Дикий, дикий запад (СИ) - Лесина Екатерина

Дикий, дикий запад

Глава 1 Где некий господин прибывает на Дикий запад дабы решить одну крайне щекотливую проблему

Глава 1 Где некий господин прибывает на Дикий запад дабы решить одну крайне щекотливую проблему

Клиент мне сразу не понравился. Вот бывает такое, что только глянешь на человека и всем нутром своим понимаешь – ничего-то, кроме неприятностей, ждать от него не стоит. А главное, и сам он об этом знает, а потому поглядывает свысока, снисходительно этак, понимая, что деваться нам от него некуда.

Что поделаешь, дела в конторе шли не сказать, чтобы хорошо.

Если сказать, то хорошо-то они не шли никогда, что не мешало Эдди надеяться, что вот однажды случится чудо и про нас узнают. Нет, местные-то знали. Да и как не узнать, когда городок наш столь мал, что знали тут всё и про всех, а уж про «Контору частного сыска и решения ваших проблем» и подавно.

Название придумал Эдди.

И все прочее тоже.

Он же, облачившись в приличный сюртук, ныне хмуро разглядывал визитера. Первого, почитай, за месяц. А визитер, стало быть, пялился на Эдди. Оно-то верно, братец мой единокровный в сюртуке гляделся весьма даже представительно. Еще и морда, битая Биллом Клином, которого братец давече все-таки взял, уже отошла. Почти. Левый глаз так и вовсе приоткрылся уже, а что синева вокруг, так она, как матушка изволила выражаться в хорошие дни, весьма даже гармонировала с цветом сюртука.

- Чего изволите? – хмуро поинтересовался Эдди и сплюнул.

В плевательницу.

Медную.

Её он, помнится, в том году принял в зачет одного долга, ибо больше брать с Макфи было нечего. Плевательница была большою и солидной, и на людей незнакомых впечатление производила изрядное.

Клиент… потенциальный клиент, вздрогнул.

А то… Билли, чтоб ему веревка занозистая попалась, братца моего отделал славно. И зуб выбил. Эдди его уже выбивали, конечно, так что отрастет, куда он денется, да только пока вид был… внушающим.

Да.

В общем, клиент вздрогнул и на меня посмотрел.

А я что? Я улыбнулась. Матушка еще сказывала, что если улыбаться людям, то они будут добрее. Правда, может, где-то там оно на востоке так и было, что одной улыбки хватало, а тут, на Западе, с револьвером оно всяко надежнее.

Я и положила руку на свой «Кольт».

На всякий случай.

А то ведь человек в городе явно новый. У них всякая придурь в голове случается, некоторые вон и ухаживать пытались. Один даже в окно полез как-то. С цветами. Потом на суде лаялся, что намерения у него были исключительно добрые, он бы даже женился потом, и что, стало быть, зря Эдди ему эти цветы в одно место засунул…

Но то история старая, ей лет десять уже.

После неё-то братец и перестал ругаться, что я сплю с револьвером под подушкой. Даже новый подарил. Под вторую подушку. А что… места у нас дикие.

- Добрый день, - гость стянул с головы котелок и поклонился.

Я кивнула.

Эдди снова сплюнул и языком дыру потрогал. Поморщился. Стало быть, зуб выбит не до конца, а значится, предстоит, как это говаривала матушка, визит к добрейшему мастеру Брину, который в городе был за брадобрея, цирюльника и еще зубы дергал.

За это его и недолюбливали.

А может, за на редкость поганый характер.

- Верно ли я понял, что вы – мистер Элайя? – и снова на братца уставился. А главное глядит, не мигает. И братец тоже. Правда, ему не мигать сложнее, глаз-то, пусть и открылся, все одно слезится.

Эдди кивнул.

- Мне вас настоятельно рекомендовали, как… человека, - тут уж гость запнулся, ибо человеком Эдди был едва ли на четверть. Но ничего, спустил, кивнул подбадривающе даже. И этот, в сизом костюмчике, который явно на заказ шитый и не криворуким Клюпеном-младшим, продолжил. – Как человека, способного решить любую проблему, даже весьма щекотливую.

- Ага, - сказал Эдди довольно.

И оскалился уже во весь рот.

