Миф моногамии, семьи и мужчины: как рождалось мужское господство - Павел Соболев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вместе с этим понятно, что частная собственность в истории человечества рождается не с земледелием, как широко принято думать. Первой собственностью стала женщина. Социологи отмечают, что мотив собственности хорошо отражён даже в современной романтической лексике, которой нынче принято описывать связь между мужчиной и женщиной. "За исключением "Я люблю тебя", наиболее общим типом выражения любви являются фразы наподобие: "Будешь ли ты моей?", "Возьми меня", "Я твой навеки". Этой терминологией полны любовные песни, и таков способ, которым люди разговаривают между собой и с другими людьми о своей любви. Это язык собственности. "Мой", "моя", "его", "её" — это, вероятно, наиболее употребляемые слова в разговорах о любви, даже чаще, чем само слово "любовь" (Коллинз, 2004, с. 535).
Что интересно, ещё Маркс и Энгельс писали, что "рабство в семье есть первая собственность" (1955, с. 30), но почему-то в итоге так и не стали разрабатывать эту концепцию.
Как выглядел женский труд, который спасал Мужчину? Что-то понятно и так (ткачество, готовка пищи и многие другие занятия "по дому"), а какие-то данные нам предоставляет этнография. Как упоминалось выше, долгое время считалось, что мужчина — добытчик и кормилец (что в современных условиях оказалось ошибочным), примерно в том же русле считалось, что мужчина много трудится, чтобы "содержать" женщину. Но этот ничем не обоснованный стереотип (типичное доминирующее знание) также был опровергнут: фактически во всех известных культурах женщина трудится гораздо больше мужчины.
Ещё в XVII веке римский посол в Москве писал о России: "женщины трудятся на полях гораздо более, чем мужчины" (Пушкарёва, 2011, с. 35). При этом дома картина, похоже, была ещё ярче, и женщина проводила за домашним трудом аж на 600 % больше времени, чем мужчина (Адоньева, Олсон, с. 97). Вдуматься только: на 600 %.
80-летняя крестьянка рассказывала, каким на протяжении жизни был её с мужем рабочий день: "Бывало, я со своим мужем, так и каждая женщина, вот по сих пор ходим в болоте, ведь болота были. И клали копну на таких рассохах, палочки ставили и [на] носилки клали и так носили. И вдвоём копненки [носили], я сзади, он спереди, ведь он — мужчина. Он кладёт, поставит на рассохи, он укладывает этот стожок. Я, женщина, лезу на тот на стожок, ведь там надо поправлять, надо укладывать. Придём домой, устанем. У меня и свинья кричит, и варить надо, и корову доить надо, и всё надо делать, и дети есть, и дети есть хотят, и он хочет есть. Он придёт, сядет, и всё. И коротко-ясно. И одну работу делаем. Но у него есть время, а женщины всё работают" (Кабакова, 2001, с. 222). То есть муж и жена вне дома выполняли одинаковую работу, но придя же домой, мужу позволялось расслабиться, тогда как женщине ещё предстояло много чего проделать. Классическая картина с мужиком на печи не такая и глупая. Сходная картина наблюдается и в жизни современных жителей мегаполисов, когда женщина после работы вынуждена ещё делать многое по дому, что в социологии получило название женской "второй смены" — но подробнее об этом в следующих главах.
Интересно, что, похоже, в народе довольно ясно осознавали такое положение вещей, что было зафиксировано в некоторых сказаниях. В одном из них объяснялось, что женщина вынуждена работать больше мужчины, потому что однажды не подсказала дорогу заблудившемуся Христу, а отослала его спросить об этом мужа, пахавшего неподалёку. За то Христос сказал женщине: "У тебя никогда не будет времени. Ты будешь одну работу делать, а десять тебя будут ждать". Муж же дорогу разъяснил, и Христос ему обещал: "У тебя всегда время будет" (Кабакова, там же).
И так не только у славян. Южноамериканские племена земледельцев используют участок земли 4–6 лет подряд, после чего покидают его из-за истощения почвы или из-за трудноискоренимых сорняков. Основная часть работы мужской половины племени состоит в обработке нужных земель с помощью каменного топора и огня. Эта задача, выполняемая в конце сезона дождей, мобилизует мужчин на один или два месяца. Почти вся оставшаяся часть сельскохозяйственной работы — сажать, пропалывать, собирать урожай — в соответствии с половым разделением труда входит в обязанности женщин. "Из этого следует забавный вывод", отмечают антропологи. "Мужчины, то есть половина населения, работали примерно два месяца раз в четыре года! Что касается оставшегося времени, они его посвящали занятиям, которые воспринимались не как обязанность, а как удовольствие: охота, рыбалка, праздники и попойки; или, наконец, удовлетворение своей страстной тяги к войне" (Кластр, 2019, с. 41).
Интервью женщин одного из народов Меланезии (тробрианцы) показывают, что они не очень высокого мнения о своих мужчинах. Женщины выполняют основные хозяйствующие функции племени, а про мужчин же говорят, что они просто сидят и сплетничают весь день, не делая никакой реальной работы, если не призывают сразиться с другими общинами (Weiner, 1976). Поговорка новогвинейского народа вогео гласит: "Мужчина играет на флейте, женщина выращивает детей" (Панов, с. 246).
У многих папуасов распространено свиноводство, но главное же, конечно, снова то, что свиньями должна заниматься именно женщина — это непрестижный для мужчины труд. Хотя, что характерно, в итоге свиньи всё равно считаются собственностью мужчины (и чем их у него больше, тем выше его статус в общине). Такое положение вещей логично ведёт к тому, что многие мужчины стремятся приобрести как можно больше жён, ведь тогда они смогут разводить для него больше свиней. "Отсутствие женщины в хозяйстве вообще не позволяет заниматься свиноводством. У цембага отмечен случай, когда смерть жены заставила мужчину убить всех своих свиней, так как о них некому стало заботиться" (Шнирельман, 1980, с. 154).
Возможно, слегка неожиданной характеристикой женского труда во многих культурах окажется таскание тяжестей. Стереотипно считается, будто именно мужчины занимаются наиболее тяжёлой работой, но, вероятно, это лишь очередное доминирующее знание. Изучая быт новогвинейских папуасов в XIX веке, Миклухо-Маклай писал: "Ежедневно, жена
