деревни к деревне, и отовсюду ее гоняют, чтоб порчу не навела... А тут – Дочь Рода, воспитанная девушка с бесспорным и весьма полезным Даром. Чем, говорит, не жена для любого из моих внуков? Что сама себе на жизнь зарабатывает – это, конечно, минус, но ведь после свадьбы это прекратится...
– После свадьбы? – глухо повторил Ларш.
Только что он был полон веселой, азартной злости на балбесов, которые вздумали крутиться вокруг Июми. Так почему же мысль о возможном замужестве Авиты родила в душе тоску? Почему неведомые женихи показались на мишенью для насмешек, а врагами, с которыми придется драться всерьез?
Ларш отогнал это непонятное чувство и хмуро пообещал:
– Я им всем покажу престижную службу!
* * *
– Уж такое место хорошее – Кошачья улица! Да тихое! Да спокойное! Да домик славный! Я недавно бегал, смотрел – не продано еще...
– Если такой хороший дом, то что ж его с прошлого года никто не купил? – спросил Фагрим с усмешкой.
Головастик не ответил. Сделал вид, что заинтересовался сидевшей на земле вороной – отбежал, чтобы ее спугнуть.
Фагрим вздохнул.
Собственный дом был его давней мечтой. Когда он приехал в Аршмир, чужак с проклятьем за душой и без ремесла в руках, он работал вместе с мусорщиками, а ночью спал на голой земле, обнимая для тепла единственного друга – тощего рыжего пса по кличке Лопух. О чем и мечтать такому бедолаге, как не о крыше над головой?
Когда Фагрим стал «лисом» – снял комнату... вернее, снял четыре, одну за другой. Домовладельцы словно сговорились: невзлюбили Лопуха. Говорят, пустобрех. Ну да, глуховат пес от старости. Как померещится бедняге, что воры лезут в дом, так и поднимает шум. И что же теперь – вышвырнуть его из-за этого, что ли? Пришлось перебираться от одного хозяина к другому.
Фагрим отказывал себе во всем, откладывал каждый медяк, чтобы купить дом. Маленький. Скромный. Лишь бы зажить своим хозяйством, в своих четырех стенах. Хорошо бы еще Лопух дожил до такого счастья, повалялся на солнце на собственном дворике, погавкал на прохожих из-за своего забора...
И вдруг такой удар по кошельку!
Головастик. Умный такой мальчуган, в прошлом учился лекарскому делу...
Никогда не забудет Фагрим, какое потрясение испытал, когда на его глазах обезьяна принялась бинтовать голову Мирвика! И когда потом, в зверинце, при свете факелов, обезьяна превратилась в перепуганного мальчишку!
Головастик тогда помог закрыть прореху в расследовании. Рассказал: Гвоздодер следил за живущей во флигеле женщиной, которую собирался обокрасть. Приметил, что женщина, умело вскрыв замок, спрятала в пустом хозяйском доме что-то большое. Любопытный Гвоздодер тоже залез в пустой дом и украл «что-то», оказавшееся вазой.
Ладно, с этим понятно, а с Головастиком что делать? Он же беглый, его надо вернуть господину! Да еще с ворами спутался... А Фагриму уж до того стало жаль запутавшегося мальчишку! Ведь не отпетый ворюга, лекарем стать мечтал...
Фагрим поклонился Ларшу: выручи, десятник! Я, дескать, с радостью выкуплю парнишку, но хватит ли моих сбережений? А воровские приключения Головастика... много ли он успел натворить-то? Жаль губить ребенка!
Ларш, лучший в мире десятник, посмеялся и все уладил.
Джанхашару он сообщил, что Головастик крутился среди ворья по его, Ларша, приказу. Добывал сведения.