Я глянула на него с немалой укоризной: маменька, помнится, крепко его пеняла за эту вот улыбку, с которой становились видны и длинные, с палец, клыки, и резцы подточенные, и прочие зубы. Учила она его, учила, да без толку.

- Что ж, в таком случае… - гость вздохнул и огляделся. – Где мы можем побеседовать?

- А от туточки… - Эдди гостеприимно обвел рукой нашу конуру, которую гордо именовал конторой. Прежде-то тут салон был, который матушка держала, когда еще надеялась, что однажды в нашем захолустье кому-то, кроме Беттиных шлюх, станет интересна высокая мода. От той поры остались кружевные занавески, салфетка с вышитыми колокольчиками и ваза на ней. Некогда в вазе стояли цветы, и матушка каждую неделю букет меняла, но…

В общем, не сложилось с высокой модой.

- Гм… действительно… - он вновь покосился на меня, но осторожно. То ли револьвер мой любопытство сдерживал, то ли хмурый взгляд Эдди.

Тот и руки сцепил.

Насупился.

И вид… в общем, во многом внешностью Эдди, как любила говорить моя маменька, пошел в деда, который был не просто так, а орочьим шаманом. Вот и достались от него Эдди, что тяжелая челюсть, что покатый лоб немалой твердости – в прошлом-то году один умник этим самым лбом стену пробил. Не специально. Надеялся Эдди вырубить и уйти. А стена возьми и…

- Сестра моя, - мрачно сказал Эдди, и в голосе его лично я услышала предупреждение. Впрочем, не только я, если господин тоже вздрогнул. А вот рост Эдди достался уже от бабушки, той, которая по материнской линии, а невысоких ахайя не бывает. – Милли…

Вообще-то Милисента.

И даже Милисента Георгина Августа Фредерика Иоланта Годдард. На кой одному человеку такая куча имен, матушка мне честно пыталась объяснить.

Про честь там родовую.

Предков.

Славу… в общем, я слушала. Пыталась. А то ведь к чему матушку огорчать? Ей вон и Эдди хватает, которого папенька мой однажды в дом привел и сказал: мол, сын и наследник, стало быть, воспитывай. Матушка… думаю, к тому времени она изрядно утратила иллюзий о счастливой совместной жизни, а потому лишь кивнула и принялась за дело. Оно-то, конечно, воспитать мальчишку, который первый десяток лет жизни своей провел в орочьем племени, дело такое… сложное. Но матушка справилась.

Как-то.

- Позвольте представится, - гость снова поклонился, как-то хитро ножкой мазнувши, отчего сразу стало понятно: воспитанный засранец. – Чарльз Диксон.

- Чарли, стало быть, - кивнул Эдди, буравя этого Диксона недобрым взглядом. И ноздри широкого носа раздулись, втягивая запах.

А пахло от гостя…

Хорошо пахло. Не навозом, потом и прочим, чем тут пахнет по обыкновению, и даже не цветочками, как от Беттиных шлюшек, а… в общем, хорошо.

- Чарльз, если позволите, - гость положил руки на спинку стула. – Третий граф Невелл…

Если он думал, что мы тут восхитимся, то это зря.

Мы с Эдди переглянулись, и братец пожал плечами. Мол, случается с людьми и такое. А что, в нашем захолустье кого только не встретишь. Так что графом больше, графом меньше.

- И чего надо? – спросил Эдди, вовсе теряя терпение.

Это уже у него от огненных дэвов, с которыми спутался кто-то из совсем уж дальних предков, и Эдди напрочь отрицал этакое родство, но я матушке с её способностями кровь разглядеть, верила. А то, раздражался братец легко.

И порой вовсе впадал в ярость.

Правда, сам он утверждал, что ярость эта – от бабки, которая происходила из прибрежников, а те славились неукротимостью нрава в бою… ну, сложная у него родословная, что уж тут.

- Надо… - Графчик присел на стул, осторожно так, будто ожидая от этого стула пакости какой. К слову, не зря. Помнится, той неделей этим самым стулом Эдди оглушил Кривого Пью, решившего, что, раз он знает с какой стороны за ружье браться, то теперь он в городе самый главный. Стул от того развалился, а чинил его Эдди сам.

Из экономии.

У моего брата множество талантов, это все признают, но вот мастер… мастеров в нашем роду, похоже, не было.